– Я бы здесь не сидела, если бы не Тул, – сказала Маля.
– И никто бы не сидел, наверное. – Ошо пожал плечами. – Перед его появлением Объединенному фронту приходилось туго. Полковник Штерн утверждал, что мы сможем побить Армию Бога, но на самом деле у нас не было ни шанса. Нас просто убивали.
– А потом пришел Тул.
– Тул – и ты, – Ошо торжественно кивнул, – вы все перевернули вверх дном.
– Тул же побеждал, да? В Затонувших городах, тогда, в конце? Он же побеждал?
– Нет, он уже победил, – Ошо посмотрел на полумертвое тело, – в этом никто не сомневался. Он победил.
Маля попыталась прочесть мысли Ошо по его лицу, как у нее иногда получалось с другими, но он казался невозмутимым. Он умел отлично прятать свои мысли. Все вокруг видели только то, что снаружи. Резкие зеленые глаза с золотыми искрами и худое загорелое лицо с тройным шрамом от ожога.
Без клейма Объединенного фронта он выглядел бы довольно симпатично. Она видела в Приморском Бостоне людей без единого шрама. Идеальные лица, не истерзанные страхом и болью. Она невольно потянулась тронуть собственное клеймо. Она попросила Тула выжечь знак на ее щеке и до сих пор вздрагивала, вспоминая боль, которую вытерпела, чтобы проникнуть на территорию Объединенного фронта.
– Там было тихо, – заметил Ошо, – ты обратила внимание, как стало тихо?
– Где? В Затонувших городах?
– В самом конце. Никаких драк. Ни единого выстрела. Я никогда не понимал, как я ко всему этому привык, пока оно не закончилось. – Он кивнул на гигантскую тушу Тула: – Если бы он появился раньше, я мог бы никогда не стать солдатом. Может быть, я так и ловил бы рыбу. Может быть, меня не нашел бы Объединенный патриотический фронт.
– По крайней мере мы выбрались.
– Благодаря нашему большому и еще живому другу. – Ошо помолчал с минуту. – Альмади бесится из-за него.
Маля посмотрела на капитана, которая надзирала за своими матросами и солдатиками Ошо.
– Она всегда из-за чего-нибудь бесится.
– Не знаю, – Ошо прикусил губу, – думаю, она выкинула бы старика Тула за борт, если бы на то была ее воля.
– Серьезно?
– Я бы так поступил. Он сейчас совсем слабый. Лучше уж сейчас. Добить его. «Ах, что мы можем сделать, он же умирает». – Ошо задумчиво кивнул: – Да, так бы я и поступил.
– Альмади понимает, откуда берутся деньги. – Маля напрягла правую руку. Шестидюймовый клинок как будто по волшебству выскочил из механической руки, блестя на солнце вороненой сталью. – Если она с нами не согласна, мы заставим ее согласиться.
– Нельзя же постоянно за ней следить. За ней и за всей командой. В шторм мы потеряли куда больше народу, чем она. Ты заметила, что мы теперь в меньшинстве?
– Нам нужно совсем немного времени. Только пока Тул не очнется.
– Это много, если… – Снизу раздался крик. Матросы и солдатики собирались вокруг Тула, который пошевелился.
Маля радостно ткнула его в плечо.
– И почему ты мне не доверяешь?
– Я тебе всегда доверяю.
Ошо сказал это так, что Маля замерла. Она хотела уточнить, что он имел в виду, но вокруг Тула собралось уже очень много людей, и Ошо кивнул в их сторону:
– Лучше бы нам подойти раньше Альмади.
К тому моменту как Маля спустилась на главную палубу, Тул уже встал и тяжело привалился к гроту. Он выглядел очень слабым, но все же стоял. Он смотрел наверх, как будто зачарованный солнечным светом. Ван уже крутился рядом, как визгливый щенок, пытающийся напасть на огромную, но слабую собаку. Другие держались на более приличном – или безопасном – расстоянии, в ужасе глядя на раны Тула.
– Как ты вылечился так быстро? – спрашивал Ван и бесстрашно тыкал Тула в бок. – Ты больше не пахнешь бифштексами.
Ван постоянно так себя вел, выпендривался перед матросами Альмади и другими солдатиками.
Мале почти хотелось, чтобы Тул размазал наглого мальчишку, но на этот раз плюсовой не обратил на него внимания.
– Посмотри на него! – сказал Ван Мале. – Это что вообще?
Он провел рукой по истерзанному телу получеловека.
– Он типа почти уже вылечился. – Палец погрузился в рану на почерневшей коже. Огромный кусок плоти отвалился со спины Тула, как древесная кора, открывая красные, кровавые мышцы.
Все разом вздрогнули и отступили назад, ожидая взрыва.
– Короче, он почти здоров, – скривился Ван, кидая обгоревший кусок на палубу и пугая всех остальных. – Что? – спросил он. – Обычно, когда кожа сходит, под ней уже есть новая, – он постучал по массивному бицепсу Тула, – в любом случае ему плевать. Он ничего не чувствует. Как ты, громила?
Он снова принялся ковырять раны. Как и сказал Ван, Тул, кажется, не замечал его действий. Он просто смотрел на небо.
Маля протиснулась между солдатиками и осторожно взяла Тула за руку.
– Тебе нельзя вставать.
– Я почти здоров, – рявкнул Тул и тут же вопреки своим словам тяжело повис на мачте.
– Помогите! – Маля попыталась удержать его. Солдатики и матросы бросились ей на помощь, но он неуклюже шлепнулся на палубу: слишком он был тяжел для них. Тул тяжело задышал, ударившись о палубу, но не отвел взгляда от солнца. – Что такое? – спросила Маля, щурясь. – Что ты там видишь?
– Я ищу своих богов, – сказал Тул.
– Твоих богов? – Ван задрал голову. – Нет там никаких богов.
– Твои боги не живут на небесах? – спросил Тул.
– Я не религиозен, – пояснил Ван, – мои предки были буддистами. Жалость, страдание и все такое, – он пожал плечами, – не то чтобы это им помогло.
Тул не ответил. Маля заметила, что серая пленка затянула здоровый глаз, не давая ему смотреть на солнце.
Ван снова начал тыкать пальцем в обгоревшие места на коже Тула.
– В любом случае боги не живут на небе, – сказал он, – так даже глубоководные христиане больше не думают.
– И все же мои боги живут на небе, и это факт, – сказал Тул, – и они обрушили на меня дождь из пламени, когда я их разозлил.
Солдатики и матросы заволновались и дружно посмотрели в небо. Ошо поймал взгляд Мали и чуть-чуть шевельнул рукой, предупреждая о появлении Альмади. Тревога на лице капитана постепенно сменялась яростью.
Маля присела рядом с Тулом и тихо спросила:
– Ты имеешь в виду, что тот, кто поджег Затонувшие города, может достать нас здесь?
– Одинокий корабль на чистой воде? В ясный день? – Тул кивнул: – Мы – легкая добыча.
Его, кажется, не волновало, что вся команда недовольно заворчала при его словах.
Ван не нежничал.
– Твою мать, – он потряс головой, – я же знал, что надо выкинуть тебя за борт.
– Ван, заткнись, – Маля повысила голос и оглядела мрачную команду, – никто никого не выкидывает за борт.
– Мы же наживка, – сказал Ван, – ты же его слышала.
Команда то в ужасе смотрела на небо, то мрачно глядела
