Ключи были на месте. Было уже совсем темно, только небо было светлее в той стороне, где был Нью-Йорк. Громадный город был виден за десятки миль.
– Бегите сюда!
…
– Быстро!
С той стороны, где упал квадрокоптер, появились стрелки, и я открыл по ним огонь. Один упал сразу, остальные бросились по укрытиям. Оказавшись под огнем, Монике и Карле ничего не оставалось, как бежать в мою сторону.
– В машину!
От пули осыпалось укрепленное лобовое стекло, я пригнулся. Снайпер.
– Давайте!
Когда Моника, Карла и Константин забрались в машину, я перекинул коробку на задний ход, пригнулся и, не смотря, рванул назад…
У большого молла с просто гигантской автомобильной стоянкой нас ждал прокатный автомобиль, который я заказал по Интернету вместе с доставкой. Он мне нужен лишь для того, чтобы проехать шесть с половиной миль – туда, где стоит мой «Мерседес Спринтер». Еще я точно уверен, что там нет камер…
Потому что испортил их сам.
Мистера Рокафиоре наверняка прослушивали, но итальянцы сильны взаимовыручкой: добравшись до города, я позвонил на известный мне телефон на улице и попросил зайти к мистеру Рокафиоре и передать информацию. Всех в маленькой Италии прослушивать невозможно.
Вернулся в машину. Азарт боя отхлынул, оставив лишь сосущее чувство горечи, страха и сожаления. Я долго шел от этого всего, чтобы в конечном итоге прийти к этому.
Куда бы ты ни пошел,Ты вернешься сюда…– Твой отец тебя заберет, – сказал я Монике, – и Константина тоже. Уезжайте в Европу, прячьтесь. Вас могут искать. Раньше, чем через полгода, не возвращайтесь.
– Но у меня незаконченные дела.
– У тебя десять человек в конторе. Они прекрасно справятся со всеми нарушениями прав геев в стране. Если это кого-то еще будет интересовать.
– Что… происходит? – Голос Моники дрогнул.
– Ты помнишь Боба?
– Он с тобой работал, да?
– Сегодня его убили у меня на глазах.
– Но… как это произошло… кто это сделал?
– А это ты у нее спроси. Твоя супруга завязла в этом деле по уши, а те, с кем она связалась, любят отдавать долги свинцом.
Я посмотрел на сына, тот сидел прямо на полу фургона.
– Испугался?
Он покачал головой.
– Не-а. Все нормально, пап.
Я с трудом сдержался.
– Сядь вон туда. На голом металле не сиди.
Мистер Рокафиоре прибыл не один, с ним было несколько человек, и машин у них было целых три. Увидев меня, он присвистнул.
– Ты все-таки вляпался.
– Да, – подтвердил я, – вляпался.
Из машины выбралась Моника, она бросилась к отцу, но остановилась. В последний момент. Помнит.
– Папа…
– Все в порядке?
– Да, у меня и у Конни.
– Не называй парня девчачьим именем.
– Увезите ее в Европу, – вступил в разговор я, – и как можно быстрее. Лучше в Чехию, Словакию, Словению… не в Италию.
Мистер Рокафиоре покачал головой.
– Ты не был в наших горах, парень. Чужаку там не ответят даже на вопрос, который час.
– Как знаете.
– Тебе нужна помощь?
– Нет. Сам справлюсь. Извините, что втянул Монику.
Мистер Рокафиоре кивнул.
– Так… а где наш маррангино?[75]
– Я не маррангино!
– Конечно, ты не маррангино.
Карла решила попытать счастья.
– Мистер, вы понимаете, что этот тип хочет меня убить?
– Скорее всего, заслуженно, – бросил Рокафиоре, выбираясь из фургона, – я бы сам с радостью убил вас.
– Но я конгрессвумен США.
– Я не голосовал за вас.
Рокафиоре пожал мне руку.
– Будь осторожен.
– И вы тоже…
США, Нью-Йорк
17 августа 2019 года
Чем хорош Нью-Йорк – так это тем, что только в нем одном проживают под десять миллионов человек. И спрятаться в нем при желании можно, если знать как.
Самый поганый район Нью-Йорка – это Уиллет-пойнт, там какие-то работы по реновации начинались, но их забросили в связи с конфликтом муниципалитета и федеральных властей. Федеральные власти сейчас республиканские, а местные – демократические, раньше они уживались, но начиная с выборов 2016 года все ведут себя по принципу «чем хуже, тем лучше». Этот район также называется «Джанкярд» – свалка. Полно объявлений о продаже машины за наличные, полно игроков в домино – негры почему-то полюбили играть в домино в последнее время. На углах улиц – самодельные капища с фотографиями и любимыми вещами, часто детскими игрушками тех, кто погиб в перестрелке или ДТП. Они напоминают небольшие собачьи будки, только застекленные.
Потом пошли контейнеры – тут рядом порт и старый контейнер раздобыть нет проблем…
И, конечно же, негры. Негры, негры, негры. Они тут в большинстве, в то время как на Юге их давят латиносы. Но и мексы тут есть.
Я остановился – там, где открыто. И там, где увидел то, что мне нужно.
Навстречу мне вышел вразвалочку этакий нига в полосатых штанах «Адидас». Я едва сдержался от смеха, только фыркнул. Так он мне напомнил наши девяностые.
– Чо ржешь, мен?
– Весело. Тачку хочу загнать.
– Эту?
– Ага.
Негр оценивающе посмотрел на мой фургон «Мерседес».
– А зачем? Она еще сотню тысяч как минимум пройдет.
– Если копы не остановят.
Негр скосился на меня. Но ничего не сказал. Просто начал обходить по кругу, посмотрел, потом заявил.
– А федеральная тачка.
– С чего ты взял?
– Я такие видел, мен. Усиленная подвеска, и вон – антенна. А мне неприятности не нужны.
– На мне ты заработаешь дважды. Сколько вон за ту?
Машина, которая привлекла мое внимание, – это «Ниссан вэн 3500». Все знают про джип «Ниссан Армада», но мало кто знает, что на его базе есть еще и вэн. Высокий кузов, но при этом компактный и проходимый.
– Эту тачку я для своего брата готовил.
– Мне пофиг. Я хочу ее купить.
– А ты не борзеешь, мен? Тачку мы у тебя и так заберем.
Появились еще негры, я расстегнул куртку.
– Не думаю.
Негр поднял руки.
– О’кей, ладно. Просто ты на феда сильно похож.
– Да пошел ты.
– Пошел ты, мен. Десять штук.
– Не ломанул?
– Нормально. Тачку твою до утра разобрать надо будет. А моя девчонка не любит, когда я по ночам работаю.
– Восемь.
– Я сказал десять, мен. Или вали. Я серьезно.
Я кивнул.
– «Ниссан» подгони. Проверить хочу.
«Ниссан» был в порядке, я открыл дверь «мерса», достал автомат и повесил на плечо. Затем отсчитал десять штук.
– Ключи…
Мы обменялись ключами, я открыл боковую дверь «мерса».
– Выходите, быстро.
Увидев женщину, негр занервничал.
– Мен, ты что, ее похитил? Мне на фиг проблемы не нужны.
– И не будет, если заткнешься. Бывай.
Я похлопал по висящему на боку автомату с подствольником.
– Кто тут говорил про феда?
Теперь я сидел в бывшем дрянном районе Нью-Йорка – Гарлеме – в купленном микроавтобусе и ждал. Если канал действует – мне повезло. Если нет – придется уходить одному, а Ди Беллу придется убить.
Прислушиваясь к себе, я вдруг понял, что не ненавижу ее, как раньше. Еще пару лет назад я с удовольствием перерезал бы ей глотку или прострелил голову за то, что она сделала с моим сыном и с моей жизнью. Сейчас – нет, перегорело. Просто выгорело все в душе. Если я ее и убью – то по необходимости, а не из ненависти.
Будто Бог меня задумывал из железа.А внутри зачем-то высохшая трава…Это из одной русской песни. Только
