– Короче… ты бы поосторожнее в выражениях. Сотрудника завалили… на это по-разному можно посмотреть.
Я повернулся:
– Как?
– Ты телик смотришь? Видел, что в Украине произошло?
– Видел.
– И что ты видел? Милиция с народом, «беркута с уродом» – не слышал такого? Ты хоть представляешь, сколько ненависти к ментам?
– И что ты предлагаешь? Как у хохлов, всех пинком под зад?
– Ты дурак, что ли?
– Сань, ты меня с юности знаешь. А я знаю тебя. Ты знаешь, я не либераст отмороженный, который ментов ненавидит всеми фибрами своей души. Но вам – всем, и тебе лично, и тем, кто тебя послал поговорить, – надо решать.
– Чо решать?
– Как жить. Те менты, которых мы кончили, – надеюсь, что там никто не выжил, проверять времени не было, – были оборотнями и убийцами, отвечаю. Мразью. А вам надо решать, как к этому относиться. Либо для вас ближе они, потому что они с ксивами и под погонами и вы знаете, что они свои, хотя они мразь мразью. Либо ближе я, мы, люди, – а они чужие, и надо их пристрелить и забыть. И решение надо принимать быстро, прямо сейчас. Потому что сейчас ксива уже не играет роли, у людей стволы на руках. И если вы опять возьмете за правило своих отмазывать и покрывать, то вас просто порвут. Общими усилиями. И смотаться будет некуда. Везде сейчас одно и то же. Так что решайте.
Саня сплюнул вниз, проследил за плевком.
– Это легко сказать.
– А что сложного?
– Тебе не надо объяснять, в группе люди – все нормальные, крыс нет. Но почему на нас волком и сейчас смотрят?
– Сань, а вот и ответь для себя – почему? Честно ответь.
Ответа не было.
Бывшая Россия. Ростовская областьДевятьсот сорок четвертый день Катастрофы
Продолжение
Блок на дороге был построен капитально, по типу того самого, на трассе «Кавказ», с тремя этажами. Около блока машин сейчас не было, в трубу был виден разбитый огородик, огороженный колючкой.
Все правильно, казаки – люди хозяйственные.
Собственно, схема стандартная: белый флаг – и вперед. На скорости не более десяти. Когда мы подъехали к бетонным блокам, показался казак, одетый дико: низ – штаны с лампасами, верх – куртка ГИБДД, и еще жезл у него был, настоящий, полосатый. Этим жезлом он показал съезжать в карман.
– Не местные?
– Нет.
– Куда едете? И к кому?
– Старшего по званию пригласите.
– А ху-ху не хо-хо?
– Ты чего, казак, совсем припух на службе? – сказал я. – Гони атамана сюда, живо! С Волги приехали.
Казак мрачно посмотрел на меня, на пистолет в кобуре. У него, кстати, «стечкин» был, редкость сейчас, мало их осталось.
– С Волги?
– Пост два – Циклону, пост два – Циклону. Что, заснули там? Пост два, тут делегация целая с Волги. Атамана просят… Так точно. Есть…
Минут через пятнадцать в поле зрения появилась небольшая колонна: автобус «ПАЗ», старый, какие по райцентрам ходили, и за ним БТР. Но БТР наш, восьмидесятка, правда, флаг какой-то не наш.
Я не удержался, посмотрел. Господи, ну и нарисовали.
– Ты по званию кто будешь, военный?
– Хорунжий Донского казачьего войска, не видишь, что ли?
– Вижу. А это что за флаг на коробочке?
– Наш.
– А зачем там голый мужик?
– Это наш флаг, исконный, голый казак на бочке с вином. Типа все пропил с себя, только саблю оставил. А что, претензии имеешь?
Я пожал плечами:
– Да не. Какие могут быть претензии. Это у командования к такому должны быть претензии. За проипание вверенного имущества…
Подкатил автобус, подкатил БТР, казачки споро заняли оборону… а вот БТР у них был старый. «Восьмидесятка» – но без тепловизора. Это хорошо, значит, снайпера они не увидят.
После из автобуса выбрался мужик камуфлированный, лет пятьдесят. Но вместо уставного головного убора – казацкая папаха, и еще неуставной пояс с шашкой (я, кстати, заметил, что тут чуть не половина с шашками). Погоны тоже не уставные.
Подошел, посмотрел на меня испытующе – ну смотри, за посмотр денег не возьму. Я оделся поскромнее, не так, как на ульяновский торг, а то еще зависть казаков обуяет. А зависть – чувство плохое.
– С Волги идешь, говоришь? Кто такой?
Я достал удостоверение, предъявил.
– Александр Дьячков. Депутат Горсовета Ижевска. Прибыл от республики Удмуртия для переговоров.
Камуфлированный посмотрел на удостоверение, потом на меня.
– Депутат… – протянул он.
Такие вопросы надо сразу решать.
– Да, – пожал плечами я, – а в чем проблема? Во мне? Или в депутатстве?
– Да ни в чем.
– Нет, вы скажите, – вежливо настоял я, – в чем проблема-то? Меня избрал в горсовет трудовой коллектив оружейного завода. По вполне честной процедуре. И я вот сейчас мотаюсь, решаю от имени коллектива проблемы и пытаюсь загрузить их работой, чтобы производство не простаивало. Если я не буду этого делать – изберут другого депутата. Так в чем проблема-то?
Камуфлированный криво усмехнулся.
– А что такой наезжий-то?
– Да я не наезжий, просто сразу все точки над ё расставляю, чтобы потом недопонимания не было.
– Недопонимания… ладно, пошли в автобус.
Тронулись.
Автобус первым, дальше идет наш «УАЗ», дальше «буханка», дальше одна за другой фуры, дальше БТР. Вроде как конвоируют: в том же Тольятти бы сказали: «Прими по-братски», а тут ничего не говорят. Не знаю, как тут жизнь устроена и вообще – Россия ли это. Я слышал, казаки вообще огорчаются, если назвать их «мужиками», и тут же поправляют – мы не мужики, мы казаки. В Тольятти опять бы сказали – мужики на промке пашут. Но было бы приятнее понимать, что вот этот вот казачина и остальные
