И его поведение выводило меня из себя чем дальше, тем больше. Нет, муж, как и все окружающие, давно усвоил, что, пока я в гневе, не следует выяснять его причину в целях сохранения собственной жизни и здоровья. Когда остыну и выпущу пар, сама все объясню и буду способна принимать разумные решения, но до сих пор процесс кипения моих негативных эмоций не затягивался столь надолго! Да, последняя наша размолвка очень сильно вывела меня из равновесия, но чтобы столько времени мириться с бойкотом и даже не попытаться хотя бы вызвать меня на разговор… нет, это на него не похоже!
Впрочем, он мог решить, что как никогда всерьез обиженная супруга имеет право его подольше помучить… Или – что я надумала, так сказать, привнести в наши отношения нотку новизны, для чего теперь строю из себя взбалмошную капризницу, чтобы посильнее накалить отлученного от постели муженька для большей остроты последующих ощущений… тьфу!!! Мог бы сам догадаться, что мне это, мягко говоря, несвойственно! Вот именно, что мог бы, но почему-то не догадался… Да ну, совсем уж ерунда полезла в голову!
Особую тяжесть ситуации придавало то, что на людях, а особенно при детях, мы вели себя в точности как положено любящим супругам, которые друг друга понимают с полувзгляда и полувздоха. Да так оно и было – пока мы не переступали порога спальни… Нет, мы не ссорились, не закрывались на ночь в разных комнатах, не кричали, не били посуду и даже почти не говорили, хватало того самого полувзгляда, чтобы молча разойтись по своим сторонам кровати. В том-то и дело…
Сначала муж еще пытался тактично выяснить причины моего противления близости, но у меня находились вполне убедительные ответы на все вопросы. То естественный регулярный разлад в женском организме, то предшествующий ему период повышенной раздражительности, то головная боль на смену погоды, то усталость, благо деньки выдались богатыми на события местного и государственного значения… Склонность к давлению или назойливость не в его натуре, поэтому весь интим сводился к нейтральным объятиям и поцелуям в щечку.
Через пару недель мне удалось, хоть и с большим трудом, зажать эмоции в кулак и более-менее трезво взглянуть на ситуацию в целом. Если взять за основу тот факт, что я в своем уме и, как правило, до сих пор долгоиграющие настроения и состояния, да еще настолько сильно выраженные, не были беспричинными, следовало попытаться эту самую причину отыскать. А это вряд ли получится, если продолжать шарахаться от носителя фактора беспокойства, значит… Значит, стоит подпустить его ближе, чтобы разобраться в происходящем. Даже если придется поплатиться энным количеством нервных клеток.
Лед в наших отношениях тронулся после трехдневной поездки на сезонную рыбалку. В это время года с нереста возвращались рыбы, внешне напоминающие наших мурен. Они, наподобие лососей, откладывали икру в верховье реки, для чего за несколько месяцев начинали мигрировать из устьев рек вверх по течению. В океане они живут поодиночке, да и после найти-поймать их сложно, вот и получается, что для добывания к столу столь редкого деликатеса именно это время самое подходящее.
Мне до сих пор не приелись любые вылазки на природу, а уж малышне тем более такое в радость! Ночевка в шатрах на берегу живописной речки, уха с дымком, чай с комарами, картошка и орехи, печенные тут же на костре, колбаски, жаренные над огнем на палочках, минимум народу вокруг – только самые приближенные, зато великое множество всевозможной живности плюс папа наконец-то научит ловить рыбу, да еще и удочки сами сделаем!
Использовать в качестве наживки свежевыкопанных червяков дети отказались наотрез, после того как увидели судорожные корчи первой жертвы на крючке. Пришлось торжественно выпускать «несчастных ползюков» на волю и катать шарики из хлеба. Впрочем, рыба в этот период своей нелегкой жизни голодна до безобразия и клюет на что угодно, было бы оно в принципе съедобным.
Думаю, определенную роль в развитии моей подозрительности сыграло и то, что Дин после возвращения почти не использовал магию, хотя имел к ней недюжинный талант. Можно было списать это на отчужденность чересчур злопамятной супруги, ради которой и стараться не стоило… Только в подсознании все-таки осело, что «фокусы», творимые в моем присутствии, были из числа примитивных – тех, что легко получаются и у полных бездарей в этом отношении, были бы нужные артефакты да знания, как их активировать! Например, стайка разноцветных бабочек, следовавших по пятам за дочкой. Можно было играть с ними в прятки, кормить их с ложки медом и носить на голове как переливчато-радужную корону. Или то, что именно Рон подцепил на крючок самую крупную рыбину, которую пришлось вытаскивать всем вместе…
Во время перетягивания удочки я оступилась и оказалась в реке. Хорошо, что глубина была чуть выше колена! Муж собственноручно вылил воду из моих сапог и долго растирал мне ноги. После на руках отнес в шатер, смешал в кубке гремучий коктейль из травяного отвара и крепкого алкоголя, укутал одеялом и сидел рядом, пока я не заснула… Разве я могла оставить подобную любезность безнаказанной?!
С одной стороны, резкое включение сенсоров не радует – уж очень малоприятные ощущения! Особенно если поблизости враги (а именно в таком качестве моя дополнительная сигнальная система воспринимала в последние недели законного супруга). С другой – то, что можно заранее собраться-мобилизоваться-настроиться, давало явное преимущество, поэтому незадолго до рассвета, когда благоверный вернулся в нашу палатку, мне удалось худо-бедно совладать с эмоциями.
– Я так соскучился!..
Нежное прикосновение губ, едва слышный шепот и поглаживающие движения горячих ладоней заставили прокатиться по моему телу жаркую волну… и я с трудом удержалась от вскрика – сердце словно взорвалось изнутри, заполнив ледяными осколками грудную клетку! Дин почему-то не уловил такой перемены в моем состоянии, а ведь насколько чутко всегда реагировал на малейшие перепады, даже не видя моего лица!.. Это стало еще одной каплей в чашу моих сомнений, тогда-то я и заподозрила неладное и впервые подумала о подмене – позже, прокручивая в памяти сей труднозабываемый эпизод. Но сейчас мне было не до того – я тщетно пыталась разжать судорожно стиснутые зубы, чтобы хотя бы вдохнуть. Разжала, только толку-то – сердце, захлебнувшись очередным обжигающе холодным шквалом, сжалось в едва пульсирующий ком и рвануло вверх, наглухо перекрыв дыхание…
О том, что происходило дальше, я знаю
