После того как высказался Тайрон (очень формально), была еще дюжина выступающих, представителей самых крупных игорных домов – по большей части бойцов, если не считать механика Воуда, друга Тайрона. Но никто из собравшихся не сказал того, что следовало сказать. Никто не пришел в ярость из-за того, что сделали с Керном. С поражением можно было бы смириться, как с обычным для арены делом, и смерти тоже следовало ожидать – в конце концов, бой бойца Колеса и Хоба приравнивался к бою насмерть. Но меня ужасало то, что случилось после, и ярость прокатывалась по мне волнами. Хоб и его кисточки могли забрать побежденного противника с арены живым или мертвым и где-то в темных тайниках цитадели с тринадцатью шпилями отделить голову от тела. Тело пожирали кисточки, а голову сохраняли живой… Как с таким можно было мириться?! Как нечто настолько омерзительное могло сходить им с рук?!
– Кто-нибудь еще хочет что-нибудь добавить? – вопросил Пинчеон.
Воцарилось молчание, а потом я заметил движение справа – Квин подняла руку.
Женщинам не разрешалось ступать на арену, но они могли говорить с балкона. До сих пор из женщин слово брала только Тина, но теперь Квин захотела сказать речь. Я увидел тревогу на лице Тайрона.
Пинчеон постучал посохом, потом показал им на Квин и назвал ее имя.
Она начала вставать с искаженным от ярости лицом.
– Нет!
Тайрон потянулся через Тину, чтобы удержать младшую дочь, но та вырвалась и встала.
И тут за руку ее схватила Тина.
– Пожалуйста, – тихо сказала она. – Пожалуйста, не надо!
Две сестры мгновение пристально смотрели друг на друга, а потом Квин кивнула, соглашаясь. Я подумал, что только Тина, вдова Керна, в этот день могла остановить Квин: отца она ни за что бы не послушалась.
– Я любила Керна как родного брата, – сказала Квин четким и резким голосом. – Он был неистовым бойцом, но в личной жизни – человеком мягким. Воспоминания делают нас теми, кто мы есть, формируют наше сознание, определяют наш жизненный путь. Я буду бережно хранить воспоминания о Керне!
Квин села и добавила так тихо, что расслышали только мы, сидящие рядом:
– И я буду жить, чтобы отомстить за его смерть!
Потом Пинчеон произнес короткую заключительную речь, и заупокойная служба закончилась.
После ужина Тайрон попросил меня остаться в столовой.
– Просто хочу перекинуться с тобой парой слов, – сказал он.
Поэтому я подождал, пока Палм и Дейнон вернутся в нашу комнату, чтобы уложить вещи: они собирались на следующий день ехать домой.
– Тебе решать, чем ты будешь заниматься ближайшие три месяца, мальчик, – сказал Тайрон. – Большинство учеников возвращаются к семьям, но, поскольку для тебя это невозможно, ты можешь остаться здесь – тебе будут только рады.
– Спасибо за предложение, но я решил отправиться на юг, во владения гентхаев. Хочу посмотреть, как живет народ моего отца.
– Хорошая мысль, Лейф. Думаю, всем нам следует вернуться к своим корням. Я знаю кое-кого, кто собирается тоже двинуться на юг, и, если ты подождешь пару дней, договорюсь, чтобы тебя подвезли – хотя бы до Майпосина. После этого все в твоих руках. Но ты должен вернуться не позже чем за три месяца до начала следующего сезона, чтобы начать тренировки, ясно? Наша работа продолжается.
Я кивнул, и Тайрон, пожав мне руку, без дальнейших слов вышел из столовой.
Когда я поднялся наверх, мои товарищи по комнате собирали свои пожитки, и картина с изображением Мэта исчезла со стены.
Дейнон с улыбкой повернулся ко мне.
– Я попрощаюсь сейчас, Лейф, – завтра еще до завтрака меня заберет отец.
– А я пробуду здесь еще пару дней, а потом вернусь в Майпосин, – сказал я. – Тайрон хочет договориться, чтобы меня подвезли. Увидимся, когда начнутся тренировки перед следующим сезоном, и желаю тебе хорошо отдохнуть!
Краешком глаза я заметил, что Палм наблюдает за нами. Я думал, он собирается отпустить какое-нибудь саркастическое замечание или спросить, зачем я собираюсь в Майпосин, раз у меня там нет семьи, но он придержал язык. Что ж, я тоже могу быть вежливым.
– И тебе хорошо отдохнуть, Палм, – повернувшись к нему, сказал я. – Ты в последний раз будешь ночевать в этой комнате, верно?
Он кивнул:
– Да, я начал тренироваться перед концом прошлого сезона, поэтому прожил здесь больше года. Пора переезжать. В следующем году я буду жить в Колесе. Но мы обязательно увидимся снова и однажды встретимся на арене!
В его голосе звучал вызов: он явно предвкушал, как победит меня на Арене 13. Я молча улыбнулся в ответ.
Да, я обязательно встречусь с ним на арене. И, несмотря на его грозный триглад, я был полон решимости победить. Но я был счастлив, что еще не скоро его увижу, хоть и скучал по картине, пусть художник и не сумел похоже изобразить лицо моего отца.
Следующие два дня в доме было слишком тихо – он как будто утратил свою деловитую целеустремленность.
Тина сидела в своей комнате, Тайрон и Квин проводили время в офисе Тайрона в административном здании, Палм и Дейнон уехали. Я не знал, чем заняться, и пытался работать над шаблонированием, но никак не мог сосредоточиться, поэтому часто бродил по городу.
На второй день, под вечер, я пришел на плазу, и мои ноги будто сами собой свернули к магазину, торговавшему принадлежностями для Трига.
Тем же вечером я сумел перехватить Квин после ужина и с сильно бьющимся сердцем сказал:
– Это тебе.
Я понятия не имел, что она сейчас сделает и скажет.
– Что это? – спросила она, нерешительно взяла сверток и повертела в руках, не сводя с меня пристального взгляда.
– Просто подарок, – сказал я. – В благодарность за то, что ты показала мне город, когда я был здесь новичком.
– Тебе не за что меня благодарить. Сперва из-за меня тебя выгнали, а после чуть не убили.
Квин открыла сверток и уставилась на красные ботинки.
– Я не могу их принять! – с неподдельным гневом заявила она.
– Почему? – с упавшим сердцем спросил я. – Дейнон сказал, они тебе очень нравятся.
– Они слишком дорогие, Лейф! Ты слишком много за них заплатил.
Она широко раскрыла глаза, слеза скатилась по ее щеке, а потом Квин ушла, даже не поблагодарив.
Я был слегка обижен – но, по крайней мере, она не швырнула мне эти ботинки, а оставила себе.
На следующий день рано утром я ожидал у ворот повозку, которая должна была подвезти меня на юг до Майпосина. За завтраком я попрощался со всеми, поэтому удивился, когда Квин вынырнула из боковой двери и подошла ко мне.
– Желаю безопасного путешествия, Лейф, – сказала она с улыбкой. – Хотелось бы мне поехать с тобой и посетить земли гентхаев!
– Мне бы тоже хотелось, чтобы ты поехала, – ответил я. – Вместе путешествовать веселее.
– Я попросила об этом
