Я, как велено, пригласил Соню.
– Не боишься? – спрашивает она.
– Чего?
– Не чего, а кого. Свою Ириску.
– Она не моя. Вон, видишь, с Кузей танцует.
Разговор прерывает врезавшаяся в нас парочка. Сокол с Юной прилипли друг к другу и ничего не замечают. В результате столкновения Сонька на мгновение прижалась ко мне. Впечатления самые приятные. Выпуклости в стратегических местах приятно амортизируют. Да и она тоже была не сильно против сближения. Жаль, танец закончился.
– Лёха, хлебнуть хочешь? – великодушно предлагает Вова.
– Нет, спасибо.
Тут главное не дать слабину. Согласился один раз – отказаться в другой нельзя, обидишь. Выпив глоток двенадцатиградусной бормотухи, не откажешься от водки, не поймут. Если отказываешься всегда, презрительно жалеют. Дохлый он. Сердечник вроде. Дистрофик, гы-гы! Ладно, нам больше достанется!
– Как хочешь! Представляешь, девятиклассники в клешах пронесли четыре бутылки!
– Уметь надо! Наши только две мицне заначили.
– Дык! Ладно, я к Нельке.
Опять ансамбль заиграл медленный танец. Светомузыки нет, но свет «забыли» включить.
– Ты зачем меня приглашаешь? Приглашал бы свою Соньку.
– Ты же сама велела! И почему она моя?
– Я не велела! Танцуй с кем хочешь, мне какое дело!
Мордочка недовольная, Ирка реально сердится и не идет со мной танцевать. Вместо нее подает руку Лиана. Кружусь с ней. Она прижимается ближе, чем Ира и Соня. Это потому, что темнее? Танец быстро закончился, а у меня голова идет кругом. Гормоны, блин!
Пацан из десятого вернул после танца Кимбу. Она чуть постояла с девчонками, потом неожиданно залилась слезами и бросилась к выходу из зала. Что случилось? Парень вроде нормальный. Хотя помню. Она родит ребеночка и не пойдет в девятый класс.
– Слышь? Дай рубль.
Это Быстров Саня из девятого. Трояк я ребятам подарил. Сам. Мог бы и не давать ничего. А вот это уже наезд. Раз дашь, потом кто ни попадя тянуть будет.
– Иди на паперть. Говорят, Бог нищим там подает.
– Тебе жалко, что ли? Дай, говорю, рубль.
– Твоя морда похожа на плевательницу. Прошу, избавь от соблазна.
– Да ты знаешь, кто я?!
– Бич поганый?
За такими словами обычно следует предложение выйти, но лучше раз получить по морде, чем из тебя всё время деньгу тянуть будут. Неожиданно моего противника кто-то вежливо хлопает по плечу. Тот оборачивается. К нам подошел Дима Молоток из десятого. Крюк здоровый, и его боятся. Зуб-Пушкин деловой, и с ним не связываются. Молоток по жизни безбашенный, от него народ бежит сразу.
– Тебе сказали в церковь, на паперть? Быстро пошел! Наберешь трояк, заноси, поговорим.
– Да…
Сильный удар в живот, и Санек заходится в кашле.
– Пошли на улицу. Надо ж тебе объяснить, кто нормальный пацан, а кто бич подзаборный.
Крюк и еще пара парней подтягиваются, и компания покидает зал. Через два танца возвращаются без Санька.
– Лёх, мы объяснили политику партии. Если что, зови.
– Спасибо, ребят. Сам бы справился. Вы знаете, почему говорят «положа руку на сердце»?
– Не… – народ ждет от меня прикола.
– Это потому, что у вас нет груза на сердце. А у меня он есть.
Отдергиваю левую полу пиджака. Во внутреннем кармане плоская фляжка 0,33 поганого коньяка от художника.
– У! – взвыл народ. – Конкретный пацан!
Тут на всех только по глоточку, но тогда, когда уже у народа всё закончилось. И не дурная бормота, а «благородный» напиток. Меня чуть не начали качать.
Сокол обиженно протянул:
– Да! А своих друзей не угостил!
– А мои друзья за меня вписались?
– Так я это… далеко был.
– Вот и я не дотянулся.
Отпущенные три часа движутся к завершению. Поселковая традиция – белый танец почти в самом конце вечера. Главное правило – отказывать нельзя. Иначе девчата будут делать «Фи!», а пацаны могут вписаться за обиженную девочку. И, скорее всего, впишутся, что может быть лучше легкого мордобоя после танцев?
Смотрю на Ирку. Жду. Сейчас лучшее время для примирения. Хм… Ирка подходит к Лисе, Ли Сане из девятого класса. Обидно, досадно, но ладно!
– Разрешите пригласить?!
Девочка из седьмого класса. Как зовут, не помню. Кланяюсь, беру руку и кружусь в вальсе.
– Меня Катя зовут.
– Очень приятно познакомиться. Я Лёша.
– Знаю. Ты из восьмого класса.
– Точно.
Ловлю бешеный взгляд Ирки и ехидный Сони. Они думают, я попал? Может, и попал, но прогибаться под Ириску не буду. Девочка журчит, я ей отвечаю. Затем довожу до места и благодарю за чудесный танец. Она расцветает. Подружки недовольны. Сами, небось, подначили.
Подходит Зуб с парнями из девятого. С ними Крюк, Молоток и еще пара из десятого.
– Лёш, мы ничего такого, – извиняется Пушкин, – Саня сам по себе. Мы ему подскажем правильную линию.
Ну да, Василий же из девятиклассников.
– Без проблем. Ты ж понимаешь, подошел бы, спросил по-пацански, мол, нет ли чего с собой? А то прет буром, рубль ему дай. У меня тяжесть на душе после первой получки, думаю, с пацанами смою, а он… Ребята, снимите тяжесть с моей души? – Распахиваю правую полу пиджака. В кармане близняшка левой фляжки.
Народ в восторге:
– Ну, ты ваще атас! Клёво! Козырный пацан! Ща хрюкнем! Да мы такую тяжесть враз!
Делу конец. Школьные авторитеты замирились, махаться из-за меня не будут. Может, другой повод найдут, но осадка от наезда на Санька не останется, дело уже порешали.
Танцы закончились. Отцы ласкают взглядом конфискат и ждут. Мамы обороняют второй этаж и режут закуски. Уничтожить конфискованное же надо, а выпивка без закуски называется пьянкой. Вылить? А в морду за такие шутки не хочешь? Скажут же такое на ночь, до утра кошмары сниться будут.
Мимо продефилировала на выход Ириска с подружками. Попытка привлечь ее внимание была проигнорирована. Сонька с мамой идут следом. Подмигивает
