Лиша дотронулась до прически, вспомнив, что волосы заколоты с тех пор еще, как она приехала. И с половиной шпилек беда – одни подвылезли, другие потерялись. На ней была пропитанная потом и запятнанная кровью рубашка с шелковым халатом поверх. От высохших слез на щеках осталась корка.
– Я, верно, ужасно выгляжу.
– Ни в коей мере.
Тариса отвела ее к туалетному столику, вынула шпильки и принялась расчесывать. Этот ритуал выполнялся так часто, что на Лишу накатила волна ностальгии. Здесь – покои Тамоса, его слуги, его цитадель. Она собиралась делить крепость с ним, как в сказке, но ее принц отыграл свою роль.
О нем напоминало все – наглядные свидетельства жизни, оборвавшейся в цвете лет. Охотничьи трофеи и копья украшали стены наряду с парадными портретами королевской семьи. Три комплекта лакированных доспехов на стойках были похожи на безмолвных часовых.
Лиша уставилась в пол, но ее предал нос, уловивший аромат масел, которыми пользовался граф: благовоний, будивших мысли о любви, страсти и утрате.
Тариса заметила ее состояние:
– Артер хотел все убрать. Избавить вас от страданий.
У Лиши сдавило горло.
– Хорошо, что он этого не сделал.
Тариса кивнула:
– Я пригрозила отрезать ему семенники, если сдвинет хоть стул.
Лиша закрыла глаза. Прикосновения Тарисы к волосам дарили редкое чувство покоя. Она вдруг осознала, как сильно устала. Целительное чародейство Аманвах вызвало прилив сил, но они истощились, а магия не могла по-настоящему заменить сон.
Однако имелись безотлагательные дела.
Лиша приоткрыла глаз, изучая ауру Тарисы:
– Как давно ты шпионишь для матери-герцогини?
– Дольше, чем вы живете на свете, миледи. – Аура Тарисы выдала свечку, но голос остался спокойным. Умиротворяющим. – Правда, я никогда не считала это шпионажем. Тамос еще в пеленках лежал, когда меня привели к нему в няньки. Моим долгом было отчитываться перед его матерью. Ее светлость любила мальчика, но ей приходилось править герцогством, а муж показывался редко. И каждую ночь, когда юный принц почивал, я посвящала ее в его дневные дела.
– Даже когда мальчик стал зрелым мужчиной? – спросила Лиша.
– Тогда-то тем более, – фыркнула Тариса. – Вы поймете, как подрастет Олив, миледи. Мать никогда не отпускает дитя.
– О чем же ты ей докладывала?
Тариса пожала плечами:
– В основном о его любовных похождениях. Ее светлость уже и не надеялась утихомирить принца, но желала знать про каждую юбку, на которую он клал глаз. – Тариса встретилась с Лишей взглядом. – Но прочно вниманием Тамоса завладела только одна женщина.
– И у нее было темное прошлое, – подсказала Лиша. – Скандальное детство, а еще слухи о сношениях с демоном пустыни…
Тариса снова потупилась, не прекращая ритмично, успокаивающе водить щеткой.
– Народная молва, миледи. Она гуляет по Кладбищу Подземников и скамьям Праведного дома, среди лесорубов и – Создатель свидетель – на половине слуг. Многие рассказывали, как вы и Меченый смотрели друг на друга и как вы отправились в Красию ко двору Ахмана Джардира. Никто не доказал, что тот и другой укладывали вас в постель, но для сплетен не нужны доказательства.
– Меня не укладывали, – сказала Лиша.
– Я не говорила ее светлости ни о чем, чего бы она не слышала от других, – продолжила Тариса. – Но я просила ее не верить ни единому слову. Вы с его светлостью едва ли хранили тайну. Когда ваша шнуровка натянулась, я решила, что ребенок от принца. Мы все так подумали. Все слуги любили вас. Я с радостью написала ее светлости о моих подозрениях и ходила на цыпочках – все ждала, что вы сообщите и его светлости.
– Но потом мы разошлись, и ты поняла, что любила меня напрасно, – подхватила Лиша.
Тариса покачала головой:
– Как мы могли разлюбить вас, если не разлюбил наш господин?
– Тамос изгнал меня.
– Да, – согласилась Тариса. – И бродил по этим залам, словно призрак, часами простаивая перед вашим портретом.
В горле у Лиши встал комок.
– Возможно, кто-то и ждет, что завтра вы объявите о рождении наследника Тамоса, – сказала Тариса. – Кто-нибудь да мечтает, чтобы осталась здесь частица принца – и можно было любить и лелеять ее в этом доме. Но никто не отвернется от вас, когда увидит Олив.
– Хотелось бы верить, – ответила Лиша.
– Я никогда не знала родного сына, – призналась Тариса. – Я служила на кухне у мелкого лорда и его леди, и, когда леди не сумела родить супругу детей, они заплатили мне, чтобы я легла с господином и выносила ребенка.
– Тариса! – ужаснулась Лиша.
– Со мной поступили честно, – сказала Тариса. – Дали денег и рекомендации, чтобы мать-герцогиня поручила мне нянчить и растить юного принца Тамоса. Он был мне как сын, которого я не знала.
Она бережно возложила ладонь на чрево Лиши:
– Не нам судить, что за детей дает нам Создатель. В этом доме хватит любви для каждого вашего чада, миледи.
Лиша накрыла ее руку своей:
– Полно твердить «миледи». Будь любезна называть меня госпожой.
– Да, госпожа. – Тариса сжала ее кисть и встала. – Вода уже, наверно, нагрелась. Пойду проверю ванну.
Она ушла, и Лиша позволила себе еще раз поднять взгляд, чтобы вобрать напоминания о потерянной любви.
И разрыдалась.
Днем Лиша оставила шторы задернутыми и рассмотрела Олив через меченые очки, гордясь силой и чистотой детской ауры. Олив ела жадно, а проспала мало. Она ответила Лише взглядом ярких голубых глаз. Магия светилась в ней чувством, которое выходило за грань любви, простиралось дальше обожания. Это было нечто корневое и незамутненное.
В дверь постучали, и Лиша, вздрогнув, вышла из транса. Уонда отворила, донесся звук приглушенной беседы. Затем дверь щелкнула – Уонда заперла ее вновь и вернулась в опочивальню.
– Снаружи ждет Артер, – доложила Уонда. – Ему было сказано, что вы заняты, но он не уходит. Говорит, что-то срочное.
Лиша нехотя выпрямилась:
– Прекрасно. Он уже видел меня в халате. Тариса! Будь добра, отнеси Олив в детскую – пусть побудет там, пока мы беседуем.
Олив больно зажала палец Лиши в кулачок, когда Тариса потянула ее к себе. При виде ее ауры у Лиши заныло сердце.
Лорд Артер остановился на почтительном расстоянии от постели и поклонился:
– Прошу простить за вторжение, графиня Свиток.
– Ничего страшного, Артер, – сказала Лиша. – Я верю, вы бы не сделали этого без важного повода.
– В самом деле, – кивнул Артер. – Примите поздравления с рождением дочери. Насколько я понимаю, это произошло… раньше чем ожидалось. Надеюсь, все в добром здравии?
– Благодарю вас, вполне, хотя я думаю, что Уонда уже вам сказала.
– Разумеется, – не стал отрицать Артер. – Я пришел по делу весьма неотложному.
– И в чем же оно заключается?
Артер расправил плечи. Он не был высок, но наверстал упущенное выправкой.
– Я обращаюсь к вам, графиня, со всем уважением, но если мое управление этим домом завершено и я уволен, то вряд ли попрошу слишком многого, если пожелаю, чтобы меня уведомили прямо.
Лиша моргнула:
– А кто-то вас уведомил косвенно?
– Леди Свиток, – ответил Артер.
– Леди… Ночь! моя мать?
Артер вновь поклонился:
– Леди Свиток въехала
