«Однажды я уже действовала решительно – для Вэя, – думала она. – Теперь я должна это сделать для себя».
Она получила доступ во дворец, дерзнув предстать перед Наследным принцем. На этот раз ей нужно проделать то же самое с Императором Цзюнем.
Пришло время встретить свою судьбу.
– Ты не выглядишь как служанка, – окинув ее подозрительным взглядом, прошептала одна из горничных, когда мадам Хун повернулась к ним спиной. – Ты новенькая?
– Можно сказать и так.
Сифэн не стала вдаваться в подробности. Никому, и уж тем более – уродливой служанке – не следовало знать, что она находится здесь с особенной целью. У госпожи Сунь не было для нее поручений на сегодня, поэтому она сама вызвалась участвовать в уборке, чтобы попасть в ее покои.
Мадам Хун захлопала в ладоши, чтобы привлечь внимание.
– Прекращайте работу. Берите свои ведра и уходите. Поторапливайтесь.
Она быстро взглянула на светильники: свечи в них догорали. Служанки в спешке повиновались, но, отвернувшись от них, мадам Хун заметила, что Сифэн, подхватив поднос с хурмой, направляется во внутренние покои наложницы.
– Куда это ты собралась?
– Госпожа Сунь проголодалась, – солгала Сифэн, держа в руках поднос, который она стащила на кухне, и, не говоря больше ни слова, удалилась.
Евнух, стоявший на страже в коридоре, насторожился, услыхав шаги, но, увидев ее, успокоился.
– Она куксится у себя в спальне, – сказал он, не скрывая удовольствия. – Разогревается перед очередной ссорой с Императором. Тебе лучше прийти в другое время.
– Я только отнесу ей это и сразу вернусь.
У нее не было никакого желания видеть наложницу в дурном настроении. Ей просто нужно было найти место, где она могла бы спрятаться, чтобы дождаться прихода Императора. Всю неделю она там и тут задавала наводящие вопросы, стараясь выяснить, когда его величество собирается навестить наложницу. Благодаря нескольким удачно продуманным ходам ей удалось узнать, что сегодня годовщина прибытия госпожи Сунь ко двору и что по этому поводу Император придет к ней отобедать; именно поэтому и была затеяна вся суматоха с уборкой.
Она встретила целую вереницу измученных служанок, торопливо снующих возле дверей спальни, откуда доносились громкие завывания госпожи Сунь. Судя по раздававшимся звукам, она к тому же еще и швыряла на пол предметы, разбивая их вдребезги.
– Бездельницы! – вопила наложница, с каждым словом ее голос становился все громче, как будто преследуя выбегавших от нее горничных.
Услышав, что госпожа Сунь выходит из спальни, визгливо призывая на помощь евнуха, Сифэн быстро поставила поднос на пол и, пробежав по коридору, нырнула в первую попавшуюся дверь. Не вызывало сомнений, что сегодняшний визит его величества будет кратким. Сифэн дождется момента, когда он будет уходить, и предстанет перед ним. Ей нужно будет пройти ему наперерез, посмотреть на его лицо и услышать его голос.
Ей необходимо получить хотя бы мимолетное впечатление о своем будущем.
От одной лишь мысли об этом у нее вспотели ладони, и перед ее мысленным взором предстало лицо Вэя.
– Он счастлив там, где сейчас находится, – решительно сказала она себе. А когда она станет Императрицей, она снова сможет с ним видеться, когда только пожелает, их судьбы вновь переплетутся, как предсказывали карты. У нее будет возможность делать все, чего бы ей ни захотелось.
Сифэн огляделась по сторонам. Комната, в которой она оказалась, была непохожа на другие покои наложницы. Она была обставлена просто, но изысканно, с небольшим количеством мебели, несколькими картинами на стенах и толстым, поглощающим звук шагов ковром на полу. Но больше всего ее заинтересовал стоящий посреди комнаты стол красного дерева. На нем была развернута великолепная карта континента с окружающими его островами; карта была нарисована на листе бумаги, столь огромном, что она не могла понять, какое дерево было использовано для его изготовления.
Дома в некоторых книгах ей тоже попадались карты, но ей никогда не приходилось видеть такого изображения Фэн Лу. Художник написал деревья Великого Леса в таких тончайших подробностях, что ей казалось, будто она слышит шелест их листьев от неощутимого легкого ветерка. От отмеченного красной булавкой Императорского Дворца она проследила свое путешествие в обратном направлении: через город и затем через лес.
Согласно карте, она проехала расстояние, которое укладывалось в две ее ладони – от основания до кончиков пальцев. Она дивилась необъятности мира, в котором все они жили. Поистине, они были всего лишь крохотными частицами на фоне гор и степей, океанов и рек.
На что это будет похоже: оказаться Императрицей всех этих земель? Она провела пальцами по изображению моря, представляя себе волны, бегущие под ее рукой. Ее душа ликовала.
– Тебе нравится? – спросил голос, и она отскочила и обернулась.
В углу сидел мужчина, его лицо было наполовину скрыто складной ширмой из слоновой кости. На нем было простое темно-синее платье, и на вид он не был ни молодым, ни старым. Он напоминал горы, изображения которых ей попадались в книгах: с острыми вершинами, с суровой красотой, отточенной ветрами и противостоянием с силами природы. Он встал и подошел ближе, разглядывая ее так же пристально, как она его. Почему-то его облик казался ей знакомым, хотя она была уверена, что никогда его не встречала. Он не мог быть евнухом с такими резкими мужественными чертами лица и глубоким низким голосом. Не был он и принцем, поскольку ей был знаком старший из них, Наследный принц, а этот мужчина явно был старше него.
– Я никогда в жизни не видела такой красивой карты, – осторожно ответила Сифэн.
В его движениях чувствовались уверенность и благородство. У него были вздернутый подбородок и твердые, сильные черты лица, указывающие на привычку отдавать приказания и уверенность в неукоснительности их исполнения.
Внезапно она поняла: это человек, встречи с которым она ждала, – Император Фэн Лу. Это мог быть только он: какой еще мужчина, не считая евнухов, мог быть допущен в женские покои? Кроме того, ей никогда не приходилась встречать кого-либо со столь властной осанкой. Его поступь была такова, как будто ему принадлежал не только дворец, но и весь остальной мир.
По-видимому, он незаметно вошел в комнату через другую дверь.
Ей потребовалось огромное напряжение воли, чтобы не пошатнуться или не упасть перед ним на колени.
Почему я должна кланяться? Мы с ним равны. Тихое одобрительное гудение донеслось до нее из темных глубин под ее сердцем.
Тем не менее
