Но как же не хотелось забивать сейчас голову ещё и этим. Нет, принципиально не буду, пусть потом как-нибудь само рассосётся, так иногда бывает – не видишь проблему в упор, она обижается и уходит в туман. Ну, пожалуйста-а…
– Сир, мальчишку вытащить или пусть тонет?
Я невольно вздрогнул, когда Седрик хлопнул меня ладонью по плечу. Оказывается, пригревшийся Метью от эмоций, тепла и нервов просто заснул прямо в бочке.
– Девочка моя, отвернись, пожалуйста, – строго попросил я, когда его голозадое величество вытащили, завернули в медвежью шкуру и отправили досыпать на лавку.
Хельга спрятала лицо в ладони, но её уши полыхали как две морковки.
– Папуль, если я правильно всё поняла, это ещё не всё, да?
– Как ты витиевато выражаешься, – попытался улыбнуться я. – Ерунда, сейчас выспимся, отдохнём, а с утра со свежими силами махнём домой. В смысле в замок Кость, ну а там уже будем думать, как быть дальше с этим твоим… моим… в общем, сколько ещё этот мальчишка будет портить мне кровь?!
– Он хороший, – уверенно ответила моя дочь, зевнула, прислонившись к моему плечу, и уснула практически в тот же миг незамутнённым детским сном.
Я же долго не мог согреться, меня познабливало, ноги никак не могли оттаять, хотя я и выставил босые пятки почти к самому огню.
Снилась какая-то ерунда, вроде того что мы с Даной гуляем в нашем же городе, но он немного другой, дома, улицы, площади знакомые, но всё равно иные. Мы зачем-то пытались найти старый дом моей бабушки, доставшийся мне по какому-то наследству, чтобы заняться там любовью. Обошли кучу частных домов и квартир, блуждая взад-вперёд и доказывая незнакомым людям, что мы имеем право здесь находиться. Бредовый сон, ни о чём и ни к чему…
Кончилось всё это тоже ничем, мы целовались в осеннем сквере на лавочке, потом Дана сказала, что ей надо позвонить, ушла и не вернулась, а меня разбудил божественный дядюшка моей дочери с сообщением, что кони осёдланы и пора в путь.
Я проснулся, как всегда, резко, одномоментно, готовый стрелять во врага и чистить зубы. В смысле одним махом вскочил на ноги и, наверное, в рост рухнул бы в тот же очаг, не подхвати меня дядя Эдик.
– Ставр, какого северного мха? Ты же на ногах не стоишь!
– Глупости. Я сейчас… ох…
Всё тело сковала какая-то странная ватная слабость. Голова кружилась, перед глазами плыли разноцветные круги…
– Да ты горишь!
Похоже, он прав, я слегка простудился в ледяной воде и добавил по полной при скачке на морозе галопом. Люди, не ездившие верхом, ошибочно думают, что зимой тело лошади греет всадника, а уж ездить на Центурионе, наверное, вообще как кататься на печке.
Всё не совсем так. Или совсем не так, короче, ноги замерзают люто! Я вспомнил, что, когда мы приехали, Седрик обухом топора сбивал с моих сапог ледяную корку.
– Быстро переодевайся. – Эд кинулся мне помогать, стягивая с меня чужую рубаху. – Срочно в замок и через фреску домой, тебе нужны серьёзные лекарства. Ох, Один всевеликий, почему люди так слабы и вечно болеют?!
Я готов был собраться с достойным ответом, но приступ лающего кашля оборвал мою речь, не дав ей и начаться. Дядя Эдик длинно и цветисто выругался, без лишних слов взвалил меня, переодетого, себе на спину и выволок во двор. Он вообще-то очень сильный, хоть и выглядит стройным и хрупким. Могучий бог Севера, что ни говори, сейчас таких не делают.
– Па, что с тобой? – кинулась ко мне моя дочь.
Я попытался обнять её, утешить, объяснить, что ничего особенного, так, ерунда, лёгкая простуда, даже насморка нет, но…
– Ты же горишь!
– Я ему об этом уже сообщил, – ревниво откликнулся Эд. – Причём практически слово в слово! Я это первый заметил.
– Сэр, вам бы в замок и на лечение, а? – тут же влез Седрик.
– Мать моя белая медведица, и это я ему уже говорил!
Пока все дежурно переругивались, выясняя, кто что сказал и почему, страшно смущённый Метью подвёл мне коня, придерживая стремя.
– Мой лорд, это же… из-за меня вы попали в ледяную реку и подвергли свою жизнь страшной опасности. Я ваш вечный должник. Скажите, и я отдам за вас жизнь!
– Можешь поболеть за меня? – хрипло спросил я, с трудом влезая в седло. – Нет? Тогда заткнись и валим отсюда. В моей комнате, в моём замке, должен быть парацетамол.
– Тебе к врачу надо, – взвыла моя дочь.
– Поддерживаю и одобряю, – поднял за неё голос бывший бог.
– Сир, кто я, чтобы с ними спорить? – весомо добавил бывший крестоносец.
Но самыми важными были слова подбежавшего старосты:
– На горизонте стражники. Вам надо бежать, господин.
– Что?! – рявкнул я, из последних сил стараясь выглядеть жутко грозным.
– Э-э, вас наверняка спешно ждут в замке, мой лорд, – тут же поправился он.
Вот это другой коленкор. Благородный феодал никогда не побежит при виде приближающегося врага. Пусть даже они в сто раз превосходят нас количеством, пофиг!
Если ты хочешь, чтобы тебя беспрекословно уважали твои же подчинённые, – никогда не беги! Удались по своей собственной воле из-за страшно важных дел без спешки и суеты на третьей космической, тогда всё будет в норме.
– По коням! – приказал Эд.
Я поддержал его усталым кивком и добавил на ухо Центуриону:
– Идём медленно, чтобы нас увидели. Не хочу, чтобы погоня задержалась в деревне.
– Всё ясно, Ставр, – бросил мне чёрный жеребец. – Брось поводья и держись за гриву, так надёжнее. Я тебя не уроню.
Ему можно верить. Хотя, думаю, на тот момент я просто мало чего соображал. В висках стучали боевые барабаны зулусов, грудь дышала хрипло, глаза слезились, мне было очень, очень холодно…
Наш маленький отряд выскочил за ворота и практически шагом след в след пустился по снегу к лесу. Нас заметили (ещё бы, мы так старались!), и полусотня всадников с гиками и криками отвернула от деревни. В иное время я один с Эдом и Седриком (то есть уже не один), пожалуй, мог бы принять неравный бой. Но рисковать своей единственной дочерью не стал бы ни при каких условиях.
Мы перешли на рысь. Пустить коней диким галопом в снежном поле – значит утомить их в полчаса. Пусть уж лучше те, кто за нами гонится, не жалеют своих лошадей, а мы поступим иначе. До наших старых границ у замёрзшего русалочьего озера оставалось не более полумили, когда сзади послышался гудящий звук арбалетных болтов.
– Устроим им махач? – резко обернулся ко мне Эд.
Я отрицательно помотал головой, не здесь и не сейчас. Это только в кино всадники стреляют из маленьких карманных арбалетов. На деле арбалет оружие тяжёлое, на скаку его не перезарядишь. Раз промажешь, второй ещё когда будет, это ж с седла слезать надо.
Но всё-таки их кони неслись по колее, протоптанной нашими скакунами, а потому
