Проход, которым мы пробираемся, настолько узок и низок, что я задеваю локтями стены, а чтобы не разбить голову, приходится держать перед лицом одну руку. Во второй руке я тащу подол проклятого платья, стараясь не наступить на пышные оборки.
К счастью, таким неудобным наш путь был всего метров двадцать, затем мы выбрались в довольно высокую природную пещеру, и идти стало немного легче. Хотя одно неудобство сменилось другими. Если в проходе пол был сравнительно ровным, то тут под ноги беспрестанно попадали какие-то камни, рассмотреть которые при бледном свечении, исходящем от стен, не удавалось. И потому я чрезвычайно обрадовалась, когда за очередным поворотом заметила впереди теплые отблески костра.
Несмотря на то что отлично догадывалась, кого там увижу.
Моя интуиция не подвела, они и правда все были тут: и Вишня, и Береза, и еще несколько знакомых и не очень ведьм. Спешно мазали друг дружке ссадины и синяки ведьминскими снадобьями, переодевались в неизвестно откуда добытую чистую одежду и жгли в костре вонючие лохмотья. И все это молча и деловито.
Завидев меня, Береза достала из корзинки мой рюкзачок, с которым я уже мысленно распрощалась навеки, и сунула в руки, буркнув только одно слово: «Поторопись».
Но я и сама прекрасно понимала, как глупо сейчас задавать вопросы или выяснять отношения. Как бы там ни было, ведьмы меня не бросили на растерзание Роулу, и за это я готова им простить многое, однако далеко не все.
Мигом стянув ненавистные оборки, швыряю их в костер и на секунду потрясенно застываю, обнаружив в рюкзачке свои джинсы и кроссовки. Вот это подарок, похоже, не придется мне больше путаться в этих старушечьих юбках! Заученно натянув привычную одежду, ощущаю, как сразу поднялось настроение, словно возникла надежная связь между мной и родным миром, и он сможет защитить меня от жестокости чужого.
– Пора, – командует Береза, и ведьмы беспрекословно поднимаются с камней.
Костер тушить они не стали, и его отблески еще некоторое время играли на стенах тоннеля, по которому мы шли. А потом в руке одной из ведьм вспыхнул факел, обыкновенный, не магический, и при этом неверном освещении наше путешествие продолжалось еще несколько часов.
По узким и широким тоннелям, большим и крохотным пещерам, перебираясь над глубокими расщелинами по хлипким мостикам, где поручнями служила натянутая веревка, переходя вброд ледяные потоки, мы неуклонно продвигались вниз.
Сначала я не обращала на это внимания, предполагая, что пещеры закончатся каким-нибудь выходом у подножия гор. Однако чем дальше мы шли, тем тревожнее становилось на душе. Не настолько высоки были с виду эти фиолетовые скалы, чтобы спускаться к выходу из-под них по несчетному количеству ступенек и тоннелей. Хотя я никогда не бывала в горах, но телик-то смотрела! И про спелеологов видела, и про засыпанных шахтеров… ну, про этих каждый месяц передают, приводя мою тетушку просто в неистовую ярость.
– Превратили народ в рабов, жлобы проклятые! – рычала она, бегая по горнице. – Сначала экономят на чужих жизнях каждый деревянный себе на Куршевели, а потом лицемерно у гробов всякую ахинею несут!
Так что общее представление о том, как устроены горы, я имела и почти не надеялась увидеть сегодня небо и травку. И все равно страшно поразилась, когда мы оказались у внушительной железной двери, имеющей такой же серьезный вид, как дверца директорского сейфа. Только раза в три больше. Береза несколько раз повернула на двери ручку и устало прислонилась к стене, видимо считая, что откроют нам не сразу.
Однако ждать пришлось всего минуты две. Не успела я даже как следует рассмотреть стены тоннеля и решить для себя, природа такой создала или все же его кто-то выдолбил, как дверь распахнулась. Совершенно бесшумно, без малейшего шороха или звяканья, словно была изготовлена не из металла, а из ваты. Да если бы не мягкий свет, вырвавшийся из проема, я вообще пропустила бы этот момент.
За дверью стояла Малина, и это никого из ведьм ничуть не удивило: похоже, все точно знали, кто их тут встретит. А по моему сердцу снова ножом полоснула обида – могли бы предупредить. Хотя они и во время нашего подземного путешествия вели себя так, словно я была чемоданом без ручки. Говорили со мной только в случае крайней необходимости, ограничиваясь короткими указаниями типа «быстрей», «держись», «возьми» и тому подобное. Нет, я, конечно, еще не забыла, что и сама не собиралась с ними разговаривать, но выносить такое пренебрежение после того, как рисковала ради них жизнью, было довольно обидно.
Пока я, прикусив губу и сердито сопя, размышляла о непонятных и нелогичных поступках ведьм, Малина провела нас длинным коридором мимо нескольких закрытых дверей и приглашающе остановилась возле освещенного овала, ведущего в просторное помещение. Судя по стоящим вдоль стен кроватям, которые я заметила, еще не войдя внутрь, нам предстояло здесь обосноваться не на один час. А значит, нужно поспешить занять самое удобное место, уж в этом-то я толк знаю.
– Кэт, подожди, – поймала меня за плечо Лин. – Тебе не сюда.
Словно кипятком плеснули в лицо, так оскорбительно прозвучала эта простая фраза. Значит, не достойна я избранного общества, раз собираются отселить в одиночку. Или уж сразу в карцер?! А может, потому мне с ними нельзя, что боятся проговориться, ведь у них же все время какие-то секреты! Ну и ладно, плевать на вас, я не очень-то и хотела. Мне ваши тайны уже давно поперек горла, одни неприятности от них.
Я немедленно отступила от двери подальше и гордо стояла, независимо постукивая носком кроссовки, пока ведьмы прошмыгивали мимо Малины в свое новое жилье.
А потом так же гордо шагала за ней по коридору, поднималась по лесенке, затем по кованому мостику через поток, пока наконец не оказалась в неприметном закутке, куда выходила только одна дверь, такая же массивная, как и входная.
«Ну точно, как я угадала, вот он и карцер», – едко фыркаю, наблюдая, как Лин усердно ковыряет в скважине замысловатым ключом. Такими замками простые спальни не запирают. И в душе, несмотря на внешнюю браваду, постепенно нарастает беспросветное сомнение. Может, зря я не осталась в камере? Неужели не смогла бы объяснить Роулу, что сама не пожелала оттуда бежать, не чувствуя за собой никакой вины?
Вот почему я не сообразила в тот момент, что своим побегом подписываю себе обвинительное заключение?! Ведь людям с чистой совестью скрываться не нужно… вроде бы. А с другой стороны, столько случаев на хуторе рассказывают о том, как невиновные по тюрьмам сидят, а настоящие преступники по Майами гуляют.
А может, тут по-другому? Хотя, судя по подземелью… особенно по тому страшному столу…
И тут я вдруг вспомнила, как, убегая из темницы, проходила мимо него и
