– Получается, люди умирают дважды?
– Да, – ответила она, и никому из них не потребовалось уточнять, что именно за люди. Она подошла к Джоулу, и они рука об руку пару минут прогуливались по поляне, впитывая красоту горной природы. Корделия не дрожала, не было заметно никаких признаков давнего травматического стресса, только губы по-прежнему были плотно сжаты.
– Когда ты выйдешь в отставку, то поселишься в горах, чтобы каждый день видеть эту красоту? – спросил он, заметив, что она не может оторвать взор от горных просторов.
Тень улыбки чуть тронула сжатые губы.
– Я – нет. Вот Майлз, тот просто без ума от гор. Это место он бы просто обожал. А я хочу жить у воды, на самом берегу. У меня есть план… как-нибудь покажу тебе это место, но для этого придется на денек-другой уехать из Каринбурга.
– Интересная мысль. – Джоул дал понять, что вполне поддерживает такой план. День-другой вдали от работы, вместе с ней, без этого болезненного воскрешения воспоминаний, и поговорить будет время. Вот бы было… хорошо. Он не хотел давать более точное определение. Пусть пока всё остается открытым. «Для чего, для бегства?» Едва ли он намерен бежать куда бы то ни было.
– На самом-то деле это нечто большее, чем просто план. – Она улыбнулась так, словно это признание ее смущало. – Я купила полоску берега несколько лет назад – всего лишь как личное капиталовложение, на всякий случай, тогда я была уверена, что мы вернемся на Барраяр. В этот берег я просто влюбилась с первого взгляда. Это место на восточном побережье второго континента, в одной из бухт фьорда. Далеко от столицы – и старой, и предполагаемой.
Конечно, самые первые поселения на том континенте были основаны только несколько лет назад. Сейчас это наверняка всего лишь малозаметные места обитания колонистов.
– Я говорила себе, что с точки зрения родителя это благоразумный поступок. Потому что – кто знает, где в Империи в конце концов осядут дети Майлза или Марка? Кто-то из них может захотеть переехать сюда… Что ж, потом планы изменились. Все изменилось. Так бывает.
– Ага. – Он осторожно обнял ее за плечи. Корделия была не столь застенчива, как он сам, и положила голову ему на плечо. Солнце клонилось к закату, но на этой высоте еще освещало горы, а на равнине внизу всё уже растворилось в сером сумраке.
Где-то вдалеке мелькнул тусклый оранжевый отблеск, и они увидели тонкую струйку дыма на фоне закатного неба.
– Ого! Что-то горит?
Корделия подняла голову, вглядываясь.
– Похоже на то. Лесной пожар? В том направлении поселений нет. – Она подумала и поправилась: – Зафиксированных.
– Наверное, нам нужно пролететь там и проверить.
Да и пора уже убираться отсюда. Когда сгущаются сумерки, малоприятные обитатели Зергияра выходят на поиски пищи. Обычно они не представляли, что делать с людьми, но некоторые злобные твари пробовали на зуб всё, что подвернется. А если даже потом и выплюнут, жертве от этого ничуть не легче.
– Огонь, – процитировала Корделия самым бетанским своим голосом, – это естественная часть экосистемы. Впрочем… – Она показала в направлении Каринбурга, чей светящийся ореол был виден даже отсюда. – Это нам почти по дороге.
По молчаливому согласию они направились к флайеру.
Глава пятая
Уже совсем стемнело, когда их флайер подлетел к месту пожара. Корделия наклонилась вперед, чтобы получше рассмотреть. Сейчас виднелись только раскаленные угли от выгоревшего кустарника, обозначившие красно-оранжевый круг. Огонь дошел до кромки низкого речного берега и не распространился вниз и вверх по течению, – растительность пока еще сильно пропитана влагой: сезон дождей едва успел закончиться. Чуть выше по течению на отмели – обугленный аэрокар… нет, уже не горит. А в центре неровного полукольца разрушений люди… сбились в кучу на отмели посреди реки. Вот и разгадка возникшего пожара? Флайер снизился над местом аварии.
– Посвети туда, Оливер, – сказала Корделия.
Он кивнул и включил посадочные фары. Фигурки внизу, задрав головы, смотрели на снижающийся флайер, сейчас они заслонялись руками от внезапно вспыхнувшего яркого света. Корделия насчитала шестерых: один отчаянно махал им, другой пытался ему помешать, третий сидел на песке, уткнувшись головой в колени, а еще одна коренастая фигура – просто стоит, расставив ноги, и хмуро взирает на флайер. Еще двое… толпились, иначе не скажешь, хотя и странно, как всего двое могут создать толпу. Похоже, тут две женщины и четверо мужчин, или точнее, – две девочки, четыре мальчика.
– Это орава детишек из Каринбурга. Боже правый, вон там вроде, Фредди Хайнс? – Это она. Та самая, что мрачно глядела вверх. – Наверное, дети военных с базы. Значит, это твой участок работы, Оливер.
Оливер тоже окинул взглядом картину внизу.
– А тот долговязый, случаем, не Лон гем Невитт, сын цетагандийского консула? Значит, это дипломатический вопрос – уже по твоей части, Корделия.
– Ну, спасибо, – пробормотала она, но спорить не стала. Пусть считает, что они квиты. – Можешь нас посадить на эту отмель?
Оливер оценивал предложенную посадочную площадку.
– Посадить – да, можно. А вот подняться – все зависит от того, насколько твердая почва.
– Что ж, не зыбучие пески, а то бы эти детишки уже увязли по шею.
Он что-то пробурчал и направил флайер вниз, пытаясь приземлиться настолько близко к центру отмели, насколько это возможно, но подальше от детишек, чтобы никого ненароком не раздавить. Приземлился он не сказать чтобы безупречно, но хотя бы на бок не завалился, и то ладно. Корделии вспомнилось, как говорят в подобных случаях: «Посадка, после которой можешь уйти на своих ногах, – хорошая посадка».
Они вылезли из флайера и направились детям. Мальчик, который отчаянно махал, взывая о помощи, кинулся навстречу и вдруг резко сдал назад.
– Это вице-королева! – завопил он в перепуге.
Вторая девочка в не меньшем ужасе схватила Фредерику Хайнс за руку:
– И с ней адмирал Джоул!
Фредди пошатнулась, но на ногах устояла.
Корделия мысленно прикинула, каким тоном говорить в данном случае, и решила, что сдержанная ирония будет лучше, чем четкие команды или материнская забота.
– Так, и что всё это значит? – поинтересовалась она.
Подруга подтолкнула Фредди вперед, явно предпочитая укрыться за ее спиной. Двое других подростков тоже бросали взгляды на Фредди, предоставляя говорить от их имени. Из чего Корделия сделала вывод, что у Фредди папа здесь в самом высоком звании. Или что она была зачинщицей. Или и то, и другое.
– Ну… – жалобно проговорила Фредди, – мы только хотели показать Лону, как взрываются шары-вампиры!
Цетагандийский парнишка, похоже, не решил еще, говорить ему или лучше молчать, а потому ограничился кивком. Еще не оперившийся гем, столь же невзрачный, как любой тинейджер. В свои пятнадцать лет он был ростом со взрослого (гемы вообще все высокие), но на сем его развитие и застряло. Глядя
