Дайрон не спеша поднял кейс, затем вразвалочку подошел к работнику спецслужбы, сдернул с него автомат и, присев рядом с ним на корточки, открыл кейс. Внутри него он увидел металлическую катушку, до краев заполненную пленкой.
– Что за пленка, приятель, и куда ты ее несешь? – спросил морпех, глядя мужчине со сломанным носом в глаза.
Тот отвел взгляд и не собирался отвечать. Дайрон повторил вопрос. Ответа снова не поступило.
Через секунду спецслужбист визжал от боли, хватаясь за руку морпеха, пытаясь освободить свой сломанный нос из его цепких пальцев.
– Так ты будешь отвечать? – в очередной раз спросил Дайрон.
– Да, да, буду, – гундосил спецслужбист, закативший от боли глаза, – только отпусти мой нос!
Спустя недолгое время человек вел морпеха к комнате, где эту пленку ему передал какой-то человек с фамилией Болтон.
Дайрон не спешил открывать комнату первым. Он толкнул в спину спецслужбиста и кивнул на дверь. Мужчина понял этот жест и тут же окликнул того, кто был за массивной металлической створкой:
– Болтон, ты здесь?
– Да, а кто это? – послышалось в ответ.
Дайрон насторожился. Этот голос был ему знаком.
Диалог спецслужбиста и Болтона продолжался:
– Болтон, это я, Эванс, ты мне пленку давал.
– Хорошо, Эванс, – снова донеслось из-за двери, – заходи, комната открыта, я просто сейчас занят, извини.
В этот момент спецслужбист посмотрел на Дайрона. Здоровяк улыбнулся, повесил через плечо автомат и, схватив того за голову, сломал ему шею. Через мгновение Дайрон обматывал снятой с трупа рубашкой свою израненную голову. Кое-как пристроив ее на искалеченном лбу, он взял в руку автомат и отворил дверь. В нос тут же бросился едкий химический запах. Прикрыв рукой нос, Дайрон заглянул в комнату. Ему открылась небольшая комнатушка, полностью забитая записывающей аппаратурой. У стола, стоя к морпеху спиной, возился человек, одетый в белый халат. Нервно суетясь, он уничтожал многочисленные катушки с пленкой, кидая их в алюминиевую емкость с какой-то жидкостью. Дайрон не спешил входить, он ждал, когда человек повернется сам. Уж очень его голос напоминал здоровяку голос лаборанта. Человек был занят своей работой, и Дайрону пришлось подождать, пока тот не закинет в емкость все катушки. Вдруг человек вздрогнул. Он почувствовал, что кто-то долго стоит у него за спиной и молчит. Повернувшись назад, он вдруг нервно сглотнул и беспомощно опустился на рядом стоящее кресло. Это был лаборант.
Дайрон сделал шаг в комнату и закрыл за собой дверь. Он очень хотел выпустить кишки из этого продажного лаборанта Болтона, но после его подробного рассказа про Крамера и семью Дерриков, которую тот собирался казнить, передумал это делать. У Дайрона созрел план. Поэтому он оставил нетронутым лицо лаборанта и отложил его страшную кончину на более позднее время.
Глава 48. Тебе это нравится, Крамер?
Спустя какое-то время в операторской комнате.
После того как Мерфи узнал в незнакомце с автоматом и лицом, обмотанным рубашкой, своего друга Дайрона, он разрушил все его планы, и тому все же пришлось раскрыться, хотя до последнего он не хотел быть узнанным Крамером. Теперь, после слов Мерфи, было бесполезно скрывать свое присутствие, так что Дайрон ответил счастливому другу:
– Да, Мерфи, это я! И я теперь знаю, где выход из этой гребаной базы! Скоро мы все вместе отсюда свалим!
– Некуда валить, Дайрон! – с досадой выкрикнул Мерфи. – Маркус не справился с задачей, и скоро наш президент на нашу голову атомную бомбу скинет. Короче, со всех сторон нам жопа!
Здоровяк, видимо не поняв серьезности положения, махнул на это рукой:
– Хрен с ним, брат! Давай пока с этим гребаным спецслужбистом разберемся, а там и порешаем, что делать.
Крамер от удивления защелкал языком:
– Ты все же не сдох, черножопый ублюдок?!
– Ха-ха-ха-ха, – рассмеялся здоровяк, – я вернулся из ада, тварь, чтобы тебе кишки наружу выпустить! Отпусти женщину, а я отпущу твоего обсоска!
– Ты со мной торговаться вздумал? – гневно выкрикнул Крамер.
– Нет, ублюдок, не торговаться! Просто ты отпустишь женщ…
Внезапно прогремевший выстрел заглушил слова здоровяка. Лаборант пошатнулся и рухнул на пол, открывая попавшего врасплох чернокожего морпеха. Тот теперь стоял без защиты, в одной руке держа автомат, в другой – видеопленку.
Теперь уже смеялся спецслужбист, держащий на прицеле Дайрона и продолжающий прикрываться женщиной:
– Ха-ха-ха-ха, я ни с кем не торгуюсь, черножопая ты тварь! Давай клади на пол автомат и пленку и отходи на двадцать шагов, иначе я пристрелю эту шлюху!
Крамер не шутил, и это понимали все. Ему ничего не стоило нажать на спусковой крючок, а жизнь людей для него не имела ценности, особенно жизнь врага Югулаторов. Дайрон чувствовал это, поэтому не рисковал. Он медленно положил оружие и катушку на пол и отошел на требуемое расстояние. В тот момент раздался очередной выстрел. Морпех схватился за голову, припал на колени и завалился на бок. С силой оттолкнув онемевшую от ужаса женщину, спецслужбист тут же сорвался с места. Он изо всех сил бежал туда, где лежала катушка. Для него сейчас было главным доставить ее как можно быстрее на поверхность. До времени, когда президент отдаст команду на ядерный удар, оставался один час сорок минут.
Маркус в момент осознал, что настал его шанс. Он резко перепрыгнул через пульт и в несколько прыжков настиг бегущего. От сильного толчка в спину спецслужбист влетел в стену, а следом от мощного удара биоробота он закатил глаза и замер.
Прошло минут пять. Крамер очнулся от того, что его за шиворот волокли по полу. После удара Маркуса у него раскалывалась голова, и все вокруг плыло перед глазами. Наконец его дотащили до какого-то места и опустили вниз. Тот, кто его тащил, стал привязывать его руки к ножке пульта, а он сквозь застилающую глаза пелену пытался безрезультатно разглядеть этого человека. Руки Крамера связывали, не жалея сил, и чувствовалось, у того их было более чем достаточно, а каждый виток веревки заставлял спецслужбиста вскрикивать от боли, но его тут же пинали по ребрам, чтобы он заткнулся. Вдруг над ним склонилась чья-то физиономия. Следом спецслужбист почувствовал, как капли теплой жидкости начали тут и там падать его лицо. Они попадали в глаза, нос, рот. Густая, слегка солоноватая жидкость вызывала у Крамера отвращение и тошноту. Он как мог сплевывал ее, но она все капала и капала ему в рот, пока его рвотный рефлекс не начал проявлять себя в открытую. Видя это, человек от него отстранился и замахнулся рукой. Звонкий шлепок ладони по щеке спецслужбиста, а затем резкая боль словно включили резкость и отрезвили его разум. К Крамеру
