– Хватит, Дайрон, хватит, все! Опомнись, брат, ты и вправду нам всем здесь могилу сейчас выроешь! Нам еще в копов стрелять не хватало! Быстрее надо в туннель валить, туда они не полезут! Точно не полезут! Зассут, суки!
Из-за двери донесся голос лейтенанта.
– Давай быстрее сюда, а то сдохнете от дыма, мать вашу! Эй, Мерфи! И заткни глотку этому Джексону, а то задолбал уже без толку орать! Одни проблемы с ним, что в прошлом году спецслужбистов положить хотел, что сейчас копов! Во Вьетнаме не настрелялся, что ли? Идиот! Давайте быстрее, тут еще одна дверь, нам помощь нужна!
Дайрон тут же резко замолчал, оттолкнул Маркуса и сержанта и, резко вскочив на ноги, вбежал в комнату, чуть не столкнувшись лоб в лоб с командиром группы разведчиков.
– Слышь ты, лейтенант! – Дайрон брызгал слюной прямо в лицо Робертса. – Я во Вьетнаме весь этот год за тебя и вместо тебя, сука, жизнью рисковал, пока ты в Новом Орлеане телок дрючил! Ты хоть кровь Чарли видел вживую или только умеешь языком шевелить у шлюх между ног?
Выпалив это, здоровяк усмехнулся и защелкал языком, чтобы придать важности будущей фразе:
– Ха! Лейтенант! Разведчик корпуса морской пехоты! Мать твою!
– Мою мать? Ты сказал, мою мать? Урод! – лейтенант выхватил пистолет и приставил к голове здоровяка. – Я тебе, сука, за это сейчас мозги вышибу! Ты, Джексон, тупая твоя башка, слышал про Ашау, про высоту Гамбургер Хилл? Ты слышал, тупой ублюдок, сколько наших ребят там полегло? Просто так, ни за что полегло! За какой-то сраный бесполезный холм! А сколько калеками осталось? Тем более ты не знаешь, сколько я потерял своих ребят там, наверху, только за один день, за двадцатое мая! Четверо из них кто без рук, кто без ног домой вернулись, а остальные там и остались с кишками наружу! Телок дрючил, говоришь?! На, смотри! – Робертс разорвал рубашку на своей груди. Грудная клетка лейтенанта была перемотана бинтом. Часть его сползла вниз, оголяя свежие, только-только затянувшиеся раны – последствия осколочных ранений.
– Мне всего десяти минут хватило, чтобы спрыгнуть с вертушки и потом получить это! По нам стреляло все что можно! Нашу группу бросили в усиление, потому что до нас десять дней не могли взять этот гребаный холм, эту никому не нужную высоту! Так зачем им все это было нужно? И вообще, зачем вся эта бессмысленная война нужна? Столько людей полегло ни за что и погибнет еще! А ты что, Джексон, гордишься тем, что беззащитным вьетнамским старикам и детям животы вспарывал? Ты, здоровое, тупое существо, этим гордишься, да? – лейтенант уже зверел и изо всех сил давил стволом кольта в лоб чернокожему морпеху.
– Пошел ты в жопу, лейтенант! – здоровяк отбил рукой пистолет и обиженно отошел в сторону.
– «Я горжусь?!» Пошел ты в жопу, Робертс – «я горжусь!» Я стрелял только по тем, у кого в руках было оружие и кто убивал моих друзей! И не надо на меня вешать детей и стариков! Ты что, про деревню Тхань Фон, что ли? Да наше подразделение стояло милях в десяти оттуда, а наши ребята боялись вообще в те места нос совать. Там все вьетконговцы контролировали. Да и тем более меня не было в той группе, которая, как ты говоришь, детям животы вспарывала. В Тхань Фон не наши ребята, а ваши элитные «морские котики» орудовали, а нас, простых смертных, туда, слава богу, не пригласили! Так что не надо на меня все это вешать! Я защищал свободу Вьетнама от коммунистов и мстил за своих ребят, и только!
– Ох ты, защитник чужого народа нашелся, обиженка! Они там без нас, сами с собой разберутся, эти косые! Ты сейчас давай лучше свою страну от пришельцев защищай! – лейтенант медленно успокаивался. – Вон, лучше иди, помоги моему парню дверь вскрыть.
Разведчик в глубине комнаты тщетно пытался открыть металлическую дверь, не имеющую ручки, а нож невозможно было пропихнуть между створкой и косяком. Один клинок безуспешный вояка уже поломал и то же самое пытался проделать другим. Все происходило в узкой, но длинной комнатушке, уже наполовину заполненной дымом. Дышать в ней было еще можно, и не так сильно резало глаза. Свет от одинокой лампы еле пробивался через рыжую пелену, он скудно выхватывал из нее незатейливый интерьер, и можно было с уверенностью сказать, что это действительно была университетская кладовка. На стеллажах под потолок покоились картонные коробки с какими-то старыми документами и справками. Дайрон не сразу послушался совета лейтенанта и, чтобы показать свою независимость, остановился у одного из стеллажей. Запустив руку в стопку бумаг, здоровяк вытянул несколько из них. То были анкеты студентов, окончивших университет, видимо, много десятилетий назад. На каждой из анкет покоилась давно пожелтевшая черно-белая фотография молодых людей, которые сейчас уже намного старше здоровяка. Ничего не найдя для себя интересного, чернокожий морпех швырнул взятые листы вглубь стеллажа и окликнул Мерфи. Тот вместе с Маркусом стоял в одном из углов, там, где меньше всего дыма, и наблюдал за перепалкой своего друга и лейтенанта.
– Слушай, брат, хрень это все! Нет тут никакого входа в туннель! В этой кладовке побывали все кому не лень, и я сомневаюсь, что за той дверью нас ждет успех!
Здоровяк в отчаянии опустился на пол, облокотился о стену, закрыв глаза, и тихо запел, кивая в такт песни головой. До всех донеслось: «Chain, chain, chain… Chain of fools».
Это был сингл Ареты Франклин «Chain of Fools», ставший популярным еще в 1968 году. Дайрон очень любил его и периодически напевал себе под нос. Все замолчали и посмотрели на здоровяка. Даже разведчик перестал возиться с дверью.
Мерфи подошел к другу и сел рядом.
Дым уже заполнял комнату, и скоро она должна была превратиться в газовую камеру, став братской могилой для ее обитателей. Остальные военные тоже последовали примеру Дайрона и Мерфи и сели на пол. Вот песню здоровяка подхватил разведчик. Он тоже был чернокожим и знал творчество Ареты Франклин. Следом за ним Мерфи, и вот уже лейтенант, не зная слов песни, напевал со всеми ее незатейливый припев. Один Маркус не присоединился ко всем, он осторожно подполз к выходу из комнаты и высунул голову в коридор.
– Эй, Мерфи! – вдруг биоробот толкнул ногой сержанта. – Иди сюда! Посмотри на это!
Мерфи лег на пол и подполз к Маркусу.
– Эй, брат, что это? –
