Радостные вести разнеслись молниеносно. Вечером снова решили собрать совет, чтобы понять, что дальше делать с наемниками с островов и куда девать ополчение с границы. Утром за завтраком Кулен спросил:
— Вы написали миледи о мальчике?
— Да. Думаю, она обрадуется этому известию, — кивнул Красный.
— Да, да…
В голосе Кулена прозвучала горечь, и Красный поднял голову, взглянув тому в глаза.
— Вы боитесь, что моя мать захочет забрать Альпина? — прямо спросил Красный.
— О, — покраснел до корней волос Кулен, пряча глаза. — Видите ли, это будет вполне объяснимо…
— Поверьте, — сказал Красный и сжал его руку через стол, — моей матери вполне хватит и внучки. Она всегда относилась к сыновьям Старшего более чем прохладно. И вряд ли захочет во что бы то ни стало заполучить Альпина. Кроме того, я вам обещаю — слышите? — вот вам моя рука в том, что Альпин останется у вас и никто его у вас не отнимет.
— Спасибо. — Кулен снова залился краской, робко взглядывая на Ворона. — Понимаете, этот малыш — все, что у меня осталось от сестры. Мы с ней были так близки…
— Я вас понимаю, — кивнул Красный, вспоминая Дикого. — Альпин останется с вами. В конце концов, у миледи есть еще шесть сыновей, так что внуков ей хватит. Правда, неясно, куда делись еще два моих брата, ну да рано или поздно отыщутся. А вот то, что Финела жива и каким-то образом попала к миледи Воронов, — большая радость. Ведь она была любимым ребенком Эннобара, и сейчас это его единственная уцелевшая дочь от второй королевы.
— Но прав на престол у нее нет, — пожал плечами Кулен. — По сути, сейчас корона должна принадлежать Роне, а вернее — ее будущему супругу. И мне думается…
— Нет! — перебил его Красный. — Вы не знаете, принц, но Эннобар хотел отдать трон только мужу Лорны. Сам он считал своей наследницей только старшую дочь от второй жены. Я видел этот документ. Туда уже было вписано имя Лорны, и должно было быть вписано имя одного из нас, братьев-Воронов.
— Но Эннобар мертв, и Лорна тоже, — горячо возразил Кулен. — А по старому закону трон и корона переходят по наследству старшему ребенку. И это — принцесса Рона. Именно она сейчас королева Тамврота!
— Тамврота, который занят грязными свинопасами Лугайда, — фыркнул Красный.
— Его можно освободить. — Тут Кулен подался вперед и тоже стиснул локоть Красного. — Вы стали мне словно брат, вы так помогли мне, лорд Красный Ворон! И я вижу, что Рона с вас глаз не сводит. Женитесь на ней с моего благословения — с благословения короля Приморья, — и я сам засвидетельствую ваш брак. Вы получите корону Тамврота. Уверен, что Эннобар сам бы хотел этого, он хотел породниться с родом Аодха, хотел, чтобы сыновья его друга стали и его сыновьями. И неважно, на Роне вы женитесь или на Лорне. Главное, что на престол Тамврота сядет Ворон!
Красный откинулся на спинку стула, чувствуя, как кровь приливает к лицу, а сердце начинает бешено колотиться в груди. Кулен озвучил его самые тайные мысли, те, которые он в свое время раскрыл брату. Сейчас все складывалось как нарочно: стоило взять Рону на брачное ложе, как вместе с ее рукой он сразу же получит корону и трон.
Ворон смотрел в глаза Кулена и вспоминал братьев. Ради кого ему отказываться от такой возможности? Ради Гордого? Третий по старшинству брат, который ему не ближе, чем чужой по крови лорд. Ради Дикого он бы отказался от всего, но ведь тот сам сказал, что не желает становиться королем. Дикий всегда заявлял, что ему нужны только горы и свобода, и вот теперь он в Твердыне, сидит на троне Аодха, пока миледи лежит в постели, борясь с недугом. Фактически Дикий правит Серыми горами и вряд ли будет примериваться к трону Эннобара. Младшего, Мудрого и Белого братьев Красный в расчет не принимал.
Он отвел взгляд и сказал:
— Мне надо подумать.
Кулен услышал в его голосе согласие, а потому лишь улыбнулся и с готовностью закивал головой. Принц всегда видел, как трепетно относится отец к дружбе с Эннобаром. И знал, что лишь волею Эннобара Приморье сохраняет независимость и процветание, а Лиран — корону. На троне Тамврота должен сидеть тот, кто будет так же благосклонен к нему и к Приморью. Только это может сохранить существующий порядок.
Кулен уже успел присмотреться к Красному и увериться в том, что тот способен править людьми. А также в том, что, имея справедливую душу, Красный будет навсегда признателен человеку, принявшему и поддержавшему его в трудную минуту. Поэтому Кулен не хотел видеть на троне Тамврота никого другого.
* * *За ужином Красный был неразговорчив и почти не отвечал на щебетание Роны, которая восхищалась модами Приморья, теплый климат которого позволял носить платья с открытой шеей и грудью.
— А тебе, лорд Ворон, нравятся платья приморских миледи? — напрямую обратилась к нему Рона.
— Что? — Красный поднял голову от тарелки, глядя в круглые голубые глаза принцессы.
— Платья, — робко улыбнулась ему Рона. — Вот как на мне сейчас.
Ворон присмотрелся к ее наряду. Платье было из голубого яркого шелка, воздушное, украшенное живыми цветами, хотя на дворе стояла зима. Шелк плотно облегал упругую плоть, а высокий корсаж подчеркивал пышность белой груди принцессы. Глядя на эти вздрагивающие полушария, Красный окончательно забыл про платье и вдруг вспомнил, как дрожала и задыхалась Рона, когда он зажимал ее на балконе.
— Очень красивое платье, миледи, — ответил Красный, и Рона счастливо вспыхнула, обрадованная его ответом.
Красный же думал совсем о других вещах: о том, когда ворон принесет новое письмо от матери, о том, напишет ли ему Дикий, и о том, что делать дальше. Он рассеянно отставил в сторону почти полную тарелку, вытер губы салфеткой и поднялся из-за стола. Кивнув Кулену и подмигнув Альпину, вышел в коридор. В свои покои Ворон отправился не
