Но до этого было еще далеко, а вот до назревавшей стычки – рукой подать, и я прекрасно видела, что помощники Велюа с Оквеме отнюдь не горят желанием рисковать жизнями в бою против незримых лесных демонов.
– Рекомендую последовать его совету, – сказала я. – Защищая то, что почитают священным, мулинцы не знают пощады. И, пожалуйста, передайте оба, что вскоре я смогу вернуться с очень полезными сведениями, но ему придется еще немного потерпеть.
Сведения, конечно, не то же самое, что яйца, а «полезные» вовсе не означало «обнадеживающие», но я надеялась выиграть таким образом еще немного времени.
– Что ж, будь по-вашему, – сказал Велюа, бросив короткий взгляд на Оквеме, прежде чем принц успел раскрыть рот.
– Не рекомендую повторять попытку в другом месте, – заговорил Том, хранивший молчание с самого начала переговоров. – Завтра к этому же времени о вашей охотничьей партии будет знать все болото, и я не думаю, что во второй раз они окажутся столь же великодушны.
Речь шла о говорящих барабанах. Конечно, мулинцы не представляли собою единого государства, но в подобных случаях вполне могли – и не преминули бы – объединить силы.
Не знаю, удалось ли Тому убедить Велюа с Оквеме, но остальных йембе его слова заставили призадуматься. Теперь, вознамерься их предводители вернуться, дело могло бы дойти до мятежа.
В конце концов они почли за лучшее уйти. Проводив их взглядом, я облегченно вздохнула. Но облегчение было недолгим: чем-то еще кончится разговор с Йейуамой о моих вынужденных откровениях? Возвращаться к этой теме совершенно не хотелось, но от промедления все могло стать только хуже.
Однако, стоило мне продолжить объяснения, он оборвал меня, повторив то же, что и прежде:
– Тебе предстоит испытание, Регуамин. После этого – будет видно.
Зловещие слова… Но делать было нечего. Оставалось одно: смириться и ждать.
Глава девятнадцатая
На просторе – Строим планер – Вилочки – Через реку – Снова спуск по веревке – Остров среди водопада – Движение в воде – Пчелы – Странно ровные камни – Великий прыжок
Учитывая все опасности, коим я подвергалась за свою недолгую жизнь – смертельную болезнь, нападения диких зверей, похищение и прочие угрозы со стороны людей, – вы вряд ли подумаете, что выход из джунглей на простор саванны может меня напугать. Тем не менее так оно и вышло.
Крестьяне, живущие близ границ Мулина, боятся джунглей, и, оказавшись в Зеленом Аду, я в полной мере смогла ощутить вкус их страха. Но оборотная сторона медали, о коей я еще не рассказывала, состоит в том, что и мулинцы боятся пространств за пределами джунглей. Нет, до того, что наши врачи именуют термином «агорафобия» – то есть до панического страха перед открытой местностью и толпами людей, – дело не доходит, но тем, кто прожил всю жизнь в тесных объятиях болот, саванна в сравнении с ними кажется иссохшей пустыней, в которой нигде не найти укрытия. Вы беззащитны: палящее солнце не знает жалости, оазисы тени под редкими деревцами крайне невелики, а главное – все живое вокруг может вас видеть!
Будучи не мулинкой, а только гостьей Зеленого Ада, я реагировала на все это не так остро, как они, но понимала их ощущения в достаточной мере. За месяцы, проведенные среди болот, я привыкла, что открытое пространство вокруг простирается не далее локтя, и теперь чувствовала себя так, будто сижу на узком шатком насесте и в любой миг могу рухнуть с него вниз, в пустоту.
Ощущение это еще усиливалось оттого, что после недолгого пребывания под открытым небом мне действительно предстояло рухнуть (или, оправдав кое-чьи надежды, безмятежно спланировать) назад, в уютную тесноту болот. Нет, не то чтобы мне так уж не терпелось вернуться в Зеленый Ад, но в тот момент он казался знакомым и привычным, а кроме того, я надеялась, что там меня ждут великие открытия.
Расставшись с нашими хозяевами-мулинцами, мы с Томом, Натали и Фаджем Раванго двинулись к началу разлома, породившего Великий Порог. Путь через дебри был нелегок, но выйти на более ровную местность означало бы оказаться слишком близко от деревень и тех, кто оборонял реки, сдерживая наступление иквунде, а нам очень не хотелось попадаться им на глаза и отвечать на их вопросы. Без приключений добравшись до берега Хемби, мы остановились и начали под руководством Натали сооружать крылья.
Конечно, я не смогла бы летать на них с быстротой и маневренностью, присущей большинству разновидностей драконов: не обладая достаточной для таких вещей силой грудной мускулатуры, я в лучшем случае могла бы только планировать, парить в воздушных потоках. Но даже этого было бы достаточно, чтоб мои детские мечты сбылись, и я ревностно взялась за работу.
В центре каркаса располагалась овальная рама, связанная из ребер и легко разбиравшаяся для удобства переноски. В стороны от нее отходили две бедренные кости, служившие передними кромками крыльев, а плоскости были сделаны из холста, натянутого на огромные веера из костей предплечий и пальцев. Пока я пропитывала холст соком каучуконоса, делая его непроницаемым для воздуха, Том помогал Натали связывать каркас кишками и бечевой.
Мне предстояло висеть ногами вниз в центре всего этого сооружения, чуть позади бедренных костей, держась за специально для этого предусмотренную поперечину. На поперечину Натали собиралась пустить малоберцовую кость, но еще в саванне я, охваченная ностальгическими воспоминаниями о детстве, настояла, чтобы среди прочих костей мы сохранили и вилочку, и теперь мне показалось, что она подойдет сюда как нельзя лучше. (Так и вышло. А еще я, признаться, надеялась, что она принесет мне удачу. Если уж вилочки участвуют в процессе полета, а я собиралась лететь… Конечно, подобная взаимосвязь неуместна, поскольку в нашей конструкции вилочка совершенно не выполняла своих анатомических функций, но, когда собираешься прыгать со скалы, подобные мелкие суеверия отчего-то становятся необычайно важными.)
Изучению механики полета мы с Томом посвятили столько времени, что инструкций для управления планером мне не требовалось. Перенося вес направо или налево, можно было менять курс, а смещаясь вперед или назад – направлять полет вниз или вверх. Но – не более: управляемость подобной конструкции предельно ограничена, о чем поклонники более современных конструкций, несомненно, кричат в данный момент над книгой во весь голос. Инструкций мне, может, и не требовалось, но предпринимать такое рискованное путешествие, не имея практики – чистое самоубийство. Однако в те времена искусство
