Тео оскалился.
– Если я такое ничтожество, зачем ты вообще тратил на меня время?
– Так было проще контролировать твоего отца.
– Моего отца?
– Он постоянно пытался отслеживать расходы на исследования, наблюдал за тем, какие проекты я одобряю. Он думал, дело в деньгах. Но деньги здесь вообще ни при чем. Дело в будущем.
Будущее. Она вспомнила, как Джейсон сказал на водопаде: «Я хотел переделать мир». Вспомнила, как свирепо сверкнули его глаза на словах «До сих пор хочу». Мальчик, который потерял обоих родителей в одно ужасное мгновение. Мальчик, который хотел, чтобы его запомнили, чтобы его таланты признали. Диана вспомнила, как он стоял на вечеринке в музее: как солдат в окружении врагов. Она думала, что понимает его, но она даже не приблизилась к его видению мира. Напряжение, которое росло в нем по мере приближения к гробнице Елены, было вызвано не опасениями за их безопасность. Он просто боялся, что выдаст свои истинные цели раньше, чем будет к этому готов.
– Ты никогда не был на нашей стороне, – сказала Диана. Боль от предательства усугублялась чувством стыда. Она должна была догадаться, предвидеть удар, остановить кровотечение. – Ты никогда не хотел предотвратить войну.
– Войну нельзя предотвратить. Но мы можем ее изменить.
– Война есть война, – сказала Алия. – В ней умирают люди.
Джейсон потер шею и с досадой вздохнул. Он выпустил Алию и примиряюще поднял руки.
– Я знаю, как это выглядит. – Он кивнул на вооруженных людей, стоящих вокруг с каменными лицами, и слегка усмехнулся. – Я знаю, как это звучит. Но задумайтесь хоть на минуту: что, если бы мы сражались не друг с другом? Что, если бы чудовища из легенд существовали на самом деле и нам пришлось бы биться вместе, чтобы им противостоять? Если бы война объединяла нас вместо того, чтобы разделять?
– Чудовища? – переспросила Алия.
– Настоящие враги. Сцилла, Харибда, Немейский лев, Ехидна, мать всех порождений.
Из «Хамви» донесся шуршащий глухой стук, как если бы внутри пошевелилось что-то тяжелое.
И тогда Диана поняла. То, с чем сражалась Тек в видении Оракула, то чудовище с головой шакала было одним из созданий Джейсона. Она вспомнила изображения в ноутбуке. Сколько таких существ он нашел? Скольких еще вернет к жизни?
– Ты не понимаешь, что собираешься выпустить в мир, – сказала она. – Не надейся, что это будет как в твоих любимых историях. Не надейся на героические подвиги. Я видела будущее, о котором ты говоришь, и ничего величественного в нем нет. Это вереница чудовищных утрат.
Джейсон только отмахнулся.
– Что бы тебе ни показала Оракул, это лишь одна версия будущего, один возможный исход.
– Риск того не стоит!
– Не тебе, бессмертной, принимать такое решение за человечество, – сказал он с горечью, словно его возмущала собственная смертность, словно его возмущала она и то, чем она обладает. – Ты говоришь, что мы заслуживаем шанса жить в мире, но разве мы не заслуживаем шанса на величие? Биологический материал, который родители нашли на местах древних сражений, их исследования в области генной терапии. Пусть они этого и не знали, но весь их труд был ради этого. – Джейсон развел руки, обводя своих людей. – Это не простые солдаты. Это воины, равные Одиссею и Ахиллу. Они выступят против чудовищ, порожденных мифами и кошмарами, и весь мир сплотится вокруг них.
– Вы все умрете, чуваки, – сказал Тео, поглядывая на суровые лица солдат. – Вы же это понимаете, да?
– Да, мы умрем, – сказал Джейсон. – Но мы будем жить в легендах.
– Как герои мифов? – спросила Диана.
– Это не просто мифы. Ты знаешь это не хуже меня.
«Мы будем жить в легендах». Джейсон искал возможности стать героем, которым ему суждено быть. Он хотел жить в понятном для него мире. Он не хотел умереть так, как умерли его родители: он хотел, чтобы его смерть имела смысл, хотел, чтобы о нем помнили. Он хотел бессмертия.
– А как же я? – в недоверчивом голосе Алии прорезался гнев.
Джейсон коснулся ее плеча, и она оттолкнула его руку в сторону.
– Алия, – сказал он, – ты должна жить.
– С тысячами смертей на совести? – Ее голос срывался. – Зная, что из-за меня стольким невинным людям пришлось умереть?
– Чтобы начался новый век героев. – Джейсон перевел взгляд на Диану. – Я лгал тебе. Ты лгала мне. Но теперь между нами только правда. – Он шагнул вперед, и на секунду окружающий мир куда-то исчез. Они снова стояли на том каменистом холме, а над головами у них сияли звезды. – Амазонки – воины. Они не должны жить вне времени на оторванном от мира острове. Ты знаешь, что я прав. Ты покинула Темискиру, чтобы стать героем, чтобы придать своей жизни какой-то смысл. Разве человечество не заслуживает того же?
Закатное солнце отражалось от воды, окутывая лицо Джейсона мерцающим золотистым покровом. Диана видела в нем кровь царей и героев, смелость и честолюбие.
– Присоединяйся ко мне, – умоляюще произнес он, – так, как это было нам предначертано: вместе искать славы, как равным.
Она думала, что у ее судьбы есть два пути: удушливый покой родного острова или ужас изгнания. Джейсон предлагал ей другое будущее: жизнь без опасений и страха перед возмездием. Жизнь, пропитанную кровью и славой. Она чувствовала, как сердце воительницы в ней откликается на призыв и наполняется голодом.
– Диана, человечество не способно к мирной жизни. – Джейсон смотрел на нее твердо, уверенно, и в его словах эхом звучал голос ее матери. – Мы жестокие существа и всегда были жестокими. Если мы не можем жить в мире, дай нам по крайней мере шанс на красивую смерть.
– Диана, – позвала Алия в отчаянии.
И Диана поняла, что она молит ее о смерти; что, несмотря на свой страх, Алия скорее умрет, чем согласится жить в мире Джейсона. В этом была отвага. В этом было величие. Диана была не просто воином. Она была амазонкой, а потому умела видеть подлинную силу. Если Джейсон хочет для себя славного будущего, она не собирается просто сложить оружие и отступить; ему придется за него сразиться.
Она встретила его взгляд, а когда заговорила, в ушах у нее зазвучали голоса матери, Тек, Мейв.
– Может, ты и равен мне в силе, но тебе далеко до находчивости Ним, до оптимизма Тео, до храбрости Алии. Могущество не делает тебя героем. Ты можешь создать хоть тысячу солдат, но ни один из них не будет обладать сердцем героя.
Джейсон не разозлился. На его лице не появилось того холодного сосредоточенного выражения, к которому она уже привыкла. Когда он заговорил, его голос звучал удивительно мягко:
– Знаешь, ты тоже была для меня мифом. Амазонка. Воплощенная легенда. – Он слегка улыбнулся, и в груди у нее что-то сжалось. – Я так долго вас искал, Диана. Я мечтал найти Темискиру, остатки древней цивилизации, которые
