– Отработаем. Внедрим своих людей, посмотрим, кто чем дышит в подразделении. Как только замену найдем – так этого тормоза и кончим.
У эсбэушника зазвонил телефон, тот выслушал, коротко кивнул.
– Есть. Да… сейчас передам. Вас. Степко.
То, что оторвали от отдыха, было, конечно, плохо, но работа есть работа, и кто-то должен был ее делать…
Тронулись довольно большим конвоем на юг области. Грузовики и джипы. В джипах сидели молодые нацисты, в основном навеселе – «била молодь», прошедшая рэкетирскими тропами Салтовки…
В машине было много оружия, играла музычка…
Доктор Богословия был не так уж прост, На Восточном фронте начал холокост! Бей жидов проклятых! Убивай совков! Начинай расправу с нацией рабов! Русские, украинцы, немецкие штрафбаты Маршируют на восток – фюрера солдаты, Партизаны по лесам попрятались, ублюдки, Но отыщем и найдем советских недоумков. Дирлевангер маршируют – весь фронт объят пожаром, Дирлевангер атакуют – не скрыться партизанам, Дирлевангер, лишь вперед, нет жалости и страха, Дирлевангер, Дирлевангер, каратели-солдаты! Фронт ломается на части, Отступаем мы в Берлин, Огрызаясь волчьей пастью, До последнего стоим! Наша Слава! Не поверьте! Сквозь грядущие года! И сожженные деревни помнят Доктора всегда!Молодые отморозки даже не задумывались, что «нация рабов» в песне – это они и есть, и случись им столкнуться с настоящими карателями Дирлевангера, штандартенфюрера СС Глобочника и тому подобных личностей – то все, что им светило, это виселица. Не задумывались и о том, что их деды, если бы знали, кем вырастут их внуки, наверное, задавили бы их еще в колыбели. Но они об этом не задумывались – чувствовать себя карателями, сверхчеловеками, распоряжаться жизнями других было как нельзя более круто…
Навстречу по дороге шла техника, одиночная, но уже не так много, как раньше. К этому времени уже все каратели Донбасса поняли, что происходит, поняли, что смысла сидеть в окопах и что-то там защищать больше нет, нечего больше защищать, и осталось только пробиваться домой и защищать там свой «вишневый садочек коло хаты», потому что больше никто не защитит.
О, кстати…
Идущий навстречу белый «Порш» просигналил переливистым сигналом и начал сворачивать на обочину, за ним поспешал БТР-4 и огромный бронированный «КрАЗ», половина лобового стекла которого была закрыта бронежалюзи.
– Колонна, стоп. Не стрелять.
Старшим в колонне был неонацист по кличке Рэкс, он был русский, переехал в Украину, чтобы избежать уголовной ответственности за групповой разбой, и сейчас был уже керивником, воевал в АТО и имел украинское гражданство. Из джипа к нему уже шел здоровенный, под два метра ростом, качок-культурист, позывной Рэмбо, специальное звание – майор полиции. До армии он титуханил[25] по-черному, но сейчас быстро сориентировался и неслабо за время войны поднялся…
– Опа… какие люди на дороге. Слава нации!
– Фюреру слава!
– Слава Киевской Руси!
– Новороссия, соси!
Сначала на нацистский манер пожали друг другу локти, затем обнялись. Бойцы с обеих сторон расслабились, столкновения не намечалось…
– Ну чо, как на нуле дела?
– А сам не видишь? Нет больше нуля.
– Ну а чо у вас было-то?
– Чо было… сначала никто не чухнул ничего. Потом по связи инфа прошла странная… хлопчик под сто двадцатый миномет попал, умер, а потом вдруг воскрес, медиков покусал и смотался. Потом прошла инфа, что днари бросать позиции начинают, мы запросили Площадь, что делать, ответа не получили… там все драпа давали уже. Ну, вышли вперед, и дальше что? А потом кто-то догадался Кацап-ТВ включить, там такие прогоны давали…
– Площадь – это теперь Краматорск?
– Ага. Он самый. Ну, короче, постояли еще немного, решили пока здесь быть, а так как выйдет. Потом на нас со стороны Донецка такая тварь вышла, ты не поверишь. Порвала Безмена и Монаха… ну мы и решили ноги делать…
– Отчего не верить, поверю. А «Порш» где взял?
– О… это история отдельная. Ты помнишь, был такой подполковник Ветвицкий.
– Бэтмен, что ли?
– Он самый. Короче, это его джип. Он уже полканом стал, в Артеме ему дом поставили, на потоки присел.
– Гнида.
– Она самая. Вот, это его.
– А сам полкан где?
– Щас покажу.
Они прошли к «Порше», Рэмбо открыл заднюю дверь. Там в полиэтиленовом пакете лежала… отрезанная голова.
– Ну ты красава. С собой, что ли, тащишь?
– Ага.
– Зачем?
– А хочу перед домом ее на кол насадить, как у казаков принято.
– Ну ты зверь…
– Ты, кстати, в курсе, что он п…р был?
– Кто, Бэтмен?! Да гонишь.
– Отвечаю.
– Епс тудей…
– Во-во. Откуда только такая мразь берется.
– Откуда… от грязи.
– Точно. С Харьковым чо? Салтовка все?
– Все. Трындец там полный. Не погонять нам теперь там черно…ых. Мы даже вплотную подойти не смогли – там такие твари. Только БТРа и боятся. Вот, думаем пробомбить сначала, а потом заходить.
– Это дело. А власть у вас кто?
– Кто-кто. Степко – слышал про такого?
– Не.
– Он из Киева приехал, возглавил СБУ. Как я понял, сослали его. Вот он.
– И чо, вы под СБУ теперь?
– Сегодня – да…
Двое фашистов поняли друг друга без слов.
– А к вам можно? На довольствие принимаете?
– Почему нет. Конечно, не я решаю, но… принимаем.
– А вы сейчас куда?
– В Краматорск как раз. Пойдешь с нами?
– А чего нет? Только у меня с топливом реально хреново…
– Не колотись, заправим, у нас наливник есть…
Полутора десятками нацистов стало больше.
В районе Изюма с кем-то пострелялись, но без фанатизма – скорее просто не опознали друг друга. Близ Славянска ждали два бронированных джипа с пулеметами, в них были спецназовцы, судя по экипировке – «Альфа». Скорее всего, это и был знаменитый Шайтанбат – батальон из бывших и действующих сотрудников
