– Пар’чин, – сплюнула Инэвера. – Надо мне было убить его, пока могла.
Джардир покачал головой:
– И этим, возможно, обречь на гибель Ала. Это он научил меня использовать корону Каджи, чтобы усиливать сигнал и связываться с тобой за сотни миль.
Глаза Инэверы округлились.
– Ты это можешь?
– Проще простого, – кивнул Джардир. – Я и тебе покажу. Пар’чин научил меня многому, пока держал в плену.
– В плену? – зарычала Инэвера. – Он осмелился…
Джардир вскинул руку:
– Спокойно, жена. Сын Джефа сделал то, что должен был сделать, чтобы получить преимущество в Шарак Ка. Как и ты всегда поступала.
– Я не верю, – сказала Инэвера.
Джардир нежно взял ее за плечи, глядя в глаза:
– Загляни в мою душу, дживах. Если не веришь ничему другому – поверь мне, когда я говорю, что ничто не волнует Пар’чина больше, чем Шарак Ка. Я убил бы его на домин шарум, но это не входило в его намерения. У него куда более грандиозные планы. Блистательные.
– Атаковать князьков Най в Анох-Сане, – сказала Инэвера.
– О дживах, – улыбнулся Джардир, – это только начало.
– Дамаджах, – оторопела Мича, когда Инэвера открыла дверь на лестницу, ведущую на крышу. – Твоя одежда…
Та и в самом деле была разорвана, но Инэвера, придерживая ее верх, нисколько не потеряла в царственной осанке и властности.
– Ничего страшного. Расчисть дорогу в мои покои.
– Да, Дамаджах, – сказала Мича.
Джардир с гордостью наблюдал, с какой непринужденной грацией движется его дочь, одетая в черное шарум’тинг. Но на нем был плащ-невидимка Лиши, усиленный его личной магией, а потому Мича и его другая дочь-воительница, Джарвах, которая замкнула шествие, не увидели, как Джардир спускается за Инэверой в их покои.
– Проследите, чтобы меня не тревожили, – велела им Инэвера, заперла дверь и активировала сеть меток, способную остановить армию – не важно, алагай или людей.
Она повернулась и в который раз обняла Джардира:
– Мы снова одни. Уединение будет полным, пока мы не решим, как лучше объявить о твоем возвращении.
– Боюсь, любимая, что это преждевременно, – вздохнул Джардир. – Мне пока еще нельзя предъявить право на Трон черепов. Возможно, не удастся и потом. Никто, кроме тебя, не должен знать, что я вернулся, и мне придется уйти до того, как солнечный свет прикует меня к Ала.
– Это невозможно, – сказала Инэвера. – Ты же только что возвратился.
– И тем не менее вынужден уйти снова.
– Ты не понимаешь, – возразила она. – Произошло очень многое.
– Что бы здесь ни случилось, это меркнет перед путем, который предстоит мне, – ответил Джардир. – На нас лежит бремя Шарак Ка.
Инэвера вздохнула, наполняя спокойствием ауру, и взяла его за руки:
– Ашан мертв.
– Что? – моргнул Джардир.
– И Джайан, – продолжила Инэвера, сжав его руки, когда произнесла имя первенца. – И весь совет дамаджи, и твой сын Маджи. Все убиты Асомом в ночь, когда он взошел на Трон черепов.
Джардир открыл рот, но не издал ни звука. Каждая названная смерть была ударом, а в совокупности услышанное парализовало. Он принял все целиком и ответно сжал руки Инэверы:
– Расскажи все.
Он слушал, не веря ушам, пока Инэвера излагала события, имевшие место в Красии после его исчезновения. Он знал о хрупкости коалиции племен, но в страшном сне не могло присниться, что без его объединяющей десницы она рухнет так быстро.
– Было ошибкой назначить Асукаджи наследником Каджи, – проговорил Джардир. – Асому осталось одно: взобраться выше.
Инэвера покачала головой:
– Это было правильное решение, муж мой. Ты не мог знать, что он настолько кровожаден.
– Воспользоваться хора ночью, чтобы захватить трон! – Джардир сжал кулаки. – Он бесчестит все наши идеалы.
– Ценой потери сильнейшего из племен, – ответила Инэвера. – Но теперь, раз ты здесь, нам, может быть, удастся вернуть маджахов.
Джардир мотнул головой:
– Я не смогу их вернуть, не открывшись, а это недопустимо.
– Почему? – вскинулась Инэвера. – Что может быть важнее сохранения войск, когда близится Шарак Ка?
– Шарак Ка не близится, любимая, – возразил Джардир. – Война уже здесь. Сейчас. Алагай скапливаются и обзаводятся ульями по всем зеленым землям. Я должен добраться до источника и остановить их.
Инэвера ошеломленно уставилась на него:
– Но ты же не имеешь в виду бездну Най?
Джардир кивнул:
– Мы отправились в Анох-Сан не для того, чтобы помешать алагай осквернить могилы наших предков. И даже наоборот: мы дали им это сделать.
– Зачем?
– Чтобы захватить Алагай Ка, – ответил Джардир. – И мы своего добились, любимая!
– Это невозможно, – в который раз сказала Инэвера.
– Почти, – согласился Джардир. – Совместными усилиями, при помощи дживах ка Пар’чина, Шанджата и Шанвах, – и то едва справились.
– Шанджат и Шанвах тебя нашли?
– Да. Спасибо, любимая, что послала их. Без них мы могли потерпеть неудачу. Их честь не имеет границ. На счету Шанвах теперь есть и князь алагай.
– А у Шанджата?
Вздохнув, Джардир поведал ей о попытке бегства, предпринятой Алагай Ка, и поврежденном рассудке зятя. Он рассказал и о допросе, и о замысле Пар’чина.
– Безумие, – промолвила Инэвера.
– Прекрасное безумие, – уточнил Джардир. – Славное безумие. Достойное самого Каджи. Это сумасбродный план, но он бьет в самое сердце Най.
– Ты поверишь князю лжи? – взвилась Инэвера. – Эверамовы яйца, муж мой, неужели ты так глуп?
– Конечно нет. – Джардир закатал рукав, обнажив предплечье. – Это игра, в которой ставка – Ала. – Он вытянул руку, испещренную бессчетными шрамами от кривого клинка Инэверы. – Я проделал путь до Дара Эверама, чтобы Дамаджах сделала расклад на успех нашего дела.
Джардир подавил острое желание почесаться, врачуя последний надрез. Инэвера, казалось, хотела откачать из него не только семя, но и кровь, бросая кости снова и снова в поисках ответов. Надрезы были неглубоки и быстро заживали благодаря урокам Пар’чина, но кожа зудела, когда они закрывались. Отделаться от зуда было почему-то труднее, чем от боли.
– Что ты видишь? – спросил он, не в силах больше терпеть.
– Смерть, – ответила Инэвера, не сводя глаз с костей. Ее лицо озаряло зловещее красное свечение. – Расхождения. Обман.
– Любимая, эти слова бесполезны, – сказал Джардир. – Есть ли надежда, что план Пар’чина увенчается успехом?
– Ничтожная. Но ты все равно должен идти.
Он удивился. Ему казалось, она скажет что угодно – только бы удержать его в Красии.
«Ах, голубка моя! – подумал он. – Опять я тебя недооцениваю».
– Есть варианты будущего, где все вы погибаете в бездне задолго до цели, – продолжила Инэвера. – В других – вы находите Алагай’тинг Ка, но сразу терпите поражение. В третьих – приходите слишком поздно и кладка успевает закончиться.
Джардир сжал кулаки:
– Но все же успех возможен.
– Да, настолько же, насколько возможно найти в пустыне нужную песчинку. И даже при этой бесконечно малой вероятности выживут не все.
– Это не важно, – сказал Джардир. – Наши жизни – ничто по сравнению с целью.
– Не спеши стать мучеником, – возразила Инэвера. – Ты должен быть начеку. Я вижу на каждом шагу измену.
– Но я должен идти?
Инэвера кивнула:
– Если не пойдешь… ты всех обречешь на гибель. Пар’чин снес плотину, и река не остановится, пока не достигнет моря.
Джардир
