Время тянулось долго. Наконец он почувствовал, что канал открылся и магия свободно протекла сквозь серьгу Инэверы и вернулась обратно, в его собственную.
– Кто это? – гневно осведомилась Инэвера. – Кто посмел?!
– Спокойно, дживах, – отозвался Джардир. – Кого же ты ждешь, как не родного мужа?
– Ахман Джардир мертв, – проскрежетала Инэвера. – Меня не обманет оборотень, подражающий его голосу.
Джардир нахмурился. Он предусмотрел многое, но не прямое отрицание.
– Жена моя, это я. Мы познакомились в шатре дама’тинг, когда Хасик сломал мне руку. Ты научила меня принимать боль. Ты была прекрасна, и я годами хранил в памяти твое лицо, пока не увидел его вновь в день нашей свадьбы.
Последовала пауза, сменившаяся шепотом таким робким, какого Джардир ни разу не слышал от своей бесстрашной суженой:
– Ахман?
Джардиру сдавило горло.
– Да, возлюбленная.
– Что это за звук? – Голос Инэверы дрожал. – Ты говоришь с Небес?
Джардир не сразу понял, о чем она. Затем рассмеялся:
– Нет, дживах. Это только ветер, и он свистит, пока я мчусь к тебе.
– Как такое возможно? – спросила Инэвера. – Кости сказали – ты мертв.
– Неужели? Ты учила меня, что алагай хора не лгут, но иногда имеют в виду не то, что мы думаем.
– Полгода назад они сообщили, что алагай отправились осквернить тело шар’дама ка.
– Это правда, но они хотели замарать не меня, – ответил Джардир.
– Но и не Пар’чина, – сказала Инэвера. – Ты бы вернулся, если бы победил его.
– Нет, не Пар’чина. Князья алагай отправились в Анох-Сан, чтобы сровнять с землей город Каджи и обгадить его кости.
Ветер свистел, и Джардир еле расслышал, как пресеклось дыхание Инэверы. Слушая ее голос, он невольно поднажал от нетерпения – хотелось поскорее снова обнять жену.
– И ты этого не допустил, – сообразила она.
– Нет, – согласился Джардир. – И да. Зная на сей раз, куда ударят князья алагай, мы выковали союз, который был бы невозможен в иных условиях. С Пар’чином вместе мы прибыли в Анох-Сан и дождались, когда они пожалуют к месту упокоения Каджи.
– Что было дальше? – спросила Инэвера.
– Я не могу сказать, пока мы не останемся наедине под защитой короны, – ответил Джардир. – Расскажи о себе. Месяцы, проведенные без меня, не могли не быть трудными, но нет никого на Ала, кто вынес бы это бремя лучше. Все ли у тебя хорошо?
– Мое сердце разбилось, но я не сломлена.
Услышав это, Джардир облегченно вздохнул.
– Твоя слава не имеет границ, – сказал он. – Ты посадила Ашана на трон?
Последовала долгая пауза. Достаточно длительная – Джардир даже направил через серьгу каплю магии, желая убедиться, что связь не нарушилась.
– Жена?
– Пожалуй, об этом тоже лучше поговорить при встрече, – сказала наконец Инэвера.
Когда Джардир спланировал к своему дворцу на вершине высокого холма посреди Дара Эверама, Инэвера уже ждала на крыше. Прозрачные алые одежды колыхались в ночном воздухе, подсвеченные сияющими украшениями. Он видел изгибы ее тела под шелком, оставляющим мало места воображению.
Когда-то он ненавидел этот бесстыдный наряд, напоминавший, что его власть над первой женой ни в коей мере не безгранична. Но сейчас, после многомесячной разлуки, он думал лишь о ее красоте. Джардир вдохнул аромат ее духов, растекшийся в ночном воздухе, и естество его возбудилось.
Едва он приземлился, она упала в его объятия, и он сжал ее так, что хрустнули кости. Ее тело было мягким, но в нем чувствовалась и сила. Он знал, как крепки ее мускулы, когда напрягутся. Сказать предстояло очень многое, но он на миг отбросил все мысли, зарылся носом в ее намасленные волосы и насладился запахом.
Они разомкнули объятия ровно настолько, чтобы жадно впиться друг в друга губами. Сердце Джардира бешено застучало, он отстранился. Спохватившись, он активировал корону и окружил обоих сферой тишины.
– На дорогах полно маджахов, – сказал он. – Что…
– Позже, – возразила Инэвера, прижимаясь мягкими губами к его губам и распуская пояс.
– Здесь? – спросил он. – Сейчас?
Она сорвала с него кушак:
– Я больше не буду ждать ни секунды.
Она стянула с его плеч плащ-невидимку госпожи Лиши и расстелила на крыше, как одеяло на песке.
Зарычав, Джардир обхватил ее за талию и выбил твердь из-под ног. Она не сопротивлялась, когда он уложил ее на плащ и принялся разводить шелка, раздирая их, когда они не поддавались легко. Она была выбрита и умаслена, он скользнул в нее без труда.
В их соитии не было ни приемов дама’тинг, ни постельных танцев, ни семи поглаживаний. Была яростная, животная страсть, утолявшая многомесячный голод. С укусами и рывками, царапаньем и шлепками; желания и потребности выражались тычками и рыком. Джардир понимал, что его возвращение должно быть окутано тайной, но в данное мгновение не знал ничего, кроме Инэверы, своей первой жены, и страсть одержала верх.
Когда все кончилось, они лежали в поту на холодном ночном воздухе, свернувшись клубком в гнезде из разорванных одежд. Джардир не сводил с ее лица взгляда и пил его, словно умирающий от жажды. Он провел пальцами по ее щеке и уху, поочередно улавливая связи каждой серьги. Вот другие жены. Вот племянницы. Теперь, познав силу хора, он не понимал, как не чувствовал ее прежде.
– Мне впору разгневаться на то, что ты держала серьги в секрете, – заметил он.
Инэвера улыбнулась:
– Следить за мужем – долг первой жены. Если бы ты знал, нашел бы способ скрыть вещи, не предназначенные для моих ушей.
– Например, когда я возлежал на подушках с Лишей Свиток, – подсказал Джардир.
Инэвера сдержалась, но не сумела скрыть чувств, промелькнувших в ауре. Он всмотрелся в ее душу, видя там боль.
– Ты слышала каждую мелочь, – проговорил он.
– Как же иначе? – ответила Инэвера. – Я проигрывала тебя этой…
Джардир заключил ее лицо в ладони и снова поцеловал:
– Ни за что, возлюбленная. Мы связаны – в этой жизни и следующей. Теперь я понимаю, почему ты легла с андрахом. Я прощаю тебя, хотя ты не нуждаешься в прощении за то, что превыше всего поставила Шарак Ка.
Инэвера всхлипнула, и он прижал ее к себе:
– Ты мне нужна, жена моя. Теперь мы должны быть едины, как никогда. Больше никаких тайн. Никакой лжи и полуправды. Ала балансирует на грани, и нет никого, кому я верил бы больше, чем тебе.
Она поцеловала его и отстранилась, посмотрела в глаза:
– Я понимаю, почему ты возлег с Лишей Свиток. Я прощаю тебя, хотя ты не нуждаешься в прощении за то, что превыше всего поставил Шарак Ка. Я твоя так же, как ты – мой. Кости предсказали, что твое возвращение возвестит начало Шарак Ка и мы примем бой единым разумом и общим сердцем. Больше никаких тайн. Никакой лжи и полуправды. Я клянусь упованием на Небеса перед лицом Эверама.
Она дотронулась до серьги:
– Почему тебя не было слышно после падения?
– Пар’чин раньше меня разгадал
