В этот раз поступила умнее, сделала масляную лампадку в стакане, накрыла ее стеклянной лейкой из запасов мага. Благополучно спустилась вниз и обнаружила пустую корзинку в десяти шагах от лестницы. Нагнулась, чтобы ее поднять, и вновь оказалась в темноте. И не потому, что лампадка погасла, а потому, что ее у меня выдернули из руки и утащили со знакомым грохотом по плитам пола.
– Куда?!
Сдуру, а может, из-за коньяка, я побежала за воришкой, углубившись в подвал еще на сорок шагов, пока мелькавший огонек лампадки не погас и пространство вокруг не засвистело сотней раздражающих переливов. Слизни таки решили пойти на контакт! А я-то думала, придется капусту с боем забирать. Радостная, прижала к груди корзинку и с нескрываемым удивлением не нашла в ней ни морковки, ни ножа, только дыру внушительного размера.
– Не поняла…
На ощупь исследуя безвозвратно испорченную вещь, я вспомнила, как долго ее выбирала, как исступленно торговалась под осуждающим маговским взглядом, как, довольная, заплатила серебрушку, а использовала корзинку всего раза три. Одним словом, деньги на ветер, время на ветер… Обидно стало до зубного скрежета и сжатых кулаков. Ты к ним со всей душой, а они…
– Это кто сделал?! – рявкнула я, потрясая ополовиненной плетенкой, и в подвале наступила настороженная тишина. – Кто, спрашиваю? – Тишина стала явно удивленной. – Какая гадость осмелилась? – продолжила я. А в ответ ни звука, ну так я и словесного отчета не жду, требую: – А ну выйди сюда, покажи свою морду!
В темноте послышался шорох, затем тихий звук скольжения справа и совсем рядом – вопрошающий свист. И перелив интересный такой, трактуемый не иначе как: «Я укусил. Ну и что с того?!»
– Как – что? – взъярилась, отшвырнув некогда лучшую в мире корзинку. – Сейчас я сама от тебя откушу!..
– Фью-ю-ю?! – просвистела многоголосая темнота.
– Конечно, я!
Чтобы точно поверили, ткнула в себя пальцем, засучила рукава. И только шагнула в направлении звука от наглой морды, как эта мерзость отползла назад. Замерла на несколько мгновений и с пронзительным свистом укатилась, оглашая подвал и подавая дурной пример остальным. Коему они все последовали!
– Куда? Стоять! – крикнула я, и голос мой потонул в грохоте улепетывающих во мраке слизней. – Да что такое? Стойте, я еще не договорила!
Попытка хоть кого-то на ощупь поймать и удержать не увенчалась успехом.
– Эй… – окончательно расстроилась, когда гул утих, и теперь уж точно осталась одна, без корзинки, капусты, света и ножа. – Ну и что теперь делать?
Спросила, ни к кому не обращаясь, но мне ответили:
– Гр-р!
– Лобастый?! Ты-то мне и нужен, – искренне обрадовалась я двум желтым огонькам щенячьих глаз. Попросила о помощи с капустой и только потом сообразила: – Погоди-ка, если ты здесь, то… Где сейчас валяется Регген?
Глава шестая
Граф-задохлик действительно валялся, вот только не в одних из гостевых покоев герцогских хором, а в карете, близ которой тепло прощались, по всей видимости, хозяйка дома и светловолосая дамочка эльфоподобной наружности. И вот эта высокая, стройная, изящная, надменно-прекрасная заверяла, что глаз с Реггена не спустит, да и вообще заберет его с собой, в Дрезен – столицу Гросса, соседнего с Дагатией королевства.
Услышав это, я в очередной раз ощутила, как мое собственное дело ускользает из рук, а вместе с ним и шанс на безбедную жизнь. Не будет мага – не будет бесплатного жилья, порталов и дешевых пирожков. Только хотела выйти из кареты, куда лобастый открыл переход, и вмешаться в диалог, как вдруг щенок зубами удержал меня за платье. И правильно сделал.
Именно в этот момент статная герцогиня аккуратно поправила шляпку и вопросила:
– Эллен, вы уверены? Будь граф простым человеком или же рядовым военным, его выезд не вызывал бы сомнений. Но Лофре оружейник. Один из лучших мастеров Дагатии.
Вот так новость… Я села рядом с Реггеном и теперь уже иначе посмотрела на него.
– Не беспокойтесь. Он давно ничего не мастерил, – беззаботно ответила так называемая Эллен. – Его выпустят без возражений.
– Да, пять лет – огромный срок. – И все же одержимость не помешала ему преподавать в Верхней Академии Мастеров…
– Откуда он не далее как в прошлом году был с треском уволен.
– Вы хотели сказать, в марте этого года. Когда вы отказались от предложения его сердца и руки, – не согласилась герцогиня, и дамочка едва заметно сморщила нос. А затем легко и просто превратила гримасу неудовольствия в слезливое недоумение.
– Но я не знала… Я не могла предположить, что мой отказ так на него подействует!
– Так отказала или боевиков наняла, чтобы мага устранить? – вопросила я громко. Но не была услышана, да и замечена тоже не была. Странно. Покосилась в сторону окна и вздрогнула, не увидев себя в отражении. – Святые угодники! – наклонилась, отошла, присела. Нет меня! – Это что же, я невидимка безголосая?
Лобастый тихо рыкнул, не отрывая взгляда от красотки снаружи.
– …вы огласили его во всеуслышание на балу, – между тем заметила хозяйка дома.
– Да уж, невеста! Лучше бы отравила, – посетовала я и покосилась на мага, – а может, уже и отравила. Не зря же щенок за мной прибежал.
– Это неудивительно. Я боялась переезда в Бурфо, – парировала Эллен. – Но теперь… теперь я готова искупить свою вину. Я заберу Вардо с собой и более не позволю ему прозябать в полуразрушенном поместье, прятаться от мира и от меня!
И на этой пафосной ноте дамочка залезла в карету.
– Прощайте, герцогиня.
– Прощайте, баронесса, – тихо ответила та.
Карета тронулась с места, увозя нас в неизвестном направлении неизвестно с кем. Ибо не успели мы отъехать на приличное расстояние, с Эллен слетел
