И сразу тело сделалось невесомым, легче стало дышать…
Еще в те времена, когда Павел Мец, он же Ромашов, служил в ГУГБ НКВД, лучше всего на тренировочных сборах ему удавались верховая езда, метание ножа и прыжки с парашютом. Стрелком, пловцом и бегуном был средним, зато кони ходили под ним как шелковые – видимо, остатков его телепатических способностей хватало как раз для того, чтобы подчинять себе животное. Метание ножа было его самой сильной стороной, ему все завидовали. А в прыжках показывал отличную технику управления парашютом и точность приземления. При этом в воздухе Ромашов норовил продлить свободное падение, оттянуть тот момент, когда натянутся стропы парашюта – и он снова почувствует себя связанным, ограниченным в движении, обязанным подчиняться… Словом, таким, как на земле!
Когда в разведшколе проводились пробные парашютные прыжки, Ромашова всегда хвалил инструктор – русский, из эмигрантов, носивший кличку Шило. Там все носили клички: настоящее имя курсанта было известно только начальнику школы или куратору группы.
У группы, которую составляли Купец, Колдун и Монах, было два куратора: Отто-Панкрац Штольце и Вальтер Штольц.
Сам Шило был очень худой, сухонький, с необычайно острым носом. Да и взгляд у него оказался острый, пронизывающий, колючий. Как самое настоящее шило! Инструктор словно бы протыкал человека насквозь и видел то, что тот безуспешно пытался скрыть.
Монаха – так стали называть Гаврилу Старцева раньше, чем узнали его настоящее имя и фамилию, – очень хвалил инструктор по радиоделу:
– Можно подумать, он для этого рожден! Почерк четкий, отличная скорость!
Однако Шило, едва взглянув на Монаха, который, трясясь всеми своими поджилками, никак не мог решиться забираться в самолет, сразу сказал:
– Почти безнадежен. Если после выброски останется жив, это будет просто чудом. Рекомендую забраковать.
Если бы все зависело только от школьного начальства, Монаха отправили бы в лагерь. Однако он, как и Колдун, был протеже Вальтера Штольца, поэтому Шилу было предписано Монаха натаскивать и натаскивать, пока хоть какой-то толк не выйдет!
Почти столь же печальное впечатление произвел на Шило и Купец – эту кличку выбрал себе Андреянов. И его тоже Шило порекомендовал забраковать. Однако Андреянов, несмотря на это, был назначен старшим в новой группе и тоже неплохо показал себя на уроках радиодела, так что в случае чего мог заменить и радиста. К тому же именно от Андреянова зависело выполнение самых важных заданий, возложенных на группу: сбор данных о транспортных перевозках на дороге Горький – Москва, о выпуске продукции оборонных предприятий, о расположении укреплений на территории Горьковской области.
Андреянов великолепно знал город и область. Благодаря своим обширнейшим знакомствам, приобретенным еще до ареста, когда он работал начальником крупной снабженческой конторы, Андреянов мог получить практически любую информацию, от самой важной до самой незначительной. Да, Абверу необходимо было знать не только о продукции заводов или о формируемых воинских подразделениях, но и о настроениях советских людей. Такую информацию могла дать только обширная агентура. Обеспечить ее работу должен был общительный, разговорчивый, веселый и безмерно обаятельный Андреянов – который, в разведшколе отъевшись и успокоившись после концлагеря, превратился именно в такого человека.
А еще с помощью своих многочисленных знакомых он мог раздобыть подлинные документы не только Колдуну и Монаху, но и тем новым посланцам из разведшколы, которых они будут встречать, когда обоснуются в Горьком и пустят прочные корни.
Встречать, размещать, устраивать на работу – чтобы собирать разведданные и передавать их в Абвер.
Само собой, в каждой разведывательной школе штаба «Валли» имелось подразделение, занимавшееся изготовлением документов, подходящих к легенде, под которой будущему лазутчику предстояло отправиться за линию фронта. Это были солдатские книжки, офицерские удостоверения, командировочные предписания, вещевые, денежные и продовольственные аттестаты, справки из госпиталей и тому подобное.
Эти документы были изготовлены почти безукоризненно, но все же взгляд опытного контрразведчика иногда выявлял подделку. Ничто не могло заменить подлинников, и эти подлинники тоже должен был обеспечить Андреянов.
Именно поэтому Отто-Панкрац Штольце считал Купца самой важной добычей, вывезенной из лагеря для военнопленных «Масюковщина». Ведь ему фактически предстояло основать новую германскую резидентуру в Горьком, которая была уничтожена после недавнего ареста инженера-механика горьковского треста «Мельстрой» Рихарда Фокса.
Еще в 1931 году Фокс был завербован германскими разведывательными службами, а на следующий год выехал в Советский Союз как иностранный специалист. И немедленно от него начали поступать сведения о предприятиях, в которых ему приходилось работать. Когда к власти в Германии пришел Гитлер, Фокс попросил в СССР политическое убежище – и оно было ему дано. Он получил советское гражданство. Но это было лишь прикрытием для его разведывательной деятельности.
Фокс являлся не только шпионом-одиночкой, но и успешным вербовщиком: он завел нескольких агентов среди советских инженеров, а в 1935 году достиг самого серьезного успеха: смог завербовать инженера-конструктора Наркомата тяжелой промышленности СССР Самойловича. Вскоре тот выехал на работу на Челябинский тракторный завод. И немедленно оттуда через германское посольство пошла в Абвер важная информация оборонного значения.
Перед самой войной Фокс устроился работать инженером-механиком горьковского треста «Мельстрой». Благодаря ему гитлеровской разведке удалось узнать, что в корпусах мельниц, что стояли на берегу реки Оки, изготавливают продукцию, весьма далекую от мукомольного дела, а именно – технические приборы для подводного флота.
Ничего, кроме этой информации, Фокс передать не успел – был арестован. Новую агентурную группу он еще не создал.
Группе Купца предстояло закрепиться в Горьком и собрать исчерпывающие сведения о работе так называемого мукомольного предприятия. Андреянов очень кстати вспомнил, что главному инженеру «Мельстроя» он еще в 1936 году, будучи начальником Гутапсбыта – конторы, занимавшейся снабжением области автомобильным транспортом, – помог получить в служебное (а фактически личное) пользование новенькую, только что сошедшую с конвейера «эмку», причем вне всякой очереди. Теперь главному инженеру «Мельстроя» предстояло отплатить добром за добро.
Весьма полезен штабу «Валли» Андреянов оказался и тем, что прекрасно знал расположение основных горьковских предприятий. И если во время бомбежек горьковчане удивлялись тому, насколько прицельно и точно работает вражеская авиация: бьет не по каким-то пустырям или площадям, а заходит на конкретные заводы, разрушая конкретные цеха, – то отчасти в этом была и «заслуга» Андреянова.
Сведения о советской промышленности Абвер получал из допросов тех военнопленных, кто до войны трудился на фабриках и заводах: не только инженерами и техническими специалистами, но и простыми рабочими.
Полученные материалы попадали в отделение экономической разведки штаба «Валли‑1/1Ви»[75]. Здесь информацию обобщали и составляли обзоры, схемы, планы и карты советских предприятий. Отсюда документы
