В один из дней мы увидели на горизонте колонны, напоминавшие сломанные зубы. Сомнений не оставалось: мы приближались к Фивам, а колонны принадлежат Большому гипостильному храму. Потом мы увидели и сам храм. Казалось, он вырос прямо из пустынных песков и по мере нашего приближения становился все громаднее. За зданиями, построенными из песчаника, ярко сверкала голубая лента реки. А на другом ее берегу находился Фиванский некрополь. Начинаясь возле самого Нила, он тянулся чуть ли не до горизонта.
Усталость сгибала наши спины. Мы сидели, склоняясь к шеям лошадей. Но стоило нам увидеть город (пусть и в отдалении), мы тут же выпрямились. Скоро мы доберемся до Фив. В Сиве этот город представлялся мне таким же далеким и легендарным, как Александрия, однако трудно было отыскать два более непохожих города. Фивы – в прошлом блистательная и величественная столица Египта – пережили череду мятежей, после которых так и не оправились. Слева от храма начинался лабиринт городских улиц, застроенных обветшалыми домами и домишками. Они чем-то напоминали истрепанное лоскутное одеяло. Вслед за этим сравнением мне в голову пришло другое. Казалось, эти строения бросили в пустыню, словно игральные кости, и они остались гнить и разрушаться, постепенно становясь неотличимыми от самой пустыни.
Только подъехав ближе, мы стали замечать пятна цвета: навесы, белье на веревках. Издали же все было одинаково угрюмо-серым: разрушающимся и не сулящим ничего хорошего. Громадные колонны выглядели настолько высокими, что верхушками задевали облака. Но и в них чувствовалась какая-то усталость. Казалось, скоро они не выдержат и рухнут на песок. Восхищение их высотой и размерами не затмевало следов неумолимости времени. Символ могущества, отступающий перед дряхлостью и запустением. Таким же воспринимался и сам город.
Добравшись почти до окраины, мы разыскали каменную громаду, которая неплохо защищала от ветра. Рядом росло дерево, спасавшее от солнечных лучей. Здесь мы решили сделать привал.
– Ждите моего возвращения, – сказал нам Тута.
Он хотел войти в родной город один, чтобы разыскать мать и сестру Кию. Он увел с собой наших лошадей, сказав, что обменяет их на еду. Айя с подозрением отнеслась к этой затее, однако я поддержал Туту. Еда нам сейчас была нужнее, чем лошади, которых тоже требовалось кормить. С тем мальчишка и ушел.
В первый день, разглядывая очертания Фив, мы говорили о родном оазисе. О нем мы говорили на протяжении всего путешествия. Вспоминали наши вылазки в пустыню, оживляя их в памяти. На второй день разговоры переместились на Туту и его возможное местонахождение. Подозрительность Айи возрастала с каждым часом. Что в действительности мы знали об этом мальчишке? Да, когда-то он жил в Фивах, но в дальнейшем приобрел изрядный опыт уличной жизни. Кто еще поможет нам разыскать Хенсу?
Это если говорить о его достоинствах.
Но ведь Туту увезли из Фив шестилетним мальчишкой. Если он не врал, мать довольно скоро вернулась обратно, увезя с собой дочку. Прошло несколько лет. Они могли перебраться в другую часть города, вообще уехать и даже умереть.
А Хенса? Почему я решил, что найду ее в Фивах? Она тоже могла сейчас находиться где угодно. Было бы глупо, едва войдя в город, начинать ее поиски.
И самое скверное, что Тута забрал наших лошадей. Его воровские привычки тоже сохранились.
Пусть я спас его жизнь, а он – мою. Тута все равно оставался вором.
На третий день нашего ожидания Айя уже не скрывала своего беспокойства. Я смотрел на ее хождения взад-вперед и испытывал странную двойственность. Одна часть меня думала, что у Айи нет оснований для тревог, а другая… разделяла ее сомнения.
На четвертый день вернулся Тута.
22
Много времени прошло с тех пор, как кинжал Биона вкусил крови. Убийца ехал вдоль берега Нила, держа путь в Александрию. Ему требовалось переговорить с Райей, но лучше бы обойтись без этой встречи. Бион согласился бы отправиться куда угодно, только не в змеиное гнездо, каким ему виделась Александрия. Он ненавидел политику.
Надо сказать, что и Биону в Александрии не были рады. Лицо бывшего командира недвусмысленно выражало недовольство, ведь он велел своему должнику держать связь через посланца, а не заявляться к своему заказчику прямо домой.
– Ты зачем здесь? – резко спросил Райя.
За спиной бывшего командира Бион увидел просторное помещение, дальнюю стену которого густо покрывал плющ. Стол посередине был уставлен всевозможными яствами. В жаровнях пылал огонь. Возле стола застыла женщина (вероятно, жена Райи) с серебряным подносом, на котором лежали хлеб и фрукты. На стульях, беспечно болтая ногами, сидели две малолетние девочки. Все трое смотрели в его сторону. Должно быть, он прервал семейный ужин. Биона с ног до головы покрывала дорожная грязь. Вокруг глаз чернел кайал. Неудивительно, что жена и дети исчезли из столовой сами, без подсказок Райи. А может, Бион просто слишком долго на них пялился.
Взяв себя в руки, Райя пригласил Биона к столу, предложил хлеба. Биону тоже было что предложить хозяину дома. Порывшись в сумке, он бросил на стол медальон Эмсафа. Глаза Райи вспыхнули. Он схватил медальон и принялся разглядывать, вертя в руках. Уж не следы ли крови он рассчитывал увидеть на металлической поверхности?
– Всего один? – спросил Райя.
Он швырнул медальон на стол, наградив Биона сердитым взглядом, как бы говоря: один-единственный трофей – не основание нарушать установленный порядок общения.
– Пока один.
– И тем не менее ты здесь, – сказал Райя. – Разве ты забыл, что тебе надлежало вытрясти из семьи Эмсафа необходимые нам сведения? Потому я и послал тебя, Бион. Тебе выполнить такую работу – раз плюнуть. Во всяком случае, я так думал.
– Его предупредили о моем появлении.
– Наверное, ты потерял хватку.
Ответный взгляд Биона был полон спокойствия и терпения.
– Эти люди опасны. Пойми, командир: они отличаются от тех, с кем мы воевали в прошлом. Они – не слуги, желающие выторговать себе более выгодные условия найма. Не батраки, которые машут вилами и требуют, чтобы землевладельцы видели в них людей, а не двуногих скотов.
Пусть Райе кажется, что убить какого-то Эмсафа – раз плюнуть. Биону пришлось выслеживать свою жертву и придумывать уловки, как подобраться к ней поближе. Все прошло удачно лишь благодаря навыкам Биона, а не беспечности жертвы. У бывшего солдата язык не повернулся бы упрекнуть Эмсафа в беспечности.
– Они – люди, имеющие убеждения, – пожал плечами Райя. – С такими ты еще не сталкивался.
– Да. У них есть убеждения. К тому же они прекрасно подготовлены, настоящие мастера своего дела. Здесь, – Бион постучал себе по виску, – они ничем не уступают нам. А вот здесь у них, вероятно, есть то, чего нет у нас, – добавил он, коснувшись
