– Остались мои комнаты, – раздался голос Ирсаны, и оглянувшиеся маги заметили выходящую из покоев хранительницы маленькую компанию. – Идем? Хотя могу сразу сказать, ничего особого там нет.
– Не хочу, – буркнул Тан, помялся и все же спросил: – А та… комната?
– Мы можем посмотреть на дверь, – свернула к последним покоям Леаттия, – но, боюсь, внутрь нас пока не пустят. Мастера и художники очень не любят показывать зрителям неоконченные произведения.
Арвис не выдержал, встал и направился к ним, и магистры двинулись следом, надеясь, что удастся хотя бы мельком взглянуть на работу дракона. Однако, подойдя ближе, обнаружили загораживающий дверь туманный щит, на котором поблескивал хорошо всем им известный предупреждающий знак.
– Ну, убедились? – развела руками Леаттия.
В этот момент дверь вдруг резко распахнулась, и сквозь туман проступила мощная мужская фигура с лицом Вельтона.
Не произнеся ни слова, сгребла всех удлинившимися руками, и свет на миг померк. Магистры даже сообразить ничего не успели, как увидели знакомые сиреневые стены алмазного убежища дракона.
– Рорн? – нахмурился Арвис и первым обнаружил, что дракон держит в охапке неподвижное тело его сына. – Что с ним?
– Ничего, просто спит, – мрачно буркнул дракон, взглядом создал на столе пышный коврик и опустил на него мальчика. – За последние столетия я отстал от жизни – или люди стали слишком коварными и хитрыми.
– Объясни, в чем дело. – Леаттия уже стояла возле обретенного сына, подсовывая ему под голову подвернутый краешек ковра.
– Сейчас остальных соберу… – Дракон исчез на долгую минуту, а когда вернулся с Эгрисом, Бензором и Миралиной, все так и стояли вокруг стола, с тревогой глядя на ребенка.
– Что случилось? – бросилась к Тану целительница, но ее остановил рык Рорна:
– Пока ничего, это я попался в ловушку и едва не затянул всех вас.
– Не кайся, – решительно возразил глава гильдии. – Раз попал даже ты, то все мы влипли бы, как мухи в варенье. Черные колдуны с годами накапливают не мудрость, а злобу и зависть, и их сжигаемое ненавистью сознание, теряя человеческие качества, становится все более извращенным. Они круглые сутки изобретают самые невероятные пакости и каверзы, многоступенчатые интриги и ловушки. Нормальному человеку и в страшном сне никогда не приснятся ужасы, до каких может додуматься озверевший от лютой злобы колдун.
– И все же я мог бы просчитать, – не принял его защиты дракон, – зачем он прислал сюда этих женщин.
– Ты удостоверился, что верховный магистр Руалис – на самом деле черный колдун? – нахмурился Арвилес. – Жаль… я до последней минуты надеялся, что это не так.
– Это не он, – опроверг его догадку Рорн, – но подробнее расскажу позже. Сначала разберемся с Таном. Черный надеялся, что ты захочешь забрать у цитадели сына, и подстроил ловушку – несомненно, с ведома Руалиса. А я как новичок клюнул на наживку, даже веселился, чувствуя себя освободителем, когда легко прошел сквозь их щиты. И лишь теперь осознал, что сам лично нарисовал им свой магический портрет – так у нас говорят. Как бы вы оценили незнакомого мага, который безошибочно обнаружил ребенка в подвале башни, шутя преодолел три щита различной мощности и незаметно вынес малыша из цитадели, не нарушив ни одной следилки?
– Ну, если сложить в эту кучу, – безнадежно усмехнулся Эгрис, – уничтожение Даггера и его приспешников, игры с источниками и все, что происходит в последние дни в герцогстве, – у нас появился маг необычайной силы. И, боюсь, этим магом Руалис считает Леаттию. Очень редко, но были случаи, когда в людях вдруг просыпался мощный дар.
– Но не умение с ним обращаться, – возразил Вельтон. – Она в таком случае скорее сожгла бы все щиты и разнесла половину цитадели, но не смогла бы проскользнуть внутрь невидимкой. Я на их месте скорее предположил бы, что Леаттия открыла клад, который так и не нашли Кайоры, и достала оттуда десяток мощнейших артефактов.
– И потому теперь ни один жених не отступится от нее без боя, – порадовал коллег выводом Бензор. – Особенно если у него есть хоть крохи способностей и навык работы с амулетами.
– Хуже другое. – Санди тоже умела делать выводы. – Все черные тоже захотят заполучить ее… или пресловутые артефакты.
– Значит, пора прополоть этих черных! – взорвался Арвис, едва представив, что кто-то снова попытается протянуть жадные лапы к его любимой. – От безнаказанности они с каждым годом действуют все наглее и жестче. Мы раньше как-то старались не сталкиваться, хотя гадостей от них видели немало. Да за одних только сманенных учеников каждого можно если не уничтожить, то хотя бы засунуть на необитаемые острова!
– Рорн, – с тревогой посмотрела на дракона хранительница, – ты что молчишь?
– Думаю. Сейчас проверю одну догадку и если окажусь прав, то буду действовать по-другому.
Он бережно взял тонкую ручку ребенка и стремительно уколол тому пальчик.
Взгляды магистров посуровели, беззвучно ахнула хранительница, нахмурилась Миралина, и стиснула губы Санди, понимая необходимость этого действа. Едва дракон выдавил на маленький кристалл алую каплю, крохотная ранка затянулась – но не в сердцах присутствующих.
Больше всего темные маги ненавидели тех, кто был способен на любую подлость и никогда никого не щадил на пути к выбранной цели. И справедливо отказывались называть таких монстров людьми.
Рорн исчез, как всегда, без предупреждения, и в этот раз его не было почти десять минут. Арвис решительно перенес сына в огромное кресло и вместе с невестой устроился по соседству, остальные сели вокруг стола, обмениваясь тихими замечаниями. Ждать невесть чего всегда тяжело, а когда еще и находишься неизвестно где, в голову поневоле лезут самые мрачные мысли. Вплоть до подозрений, не попал ли бывший дух в новую ловушку.
И все же дракон вернулся. Не обращая внимания на гостей, подсел к столу, взмахом руки создал большие блюда с мясом всех видов, кувшины с напитками и тарелки. И принялся стремительно поглощать колбасы и жаркое.
– Мое тело пока почти наполовину состоит из магических потоков, а не из плоти, – поведал он, почти уничтожив содержимое своей тарелки. – Как только несколько раз перейду порталом, энергетическая доля становится много больше, и я боюсь превратиться в свободный источник.
– Тогда зачем так рискуешь?! – возмутилась Миралина. – И не смотри на меня, ешь побольше. Целителям это явление хорошо известно, все с подобным сталкиваемся, когда приходится выращивать печень или заменять почку.
– И так ем, – отозвался Рорн, но вскоре отвалился от стола, сыто блеснув огненным взором. – Я был прав. Он сделал из мальчугана якорь, настроив на его кровь несколько шаров. И сегодня попытался осторожно достать через них до Тана. Я почувствовал, как кто-то тихонько вскрывает мои щиты поисковиком, и сначала не придал этому значения. Столько слоев защиты сожжет любой поисковик, потому что он неизбежно будет рыскать между слоями. А потом осознал, что поисковик пробил защиту в одном месте, проколол как иглой и целенаправленно двигается прямо к покоям, где я нахожусь. Но лишь когда распахнул створки и увидел Тана, осознал, что черный уже смотрит на меня его
