Чуть-чуть не считается. Такой большой Громила, а не знаешь таких простых истин. Ну да ладно, что с убогих взять. Мистер Фэйс убрал ухмылку, глянул строго. Вытащил из-за пояса большой блестящий пистолет. Бронебойный, явно! Пули размером с палец. Небрежно передернул затвор, вынул обойму и опустил ее на столик. Подал оружие рукояткой вперед.
– Возьми пистолет.
Громила отпустил нос и прямо-таки вырвал ствол из чужих пальцев рукою-клешней. Взвесил. Заухмылялся. Оружие придает уверенность, и вдвойне, если перед тобой человек, у которого оружия в руках нет.
– Один патрон – один выстрел! – сказал театрал и сделал несколько четких шагов к входной двери. Круто развернулся на каблуках к столику. – Шесть шагов. Ты встанешь здесь!
Опаска – рекомендуемое чувство по отношению к Фэйсу. Громила настороженно тискал пистолет. Именно тискал, как сопляк мнет потаскуху, не зная, как ее лучше ухватить.
Театрал возвратился к столику, взял апельсин и встал под красную тряпку. Отличная яркая абстракция для стрелка.
– Я стою здесь!
Хрен в синем пиджаке на выдумки горазд, помни, комрад! Громила все не мог расслабиться. Пистолет в руках казался чужеродным предметом. Так всегда бывает, если пальцы не ощущают уверенности.
– Ты – там, Громила! Там, у двери!
Нетерпеливый палец режиссера заставил Громилу пошевелиться. Бугай порывисто отошел на указанное место. Развернулся к театралу, взглянул недоуменно.
– Фэйс. На кой черт тебе все это надо? Актерские штучки… вспомнил юность?
Если не хочешь отвечать – скажи правду. Она самая короткая.
– Это лишь вопрос. Я намерен устроить парочку спектаклей и хочу спросить, угодны ли они небесам. Ответ скрыт в твоей меткости. Не тяни, Громила!
Пожалуй, двойного дна в ситуации все-таки нет. Бугай облегченно сглотнул. Кретин просто желает, чтобы его застрелили. Ну или чтобы стрельнули в его сторону… Громила сам решит, как выгодней обставить пальбу. Там, где есть гарантированный выстрел – всегда может возникнуть пальба.
Мистер Фэйс положил апельсин себе на макушку. Это мишень. Фоном ее подчеркивает ярко-красная ткань. Лицо театрала напряглось, жилы на лбу вздулись.
– Да этот придурочный сейчас пернет! Гы-гы-ы-ы! – не смог сдержать гримасу веселья Громила. – Слышь, Фэйс, а давай я отправлю тебя на небо прямиком? Гы-ы… Что скажешь, прифарок?
Апельсин на голове. В глазах сосредоточена вся прошлая жизнь. Так бывает, когда берешь кредит в банке. Ты отвечаешь на простые и именно поэтому очень непростые вопросы. Ощущаешь на себе подозрительные взгляды и ненавидишь за эти взгляды банк-кредитор. Но осознаешь, что и сам на себя ты тоже смотришь подозрительно. Тебя с вежливой любезностью раздевают донага, тщательно выворачивают карманы. Ощупывают, как товар, осматривая зубы и взвешивая характер. Нюхая твои носки двухдневной свежести. Им не западло. Таков регламент! Наконец мистер Расчет заполнил анкету и отправил ее в службу безопасности банка. Теперь ждать: подтвердят или нет твой кредит. Всего два спектакля! Мистер Фэйс просит немного. А тут, в двадцати футах, стоит идиот, который играет в остроумного идиота. Но без идиота кредит не дадут, он – твоя собственная подпись на анкете, кукловод. Личная подпись – самый главный гарант для банка! Не отзывать же анкету назад, в самом деле.
– Скажу, что ты недоумок… – пополз по веранде злой горячий шепот. – Ты рассуждаешь о том, чего не можешь понять в силу скудности своего интеллекта… Выпусти пулю, забери сотню и проваливай!
По ходу дурень Фэйс не может без того, чтобы не оскорблять! Ну что же. Всегда есть оскорбление, каковое станет последним в жизни. Лови девятнадцать граммов, придурок! Громила медленно, по-садистски растягивая удовольствие, поднял пистолет. Прищурил левый глаз. Ствол нацелился прямо в ясную грудь театрала, между легкими и сердцем.
– Штука моя, Фэйс!
Как мало надо для счастья! Ствол опустился чуть ниже – к солнечному сплетению… а вот еще ниже – к промежности… Ай-ай-ай, смотрите-ка, Громила – гурман! Со знанием дела выбирает место для поселения пули.
Звук дверного звонка разрезал воздух. Неожиданно. Резко. Продолжительно.
Тут же прогремел выстрел, он заглушил и оборвал звонок. Зеленая лампочка, что над дверью, потухла, а апельсин на голове мистера Фэйса разорвался в клочья – в него попала бронебойная пуля.
Громила тупо посмотрел на кукловода. Тупо посмотрел на пистолет. Своя тупость отличается от чужой тем, что ты ее не замечаешь. Так у людей. Неизвестно до конца, как с этим у громил, но судя по реакции стрелка, у них с этим примерно так же, как и у людей…
Мистер Фэйс позволил себе провести слабой рукой по голове. Головокружение. Тошнота. Сейчас бы хорошо посрать! Или блевануть. Или и то, и другое.
Снова звук дверного звонка, так же резко, но уже ожидаемо. Был оборван возгласом.
– Эй! Что случилось? – послышался вскрик из-за входной двери. – Вызвать полицию?! Девять-один-один?!
Когда такое кричит мужской голос, это лучше, чем когда такое кричит голос женский. Меньше неприятностей. Априори. Этот голос мужской. С явным заморским акцентом, кстати!
– Курьер принес кредит доверия, который только что одобрили, – понял театрал. – Не слабо на небе работает доставка…
Мистер Фэйс сгреб обе денежные стопки со столика. Одним движением! Залихватски отделил сотенную банкноту, сунул ее Громиле и вольготно двинулся к двери, между прочим обронив:
– Ты честно заработал сто баксов, Громила.
Бугай не успел ничего понять. Понял только, что у него в руке стодолларовая банкнота. Но и это непонятно: почему сто, когда он рассчитывал на тысячу сто?! Громила недовольно поморщился. Пальба спасет мир. Его мир.
Режиссер щелкнул английским замком и открыл дверь немного трясущимися руками. Мистер Фэйс – человек, а непременным атрибутом человека является его нервная система.
* * *Входная дверь веранды распахнулась, и взгляду кукловода предстал слегка небритый парень лет сорока семи, в дешевеньком чистом костюмчике и с длинными ресницами.
– Что произошло?! Я слышал выстрел! – тревожно выдохнул гость.
Так вот они какие, ангелы! Без крыльев. Ростом приблизительно с театрала. Карие глаза, густые волнистые волосы, на левой щеке маленькая родинка. Руки ухожены, без побрякушек. Ангелы развозят доставки на кабриолетах! Заемщик заглядывал по ту сторону порога всего пару секунд, а заметил все. В том числе и явно новенькое авто, бликующее за чугунной решеткой входных ворот особняка.
– Значит, ты и есть гонец с небес? – пробормотал режиссер.
Ничто так не убеждает в присутствии факта, как его (факта) наличие. Воочию, правильней сказать.
– Вы, вероятно, меня с кем-то спутали… Я уборщик из агентства. Мне сказали, что мистеру Фэйсу нужен уборщик… – пораженно пробормотал гость.
Не все то факт, что вы считаете фактом. Даже если называете себя всеведущим.
Похоже, ангел прав. Он не ангел. А он… Игрок! Быть уборщиком и косить под уборщика – вещи разные и очевидные. В нашей жизни гораздо меньше мистики, чем мы себе придумываем.
– Из тебя такой же уборщик, как из меня Хемингуэй! – весело сказал театрал и потрогал лацкан гостевого пиджака. – Костюмчик явненько не с твоего плеча…
– Черт! Совсем
