Двор тоже, казалось, собрался в равной мере и на войну, и на встречу с графиней. Слева сидели в седлах капитан Гамон и его лейтенанты, возглавлявшие сотни вооруженных, стоявших навытяжку мужчин: тяжелые копейные древки воткнуты в землю, острия – под единым углом.
Справа, в форме чистой и отутюженной, не хуже пехоты выстроилась прислуга цитадели – самостоятельное войско.
«Интересно взглянуть, во что превратятся эти стройные ряды, если я разрожусь посреди двора». Мысль была озорной, но тут ребенок наподдал, и перспектива перестала казаться забавной.
Как и предупредила Уонда, у лестницы, которая вела в крепость, собралась группа людей. Впереди высился лорд Артер, затянутый в мундир и при копье. Рядом – Тариса, графская нянька, для Лиши ставшая камеристкой. Гаред ждал в обществе своей сговоренной Розаль и ее матери. С ним стояли инквизитор Хейс, травницы Дарси и Вика, ее отец Эрни и… ночь, даже мать Лиши, Элона, метавшая взгляды-молнии в спину Розаль. Лиша возносила молитву, чтобы сей ранний час уберег ее хотя бы от этого демона, но призыв, как обычно, не получил ответа.
Уонда заглянула в карету:
– Готовы, госпожа?
Лишу скрутило от очередной схватки. Ее бросило в жар и пот, хотя на дворе стоял зимний холод.
Улыбнувшись, Лиша ничем себя не выдала. У нее задрожали ноги, когда она встала, а ребенок опустился на дюйм ниже.
– Да, дорогуша. Теперь поживее.
С прибытием кареты Гамон спешился. Он, Артер и Гаред чуть не сцепились, предлагая Лише руки, когда она сделала шаг. Проигнорировав всех, Лиша схватилась за плечо Уонды и осторожно сошла по ступенькам. Негоже грохнуться на глазах у всего собрания.
– Добро пожаловать обратно в Лощину, графиня Свиток, – с церемонным поклоном произнес Артер. – Великое облегчение видеть вас в добром здравии. Мы убоялись худшего, когда узнали о нападении на Энджирс.
– Благодарю вас, – сказала Лиша, встав твердо.
Двор расцвел поклонами и реверансами. Держа спину прямо, Лиша ответила на почести величественным кивком, который мог сделать честь самой герцогине Арейн.
Затем она тронулась с места. Уонда изогнулась, чтобы идти первой и одновременно ее поддерживать. Сзади следовали две мускулистые лесорубки.
Растерянные мужчины неуклюже убрались с дороги, но быстро пришли в себя и поспешили вдогонку. Гамон поравнялся с ней первым:
– Миледи, я составил расписание для домашней охраны…
– Благодарю вас, капитан Гамон. – Лишу жгло изнутри. Она свела бедра, боясь, что воды отойдут, прежде чем она успеет дойти до дома. – Будьте любезны передать его капитану Уонде.
Глаза у Гамона округлились, и он резко остановился:
– Капитану… Уонде?
– Тем самым я назначаю Уонду Лесоруб капитаном моей домашней охраны, – громко объявила Лиша, не останавливаясь. – Давно назревшее повышение.
Гамон снова поспешил следом:
– Если мое командование было в каком-то смысле неудовлетворительным…
Лиша улыбнулась, думая, что сейчас ее вырвет.
– Вовсе нет. Ваше служение было образцовым, и ваша доблесть, проявленная ради Лощины, неоспорима. Вы продолжите командовать деревянными солдатами, но за мою личную безопасность будет отвечать только капитан Уонда. Прикажите людям разойтись и вернуться к своим обязанностям. Нападения мы не ждем.
Вид у Гамона был такой, словно он подавился камнем, но после месяцев, проведенных в Энджирсе, где Лиша не знала, кем себя считать – пленницей или гостьей, она устала видеть повсюду деревянных солдат. Уонда уже отобрала лесорубов для охраны дворца и подала им знак обезопасить вход и очистить дворец.
Ошеломленный Гамон отстал, и Артер быстро занял его место.
– Прислуга…
– …накрахмалена и готова приступить к дневным делам, – перебила его Лиша. – Не будем ее задерживать.
Она махнула рукой, распуская собравшихся.
– Разумеется, миледи.
Артер подал знак – и толпа начала расходиться. Он изготовился сказать что-то еще, но вперед протолкнулась мать Лиши. Эрни семенил позади. Элона была на шестом месяце беременности, но умело скрывала это с помощью глубоких декольте, которые отвлекали внимание от живота. Мужчины отшатнулись от нее, как от подземника.
– Дочь моя, графиня Лощины! – Элона распахнула объятия, сияя от… вот, значит, как проявляется ее гордость? Впору устрашиться.
– Матушка, батюшка. – Сдерживая дрожь, Лиша дала им наскоро обнять себя.
Элона почувствовала ее состояние, но ей хватило такта понизить голос:
– Ты выглядишь ужасно. В чем дело?
– Дай мне дойти до постели и отдохнуть.
Лиша сжала плечо Уонды, и они двинулись дальше. Другие, может быть, и боялись мешать Элоне, но Уонда стояла стеной. Элона подалась было следом, однако Эрни ее придержал. Она гневно зыркнула на него, но отец Лиши, как и Уонда Лесоруб, всегда становился на сторону дочери.
– Добро пожаловать домой, графиня. – Розаль присела в отработанном реверансе, и то же сделала ее мать.
– Эмелия, – сказала Лиша, не забыв назвать женщину настоящим именем. – Госпожа Лак. Неожиданно видеть вас здесь в столь ранний час.
Подоспел Гаред, и все трое потянулись за Лишей к ступеням.
– Граф оставил дам здесь, соблюдая приличия. Мы можем найти другое место…
– Брось, – подмигнула Лиша Розаль. – Места у нас полно. Что скажут люди, если такая порядочная юная женщина въедет к барону до свадьбы? Скандал!
Гаред вспыхнул:
– Ценю. У меня приготовлены кое-какие бумаги – взглянешь, когда будет время…
– Пришли их утром. – Лиша уже почти дошла до крыльца.
Следующим с низким поклоном предстал инквизитор Хейс. Его служка Малыш Франк, обычно неразлучный с господином, отсутствовал.
– Графиня. Хвала Создателю, вы в целости и сохранности.
Подкатила следующая карета, отворилась дверца. Хейс округлил глаза при виде рачителя Джоны. Вика с воплем вырвалась из строя встречающих и бросилась к мужу с крыльца.
Хейс был потрясен, но Лиша задушевно улыбнулась ему, хотя содрогалась от боли.
– Вам будет приятно узнать, инквизитор, что ваша временная приписка к Лощине закончилась. В графстве Лощины возобновит свои службы Джона.
– Блажь! – прошипел инквизитор. – Я не собираюсь передавать мой собор…
– Ваш, инквизитор? – повела бровью Лиша. – Это который в моем графстве?
Она все шла. Двери цитадели приближались, но как же до них еще далеко!
Хейсу пришлось пожертвовать достоинством, подобрать рясу и побежать за ней.
– Только герцог Питер властен освободить меня…
Лиша перебила его, предъявив письмо с королевской печатью:
– Ваше следствие завершено.
– Следствие касалось не только одного рачителя-еретика, – возразил Хейс. – Вопрос об Арлене Тюке…
– …относится к тем, которые совет рачителей волен сколь угодно долго обсуждать в Энджирсе, – сказала Лиша. – Паствой Лощины будет руководить пастырь Джона.
Хейс вытаращился даже пуще Гамона:
– Пастырь?!
– Став герцогом, его светлость отрекся от сана, – пояснила Лиша, – а в Лощине теперь населения всяко больше, чем в Энджирсе. Пакт Свободных городов наделяет наших рачителей правом основывать новый орден.
Не зная, что сказать, инквизитор взял письмо и отстал от решительно шествовавшей Лиши. Герцогский указ вооружал ее властью выбирать духовного лидера графства Лощины, но она перешла границы, повысив Джону до пастыря. Такая декларация независимости не понравится