Джардир снова активировал плащ и бесшумно двинулся по коридору к покоям сына. Там, к своей скорби, но не удивлению, он обнаружил то, о чем предупредила Инэвера: прикованного к постели Асукаджи, чья аура была тускла и безжизненна, и Асома, который, все еще в короне-копии, лично ухаживал за любовником.
Несмотря на маскировку Джардира, Асом что-то почуял. Сперва это проявилось в ауре, затем он навострил уши и насторожился. Поворотившись, он медленно осмотрел комнату, корона ослепительно засияла. Мальчик, как опять же предупреждала Инэвера, научился ею пользоваться, и хотя в ободе было меньше силы, чем в короне Джардира, с нею все равно приходилось считаться.
– Кто здесь? – властно осведомился Асом, изучая взглядом стену, возле которой стоял Джардир, и пытаясь на нем сфокусироваться. Он встал и потянулся за копьем – еще одной ярко горящей подделкой.
Не видя причин скрываться дальше, Джардир отбросил плащ:
– Приветствую тебя, сын мой.
Он ожидал удивления, даже испуга. Чего он не ждал, так это нападения. Асом ударил, словно туннельная гадюка, сделав выпад сверкающим копьем.
– Самозванец! Мой отец мертв!
Джардир едва успел отбить острие своим. Асом, непоколебленный, принялся орудовать копьем со слепящей быстротой, нападая опять и опять, каждый раз под новым углом, и выискивая брешь в отцовской обороне.
Не приходилось удивляться тому, что в ночи этот воин сражался с демонами безоружным, а потом проторил себе, выстлал трупами путь по семи ступеням Трона черепов. Джардир лично натаскивал юношу, обучая его с братьями смертоносным шарукинам разных племен. Самым здоровым и сильным после Джардира был Джайан. В детстве это было серьезным превосходством, но Асом в Шарик Хора рьяно взялся за учебу и обрел собственный стиль. Он действовал стремительно, смертоносно и не знал усталости. Копье и корона заряжали его энергией, придавали неимоверную силу.
Шальной удар, отбитый Джардиром, пришелся в мраморную колонну обхвата в полтора и разослал по ней паутину сквозных трещин.
Потрясенный этим внезапным исступлением, Джардир старался лишь защититься, не будучи готов убить второго сына, – тем более что только-только узнал о гибели первого. Асом, как учил отец, избегал повторений; ноги непрерывно двигались, и для обычного воина его действия были непредсказуемы.
Но Джардир – не был обычным воином. Он тоже прорубил себе путь на Трон черепов, а Асом, хотя и добился успеха в коронном видении, не достиг уровня отцовского мастерства. Аура юноши была устойчива, но по ее поверхности шла рябь, когда он направлял энергию в руки или ноги. Приспособившись за секунды, Джардир стал предугадывать движения сына.
Едва Асом ринулся в очередную атаку, Джардир уже снялся с места. Скользнув в сторону, он отнял руку от своего копья и перехватил древко Асома. С силой пнул, и Асом, удержанный на приколе своим же ухватом за копье, принял всю мощь удара в бедро. Сложившись пополам, он отлетел и шмякнулся о стену. Джардир стоял с обоими копьями.
– Асом! – хотел вскрикнуть Асукаджи, но исторг из себя лишь слабый хрип.
Его аура пошла паническими волнами, пытаясь бросить искалеченное тело на помощь любовнику.
– Теперь ты готов к разговору, сын? – осведомился Джардир, но Асом, не ведая страха, ринулся к нему вновь.
Джардир отшвырнул оружие подальше. При надобности он мог через метку призвать копье назад, но если уж драться, то лучше голыми руками и ногами, чтобы случайно не убить мальчишку раньше, чем они потолкуют.
– Изыди, призрак! – крикнул Асом, ударяя. – Не посещай меня впредь!
Джардир не сумел перехватить удар, но последовал за вихрем энергии, не давая сыну превосходства в новой атаке. Слова обеспечили ему секундную передышку, и он, не прекращая борьбы, всмотрелся в сыновнюю ауру, чтобы дойти до истоков. По зову коронного видения восстали картины: Асом, метавшийся во сне, просыпается в бешенстве и слезах. Однажды, пробудившись наполовину, он ударил Асукаджи. После этого они спали врозь. В другую ночь он чуть не убил Джамере – душил его, голого, в подушках, пока юный дама не разбудил его полностью.
И да, Асом был затравлен: осуждающий лик отца являлся ему неизменно, едва он смеживал веки.
«Так и должно быть», – подумал Джардир. Он принял скользящий удар, чтобы подобраться ближе, схватил Асома за рясу, ударил пяткой в бедро, и колено неестественно разогнулось. Не помогло даже безупречное чувство равновесия, и Джардир, воспользовавшись секундным колебанием, повалил Асома на пол. Теперь они сцепились, борясь слишком подвижно и яростно, чтобы читать ауры и учитывать прочитанное. Это была первобытная схватка за верховенство, привычная для Джардира с малых лет. Не был ей чужд и Асом, но он, принц Красии, всегда помнил, что противники боятся его убить.
Джардир не знал такой роскоши, когда боролся за власть. Именно это позволило ему победить стольких дама для воцарения в Копье Пустыни и стало залогом победы здесь. Он продвигался к господству дюйм за дюймом, удерживая корпус сына, дабы тот не пустил в ход ноги; одну его руку придавил туловищем, другую обездвижил и стиснул предплечьем горло.
Он мог заставить юношу отвернуться. Невозможность для противника видеть тебя в лицо даровало немалое преимущество, но отцовского лика Асом страшился пуще всего на свете – его-то Джардир и явил.
– Я не призрак. Ты не спишь. Я вернулся и обнаружил бесчестье, которым ты покрыл мой двор за недолгие месяцы моего отсутствия.
Сопротивление Асома усилилось; неприкрытая паника и леденящий ужас придали ему сил, но Джардир держал крепко и уступать не собирался. Асом бил и метался, но не находил рычага для опоры, а Джардир был крупнее, тяжелее и сильнее. На миг он отпрянул, Асом подался за ним, и Джардир впечатал затылок сына в пол.
– Я пришел не сражаться! – прогремел Джардир. – Я не хочу убивать сына, хотя повод есть. – Он ударил снова, и напольная плитка пошла трещинами. – Но я убью, если не оставишь мне выбора.
Потуги Асома наконец ослабли, правда Джардир не знал, покорился тот или ему не хватает воздуха. Он сохранил нажим и дождался, когда аура сына потускнеет, а глаза начнут мутнеть. Тогда он отпустил его, быстро выпрямился и отступил. Нарисовал в воздухе метку, и копье Каджи порхнуло ему в руку. Асом давился, кашлял и порывался встать, опираясь на слабую руку.
– Выбирай, – сказал Джардир. – Оставайся на коленях и прими мой суд или приступи ко мне снова – и я отправлю тебя одиноким путем, – пусть судит сам Эверам.
Аура Асома вскипела, и даже Джардир не сумел угадать, как тот поступит. Он видел, что юноша осознал – перед ним и правда отец, но зашел слишком