Тадж жестом велел обоим заткнуться.
– Хотите, чтобы наш друг нас услышал?
Все пытались выглядеть безмятежно. Тадж предпочел бы сровнять с землей всю ветеринарку и потом перебрать обломки. Но начальство ожидало хирургически точной операции, потому что Побережье – цивилизованная территория, и все…
– Штатский ребенок свалил.
– Как мило.
– Тишина в эфире, Холлис.
– Цель выходит. Пять… четыре… три…
Тадж прикрыл глаза, представляя себе улицу. Поднял руку, отдавая команду отделению:
– Один!
Он выпрыгнул из-за угла, держа пушку наготове. Получеловек стоял прямо перед ним с мешками в руках.
Тадж перевел пушку в автоматический режим. Пули очередями прошивали грудь получеловека. Бум-бум-бум-бум-бум-бум-бум.
Маленькие красные цветы расцветали в месте ударов, и это были не только выстрелы Таджа. Пули лились на получеловека сверху, из засады, и из угла, где стоял Тадж, и из маленького грузовичка, где сидело отделение Холлиса.
Плюсовой уронил мешки и попытался убежать. Слишком медленно. Слишком поздно. Слишком много выстрелов. Пули разрывались, отправляя плюсового прямиком в ад.
От него остался только дымящийся труп, который рухнул на землю.
Тадж скомандовал прекратить стрельбу.
На улице стояла мертвая тишина. Штатские попадали на землю, ничего не понимая. Такой стрельбы на Побережье не бывает. «Простите за беспокойство, ребята».
– Чисто? – спросила Сима.
– Чисто! – подтвердил Тадж.
– Чисто! – согласился Холлис.
– Отделение, уходим!
Таджу оставалось сделать только одно. Хорошо, что на нем форма Берегового патруля. Он бросился к трупу получеловека, велев штатским расходиться.
В собакорылого попало столько пуль, что он почти превратился в фарш. Финальная часть миссии будет простой.
Тадж присел у искалеченного тела. Джоли и Макс прикрывали его. Он вытащил небьющуюся углепластиковую бутылку, сорвал вакуумную пробку и опустил трубку в кровь. Начальство сказало, что им нужна кровь для анализа. Типа она испорченная или еще что.
Кровь. Старая добрая красная кровь. Прямо как у человека.
Тадж наморщил нос, рефлекторно задерживая дыхание. На последнем задании ему пришлось собирать образцы какого-то вируса, в результате чего он чуть не выкашлял легкие.
– Береговой патруль приближается, – сообщил Холлис по рации.
Тадж закрыл полную бутылочку.
– Забрал образцы, – передал он.
– Сима держит твою лодку. Давай быстрее.
Они проверили, чтобы за ними не было хвоста, и побежали к докам. На бегу Тадж оглянулся на гору дымящейся плоти. Даже плюсовые сделаны из плоти и крови, совсем как люди.
И умирают точно так же.
«Это ликвидационный отряд, детка», – подумал Тадж.
18
Дым медленно рассеивался. Люди выбирались из укрытий и оглядывались, ничего не понимая.
Ван скорчился в дверном проеме, вцепившись в лекарства, которые должен был купить, и дико озирался.
Начинался дождь.
Появились медики с красно-синими мигалками. Они вылезли из зализанных электрических машинок и стояли, глядя на труп, в ужасе и недоумении от размеров тела, которое нужно было унести. Примчался Береговой патруль и принялся натягивать вокруг тела зеленую ленту, пытаясь отгородить толпу от быстро увеличивающейся лужи крови.
Очень-очень большой лужи крови.
От крови и выстрелов он нервничал. Вот бы сюда его старый верный «АК», а не…
Кучу бесполезных лекарств.
С нервами у них у всех были проблемы. У кого-то больше, например, у Скворечника. У кого-то меньше, как у Аиста, который почти всегда казался спокойным. Но все они не забывали о войне в Затонувших городах. Из-за разных мелочей Ван то бросался искать укрытие, то сжимал кулаки, не успевая даже понять, что он делает. Фейерверки во время празднества, знаменующие, что Кали-Мария Милосердная приступает к ритуальному омовению. Звон металлических приборов в одном из пафосных ресторанов Побережья. Блеск амулета, который слишком сильно походил на амулет Армии Бога.
Ему нужна пушка.
С другой стороны, может быть, и хорошо, что ее не было. Оружие, которым воспользовался отряд убийц, очень сильно отличалось от того, что было у них в Затонувших городах.
Возможно, отсутствие пушки спасло ему жизнь, потому что он, конечно, выступил бы против тех солдат, даже если бы она была, – и его бы изрешетили точно так же, как груду мяса, лежащую на дороге.
Во время бойни он спрятался за рядом электрорикш. Оттуда он выглядывал на улицу и успел остановиться как раз тогда, когда стрелки в форме Берегового патруля сбежали по старой кирпичной лестнице.
Форма-то формой, но это точно не был Береговой патруль. Береговой патруль Ван очень не любил. Обычно они самоутверждались, побив тебе морду и засадив в кутузку, откуда потом Ошо выкупал твою пьяную задницу.
Но они никого не убивали.
Так что Ван скорчился в укрытии, сжимая Глаз Норн, и убийцы прошли мимо, полагая, что он обычное жалкое отродье войны, а не опытный разведчик Объединенного патриотического фронта. Он почти почувствовал себя оскорбленным.
Береговой патруль растягивал все больше и больше неоново-зеленых лент. Место преступления. Запрещено. Пара офицеров – судя по нашивкам на плащах – начала задавать вопросы, требуя от случайных свидетелей истины.
Пора валить.
Ван поднырнул под ленту и пошел по улице. Смешно, что они так носятся с одним мертвецом. В Затонувших городах тела плавали в каналах, и их объедали рыбы. Они годами лежали в заброшенных зданиях, гнили и разлагались, и их кости глодали еноты, крысы и койволки. А здесь пятьдесят разных людей в шести разных формах ведут себя так, как будто один мертвый плюсовой кого-то волнует.
Через несколько кварталов он вошел в старинный дом и полез вверх по скрипучей лестнице. Это была ночлежка для списавшихся на берег матросов. Сильно пахло гашишем и опиумом. Смеялись шлюхи. Нужную квартиру Ван нашел на четвертом этаже. Подождал, пока пройдут шлюха с клиентом, и постучал в дверь.
Туктук-тук-тук-туктук. Старый сигнал еще со времен Объединенного патриотического фронта.
Заскрипели замки, и Ошо показался из-за двери.
– Ты где был, мать твою?
– Ты слышал выстрелы? – спросила Маля, когда Ван вошел.
– Слышал? – Он усмехнулся. – Я там был. – Он выгрузил лекарства на кухонный стол. – Местные расстреляли какого-то плюсового прямо перед клиникой. На куски разорвали.
Он подошел к грязному фасадному окну и выглянул наружу. Отсюда он видел только красно-синие мигалки дальше по улице и их отражения в мокрых стенах и лужах.
– Перегородили всю улицу. Настоящее побоище. Вы не поверите, сколько народу возится с одним мертвым плюсовым, – он указал рукой, – смотрите. И еще одна «Скорая», как будто одной мало. Лучше бы мусорщиков прислали, там такая гора мяса…
Ошо и Маля молчали.
– Что такое? – Он обернулся. – Что не так?
Они оба хмуро смотрели на Тула, который лежал на продавленном диване, сильно прогибающемся под его весом. Получеловек спал. Ошо посмотрел на Малю одним из своих мрачных взглядов, она кивнула. Настоящий разговор, но ни одного слова не сказано.
– В чем проблема? – спросил Ван.
– Это, по-твоему, совпадение, отродье несчастное? – спросил Ошо. – Думаешь, кто-то просто решил пристрелить плюсового у ветеринарной клиники как раз тогда, когда ты покупал мешок средств против ожогов?
– Не знаю. Это точно был отряд ликвидаторов. Минимум два отделения из четырех человек. И еще снайпер, наверное. Гигантские пушки. И разрывные пули.
– Они за ним следят, –
