– Н-да, так рьяно меня еще не выгоняли.
– А вы при чем?
– А ты подумай. – Он забрал у меня кошель, выудил из него целых двадцать серебрушек! И вручил их попытавшемуся проскочить мимо нас мужику. По-видимому, тому самому сбежавшему продавцу. – Мы берем ваши вырезки.
Затем забрал тележку, подхватил меня под локоток и повел в сторону академии, не слушая моих возмущений о транжирстве. Двадцать серебрушек – это же почти шестьдесят пирожков!
Мы стремительно преодолели расстояние до ворот, пересекли заледенелый дворик и лестницу, ведущую в корпус. Регген, как истинный граф, открыл одну из огромных кованых дверей, посторонился, дабы пропустить меня, и застыл словно вкопанный. Побледнел, покрылся испариной, прошептал что-то про лживого Врадора и кишки, которые стоит намотать на кулак. В слова я не особо вслушивалась, куда больше меня заинтересовал его полубезумный взгляд, направленный в сторону студентов, что во главе с профессорами прошли мимо нас.
– Регген? – позвала я тихо. – Вардо! – сказала громче, ибо он не отозвался, задрожал. – Вам плохо?
– Н-нет, Ося…
– Вам дурно, страшно?
Он мотнул головой и сжал зубы, так что желваки заходили на щеках.
– Вы сердиты, обмануты, обижены?.. – предположила я и запнулась. Профессора обернулись, чтоб отчитать отстающих, а я узнала в них магов. Тех самых, что сопровождали третью группу захвата, дотошно допрашивали задохлика и совсем недавно чуть не отправили главу контроля к праотцам.
Маг дернулся, закрыл глаза, а затем и дверь перед моим любопытным носом. Его руки дрожали, пальцы отдавали синевой.
– Так вот оно что! Я знала, прямо сердцем чувствовала. Вы злы на этих магов. Вы разгневаны. Недовольны! Да?
– Хуже! – произнес он сквозь зубы и схватился за голову.
– Что? Что случилось? Вардо, на вас лица нет! – Я похлопала его по моментально ссутулившейся спине и строго произнесла: – Ну же, не пугайте меня, откройте глаза и прямо скажите, в чем дело!
Святые угодники, а вдруг он с ума сошел? Узнал про связь Врадора с Эллен и по-тихому свихнулся. От горя… или от счастья.
Он открыл глаза, он опустил руки, он улыбнулся, но так жутко, что я чуть не обмерла, а волосы мои стали дыбом. Что ж он такого страшного хочет сказать с такой-то улыбкой?
– Ося, я счастлив.
– Что?
Кажется, меня тоже сумасшествием зацепило. Слышу невероятную ерунду.
– Я счастлив, – повторил граф громче. А ерунда-то может быть правдивой. – Я переполнен нежностью и радостью. Я томлюсь, горю… Заживо сгораю. Это ужасно!
– Но почему? – вопросила недоуменно. – До весны, может, и далеко, но полнолуние-то вскоре. А среди студентов, что прошли, были девушки… пара-тройка очень даже симпатичных, – признала я, в очередной раз почувствовав себя гномкой.
– Ос-ся. – Его голос тих и глух, мой так и вовсе не слышен:
– Что?
– Я счастлив…
– Это я уже поняла, – сказала со значением.
– При взгляде на мужчину! – рявкнул Регген.
«Мужчину… Жчину… Чину… Ну!» – разнеслось по всей академии. Мгновение, и в ранее темных окнах появился с десяток заинтересованных лиц. Повылазили в поисках источника звука. Я, поморщившись, потерла уши, граф-оружейник затравленно оглянулся.
– Святые угодники, это хуже озверения, потери магии и карантина у стражей контроля!
– Да ну, неправда… – не согласилась я.
– Правда! Лучше издохнуть в муках на допросе!
– Вот уж сомневаюсь.
– Лучше! Все лучше, чем подобная агония! – продолжил он патетично и вновь схватился за голову.
– Зато она многое объясняет, – не могла я не заметить, чтобы хоть немного его приободрить.
– Что объясняет?
Маг смотрел на меня тусклыми безжизненными глазами. Того гляди задохлик станет сдохликом.
– Вашу злость, ваш отчаянный поцелуй и крайнее нежелание идти в академию, – невесомо погладила его по руке. – Не убивайтесь вы так. Все к лучшему.
– Что к лучшему? – И пока я искала подходящий ответ, Регген явно подумал о нехорошем. Взъярился, выпустил когти и клыки, схватил меня за плечи. – Только не говори мне, что я всю жизнь был слепцом, а сейчас прозрел для истинной, чтоб ее, любви!
– Не скажу, мне еще жить охота. Да и вам тоже, – хмыкнула я, сдергивая с себя уже не руки, а лапы мага.
Кивком указала на окна и за рукав увела задохлика подальше от любопытных глаз. Получилось на открытую террасу, мерзлую, как двор, продуваемую всеми ветрами. Самое то, чтоб остудить чуток озверевшего мага и хорошенько подумать самой. Отчего ж его перемкнуло, а главное, где успело перемкнуть? До сих пор же в кузне сидел, то бишь ползал. И куда бы ни шел, везде был со мной: на рынке близ академии, в деревеньке Тминь, в палатке охотников, в гостях у капитана Маррета, а еще…
– Регген! – Я от радости догадки подергала его за рукав. – Регге-е-ен, вы помните, что вас совсем недавно опоили? В доме герцогини, как раз перед вашим неудачным похищением?
– Помню.
Он надел мне на голову капюшон, посмотрел недовольно и с тоской уставился на дверь корпуса.
– И-и-и?
– Эллен – женщина, – буркнул несчастный маг, отвернулся и от меня, и от двери, и от аргументов, способных облегчить его участь.
– Ну, Эллен, может, и женщина, но опоил-то вас мужик под мороком, ну, которая иллюзия! Подумайте сами. – Я потормошила его, едва ли не пританцовывая. – Мужик этот меры не знал, но вас боялся до дрожи! Увидел ваш оскал, насыпал зелья больше нужного, и все… вас пленил не вид зазнобы, а ее истинная суть.
На долгие несколько мгновений мы замерли друг напротив друга.
– Ося…
Он накрыл мои пальчики ладонью, то ли чтобы разжать их, то ли чтобы погладить.
– Погодите, я не сказала главного, то бишь лучшего! А именно… вы теперь похитителя этого под
