Не успев осознать, что творит, Арлен схватил одного, растянул и впился в него зубами. Наружный слой мышц оказался жестким, но под ним скрывалась бескостная плоть, и он принялся пожирать ее, не забывая Втягивать магию. Потом отшвырнул оболочку, как апельсинную кожуру, и взялся за следующего червя, а голод только усилился.
Он превратился в животное, понимающее одно: оно либо съест, либо будет съедено; он пережил подобное лишь в Анох-Сане, когда примитивный голод возобладал над разумом и определил выбор, который навсегда изменил жизнь не только его, но и всей Тесы.
Он ел упоенно, восполняя не только потерю магии. В желудке уже не первую неделю было пусто, если не считать ежедневного глотка благословенного кускуса Джардира.
С этим глотком не могло сравниться ничто, но он был всего один и, сколь бы ни напитывал, не мог по-настоящему набить голодное брюхо. Всерьез наедалась только Ренна, но она ела за двоих.
Арлен не насытился и, высосав остатки мяса из оболочки червя, вернулся в воду, где надергал еще проклятых тварей. Трубки были тверды, разломанная скорлупа ранила руки, но Арлен наплевал на боль. Он давил их, чтобы добраться до плотно сидевших внутри и укоренившихся в иле червей.
Затем вынес целую охапку извивающихся гадов и сложил их подальше, чтобы они задохнулись раньше, чем доползут до воды.
– Посмотрим, как вам это понравится, сволочам! – прорычал он, разрывая очередной кокон. Он трудился, пока не опустошил всю лагуну по свою сторону завала.
Затем приступил к трапезе и забыл обо всем, набивая рот мясом и ощущая вкус магии.
Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и отрыгнуть – опять же магией и мясом. Аура пульсировала от избытка энергии, которую он еле сдерживал. Он чувствовал себя сильным, как с ним бывало только на великой метке.
И, увлеченный, не сразу уловил слабый зуд – подавали сигнал несколько ушных меток.
Друзья пытались связаться с ним.
Арлен быстро начертил в воздухе метки и вложил в них побольше энергии, чтобы, пробившись сквозь внешнюю магию и завал, наладить прочный контакт с Ренной, Джардиром и Шанвах.
– Ты цел? – немедленно донесся голос Ренны.
– Да. – Арлен вернулся к воде и смыл клейкую слизь с рук. – Демон не врал, но сказал не все.
– Пар’чин, ты в опасности? – голос Джардира звенел, как натянутая тетива.
– Уже нет. – Арлен плеснул водой в лицо, смывая с подбородка и губ сок червей. – Плохо то, что весь водоем кишит огромными червями, которые оплетают тебя, как щупальца водного демона, и высасывают магию, словно пиявки.
– Ночь, а хорошо тогда что же? – спросила Ренна.
Арлен выпрямился и потянулся:
– Они обалденно вкусные.
Ренна отрывисто хохотнула, и Арлен повернулся, чтобы осмотреть местность.
– Создатель! – выдохнул он.
– Что такое? – спросила Ренна.
– Что там, Пар’чин? – чуть погодя поднажал Джардир, не дождавшись ответа.
– Арлен Тюк, ты…
Но Арлен не слушал и только смотрел не мигая.
Лагуна находилась на высоте в теснине, которая открывалась в огромную пещеру со стенами, изрытыми туннелями и переходами, большими и малыми.
Но не от этого захватило у Арлена дух. Подъем увенчивал огромный ксар – красийская крепость, полная каменных зданий. В пустыне ксар мог вместить и защитить от поисковых отрядов шарумов большое семейство, а то и целое селение.
Но это было не просто селение. Усиленные колоннами стены возносились высоко, а метки, глубоко вырезанные в отполированном камне, не утратили силы. Над стенами высились шпили больших минаретов и купол Шарик Хора.
А сами стены… У Арлена подкосились ноги, и он упал на колени. Стены представляли собой великую метку, похожую на те, что они с Лишей создали для Лощины. Но их сооружение было грубой поделкой по сравнению с изящными контурами ксара.
Магия пела здесь – звучала симфония силы, от которой на глаза наворачивались слезы.
– Ахман… – Арлен не сумел скрыть дрожи в голосе, – по-моему, я… нашел Копье Ала.
Глава 27
Компаньоны
334◦П.◦В.
– Они прибыли, госпожа, – доложил Артер.
Лиша неловко поерзала на троне Тамоса. Она ненавидела это чудище и пользовалась им, только когда требовал протокол. Она казалась себе девочкой, усевшейся в отцовское кресло.
Средь жителей Свободных городов средний энджирец был самым низкорослым, и знать компенсировала досадный недостаток внушительной мебелью. Монолитная глыба из полированного златодрева была такой тяжелой, что даже Гаред не мог ее сдвинуть, не крякнув. Ее украшал резной плющ – герб семейства Райнбек. Орнамент стоил целого состояния и не имел в себе, будь он проклят, ни одной метки. Трон создали с единственной целью – подавлять.
Но Лиша не могла отрицать, что со своей задачей он превосходно справлялся, и нынешним вечером была за это благодарна. Она нацепила милостивую улыбку и придала ей прочность фарфора:
– Пусть войдут.
Уонда подала знак страже, и та распахнула двери, впуская красийцев. Делегация прибыла в полдень, а сейчас уже давно пали сумерки. Мариновать их дольше нельзя.
Привычка томить гостей в ожидании аудиенции – еще одна игра аристократии. Лише ее не любила, но все равно сыграла и отправила Гареда, чтобы он сопроводил посольство в Лощину. Красийцы любили Гареда. Прославленный воин – тип мужчины, который был им знаком и понятен.
Как и условились заранее, прибывших привели в особняк, который построила для Рожера Аманвах. Слугами в нем были красийцы, и они не стали возражать, когда воины-даль’шарумы выстроились вдоль стен и спустили жонглерский флаг с изображением скрипки. Взамен они подняли красийский – с копьями, скрещенными над заходящим солнцем, и тем обозначили территорию как свою.
Этот жест обеспокоил многих беженцев с юга, но остался без последствий. Если земляки попытаются принудить Лишу к разрыву связей, ради которых она стольким пожертвовала, то получат не меньший отпор, чем Юкор или трон плюща.
Отложив свидание до вечера, она дала красийцам время освоиться и изучить обстановку. Этого было достаточно, чтобы продемонстрировать власть, но не оскорбить. «В ночи все люди – братья», – гласила красийская мантра. Свидание в темноте было знаком перемирия, напоминанием об общем враге.
К тому же это позволило красийцам полюбоваться великими метками Лощины из окон своих паланкинов по пути ко дворцу Лиши. Очередная демонстрация силы.
В делегации было пять человек, не считая даль’шарумов. Три дама’тинг, одна кай’тинг и, самое неприятное, – дама. Когда Гаред ввел их в почти безлюдный зал, Лиша вперила взгляд в ауры.
Справа от трона стояли Уонда и Дарси, слева – Джона и Хейс. Артер остался за троном у круга напольных меток. Любого, кто вступит туда, услышит только Лиша.
С обеих сторон ауры были готовы вспыхнуть от малейшей искры.
По красийскому обычаю, разговор полагалось начать мужчине, и Лиша удивилась, когда тот остановился со всеми, а шаг вперед сделала престарелая дама’тинг.
Карга напомнила Лише Бруну. Время не пощадило красийку,
