– Побери тебя Недра, Арлен Тюк! Ты нас до смерти перепугал! Ты и твои проклятые секретные планы! Ахман тоже жив?
Арлен поскреб в затылке.
– Конечно он жив, Лиша. Я никого не убивал. Ренна же тебе сказала.
– Нет, не сказала, – выплюнула Лиша. – Она заявила, что он не вернется, как и ты.
Она ударила его в грудь. Он не остановил ее, не шевельнулся, не растаял, и ее рука не прошла насквозь.
– Давай, Лиша, выпусти пар. Я знал, что меня ждет.
– И правильно, распотроши тебя Недра! – рыкнула Лиша, но его пассивность немного убавила ее запал.
Чувства могли вновь и вновь бушевать в Лишиной душе, но сердцем правила логика. У нее накопились вопросы, и криком их не задашь.
С другого конца комнаты донеслось хныканье, ребенок заворочался.
– Полюбуйся, что ты натворил, – сказала Лиша. – Я только-только уложила младенца.
– Но орал-то не я.
Лиша пошла к колыбели, однако Арлен оказался быстрее. Он подхватил ребенка, не в силах сдержать улыбку.
Оглянувшись, он увидел испуг в ауре Лиши. Ее ужаснуло чужое прикосновение к младенцу, но она сохранила выдержку и промолчала. Арлен выставил палец, и младенец схватил его, забыл о плаче и уставился на него крохотными глазенками.
Всмотревшись в ауру ребенка пристальнее, он понял, чего боялась Лиша:
– Да, такое не каждый день увидишь.
В ауре Лиши обозначилась настороженность.
– И это все, что ты скажешь?
Арлен оставил вопрос без внимания:
– Как ее зовут?
– Олив.
Арлен увидел парящий над Лишей образ надкушенной оливы с виднеющейся косточкой.
Он рассмеялся:
– У олив есть косточки.
Лиша скрестила на груди руки:
– Моя мать сказала то же самое.
– Хорошее имя, – похвалил Арлен. – Ей понравится.
Настороженность в ауре Лиши сменилась любопытством.
– Почему ты думаешь, что Олив – она?
Сам не зная ответа, Арлен снова посмотрел на ребенка. Он копнул глубже, пропустив через Олив каплю магии, затем впитал ее, Читая оставленный отпечаток. В ее ауре роились образы. Больше, чем он когда-либо видел. Это были не мысли и не воспоминания, для них она слишком мала. Это было то, что лишь могло состояться.
– Не пойму, – произнес он наконец. – Но знаю, что прав. Олив будет откликаться на «она», но помнить, что не является ни тем ни другим.
Ауру Лиши пронзила боль. На глаза навернулись слезы, и она прикрыла рот, сдерживая всхлип.
Качая Олив на одной руке, Арлен другою сдавил плечо Лиши:
– Не имеет значения. Она будет Олив и не втиснется ни в какие рамки. Миру придется к ней привыкнуть.
Лиша сдавленно усмехнулась:
– Мать и это сказала.
– Твоя мамаша на ходу подметки режет, – заметил Арлен. – Олив ждут трудные времена, но она особенная, как и ее родители. Может быть, больше. На свете нет ничего, с чем бы она не справилась.
Лиша взглянула на него еще мокрыми глазами:
– Почем тебе знать?
Арлен оглянулся на образы, мельтешившие вокруг Олив, и пожал плечами:
– Я с некоторых пор вижу. Иногда – мысли, а иногда… что-то другое. Наверно, это похоже на чтение по костям. Знаю не то, что будет, а что может быть. Возможно, всем нам осталось недолго, но если мы прорвемся…
– Где ее отец? – спросила Лиша.
– На страже, пока я здесь не закончу, – ответил Арлен. – Потом уладит собственные дела в Даре Эверама. После этого мы снова уйдем.
– Какие дела? – не отставала она. – На страже чего? Уйдете – куда? Через что вы прорветесь?
Арлен тяжко вздохнул:
– Мы растревожили осиное гнездо, Лиш. Поднимется рой, и это, похоже, моя вина.
Вспышку боли за глазницей он увидел раньше, чем Лиша прижала к виску ладонь.
– Это похоже на речи Арлена Тюка, которого я знаю. – Она направилась к своему креслу. – Чая?
– Да, спасибо.
Олив закрыла глаза, и Арлен осторожно, стараясь ее не разбудить, присел напротив Лиши на топчан. Лиша разлила чай, и он взял чашку свободной рукой. Чай был горек, но удивляться не приходилось. Лиша не экономила сахар – ей просто не приходило в голову, что кто-то его захочет.
Она прищурилась на него, глядя сквозь меченые очки:
– Ночь, Арлен! Если ты хочешь сахара – достаточно попросить.
Он улыбнулся:
– Ты навострилась читать ауры.
– Для этого не нужно быть мозговым демоном, – ответила Лиша. – Я вижу, как у тебя над головой плавает проклятая сахарница.
– Не торопись с толкованием, пока не разберешься.
Лиша отмахнулась, но Арлен увидел, что она осталась довольна ответом.
– Понимать ли это так, что тебе постоянно хотелось сахара, но ты ни слова не говорил?
Арлен пожал плечами:
– Ты никогда не ставишь его на стол, пока не попросят, а я не люблю пустой суеты. Было время, я пивал вещи и похуже, чем горький чай.
– Ихор? – спросила Лиша, и кровь у Арлена застыла в жилах.
Продолжая прикидываться, будто думает о мелочах, он прозондировал ее ауру. Много ли ей известно?
Выдохнув, он поставил чашку.
– Как ты вычислила?
– Это не я, – ответила Лиша. – Стела Тракт. Сейчас ее заперли в темнице, она сидит в меченой камере, а десятки юнцов, одуревших от магии, едят мясо демонов в Лесу травниц.
– Ночь! – Арлен утопил лицо в ладонях.
– Мог бы мне и сказать, – заметила Лиша. – Мог бы довериться.
– Как поверил, что ты не будешь метить кожу? – спросил Арлен. – Или – тому, что ты прислушаешься и поймешь, насколько опасен избыток магии? Ты видела, каким я был, Лиша. Жил диким зверем, забыв, что такое человечность. Я чуть не бросил вас с Рожером умирать на дороге, и вам повезло, день выдался удачный.
Лиша скрестила на груди руки:
– Но с Ренной все обошлось?
Арлен помрачнел:
– Ренна оставила мне не больше выбора, чем ты, Лиш. Меня окружают несговорчивые женщины.
– Может быть, тебе это и нужно, чтобы не поступать по-дурацки, – усмехнулась она.
– Да, возможно, – хмыкнул Арлен.
Лиша направилась к боковому столику с простым глиняным сервизом. Никакого роскошного серебра. Вернувшись с сахарницей, она взяла щипцами два кубика и бросила в его чашку. Затем поставила чайник и снова села.
– Теперь рассказывай, где был и что делал.
– Я тебе верю, Лиша Свиток, – произнес Арлен. – И верил всегда. Но как ты в свое время не открыла мне тайны огня, когда я спрашивал, так и я кое-что утаил. Мы все имеем право на секреты.
Лиша поджала губы, но спорить не стала.
– Сейчас… – Он вздохнул. – Не знаю, останусь ли я жив, увидимся ли снова, а потому секретничать особо незачем. Я расскажу тебе все, что захочешь узнать, но поклянись вслух, громко, что никому не скажешь. Если кто-нибудь хоть намеком проведает, а потом попадется мозговику, в опасности окажется весь мир.
Лиша не колебалась:
– Клянусь ребенком, который спит у тебя на руках. Я сохраню твои тайны.
Арлен кивнул:
– Мозговики неспроста пришли за мной и Джардиром. Они относятся к этой истории с Избавителем даже серьезнее, чем рачители. Называют нас объединителями. Мозговики понуждают трутней к ожесточенному сопротивлению. Они не успокоятся, пока не разберутся с нами.
– Ренна, когда ты ее прислал, сказала столько же, – заметила Лиша.
– Они,