– Слышь, осади! – прохрипел Гахарт и усмехнулся. – Ты ведь для это и нанял нас, парень, верн?
Айви потянула его за руку и заставила сесть обратно.
Прошло полчаса с тех пор, как вошли они в таверну, а затем ещё полчаса. Но преследователи не появлялись. Айви объяснила задержку тем, что таверна находится в особой зоне на пересечении множества тропок, и её не так-то просто «увидеть» даже с помощью магии, а потом ещё нужно сюда добраться, что тоже нелегко, в особенности обычным людям, лишённым чувства ориентации среди магического континуума. К исходу первого часа они успели выпить по кружке пива, перекусить жареной рыбкой, поговорив за обедом о том о сём. Затем, по предложению Лугвала, спустились в нижний зал, чтобы «накатить по маленькой» у стойки бара, и только там, сделав по глотку настоянного на черносливе самогона местного приготовления, услышали характерный треск байков.
Николай нервничал, поглядывая на дверь, Айви только усмехнулась, заметив его мандраж. Но вскоре компания их старых знакомых завалилась гурьбой в таверну, и настал час истины.
– Вообще-т, кабак считаетс нейтральной территорией, – шепнул ему Гахарт. – Здесь заключаютс сделки и… эм… трутся тёрки. Но тупые иджит полагайт, что договор не про них.
– А это неправильно, – поддержал товарища Таран. – Договор – единственное, что удерживает нас от хаоса.
– От хаоса?
– Фигурально, разумеетс, хотя кто его знает, – пожал Гахарт плечами. – У нас ведь нет законов, нет… эм… строгой иерархии. Только договор.
– И законы магии, – добавила Айви.
– Законы волшбы тоже своего рода договор, – возразил Таран. – Причём двусторонний. Ты что-то берёшь и чем-то обязательно жертвуешь. Иначе никак.
– Даж рабство есть разновидность договора, – добавил Гахарт. – Эти иджит, наприм, продали себя в рабство сами. Добровольн. Как, кста, и ты, парень, стал рабом источника. Никто ведь никого не принуждал, верн? Тольк договор! Но уж договору надо следовать до конца!
Николай мог бы возразить, но не стал. В их странном мире он не ориентировался вовсе. А вот они, судя по всему, знали о клиенте больше, чем показывали, и куда больше, чем хотелось бы самому Николаю. Он поэтому вообще не захотел продолжать разговор.
Впрочем, тот прекратился сам собой, поскольку один из байкеров увидел Айви и неспешно направился к стойке. Остальные, похрустывая кожей и скрипя сапогами, двинулись за ним, но чуть отставая.
– Что ж, посмотрим, чего стоят наши новые друзья, – промолвила девушка.
Как это ни странно, шелки не обиделись на подначку, а довольно ощерились.
Николай ещё недостаточно выпил, чтобы приветствовать мордобой. К тому же он беспокоился за исход показательных выступлений. Какими бы сильными ни выглядели их друзья, но было их только трое, а байкеров вломилось в таверну не меньше дюжины. И часть банды наверняка осталась сторожить во дворе.
Главарь приближался. Николаю вдруг захотелось вклиниться между спутницей и врагом, и он с трудом погасил порыв, место которого заняло любопытство, что именно предъявит им головорез? Потребует ли он монету, и какую именно, или постарается сперва напугать, или, допустим, предложит сделку? Николай не угадал. Предводитель шайки вовсе не стремился к каким-либо переговорам. Не сбавляя шага, он выхватил нож-бабочку, раскрыл его привычным пижонским движением и продолжил надвигаться на Айви. Она улыбнулась и даже не шелохнулась, чтобы уклониться, поставить блок или как-то иначе защитить себя. Николай непроизвольно задержал дыхание. Головорезу осталось не больше полуметра, когда стоящий неподалёку Лугвал разбил о его голову кружку с пивом и одновременно всей массой толкнул парня в бок. Байкер уткнулся носом в стойку, его нож отлетел в сторону, а банда гневно взревела, взметнув цепи и прочие железяки подобно хоругвям.
Началась свалка. Пока его товарищи отбивали первый натиск, Лугвал отошёл в сторону. Николай подумал, что его зацепило ножом или у него сбилось дыхание, но оказалось, что для разбега. С нарастающим рёвом толстяк бросил своё тело борца сумо в скопление врагов, точно хорошо пущенный шар в кегельбане. Байкеры частью повалились, частью разлетелись по всему заведению, сшибая столы и громя бутылки. Впрочем, посетители не обижались, а даже помогали засранцам подняться и лёгкими толчками возвращали в битву. На взгляд Николая, это было всё равно что совать куски мяса в мясорубку, но, видимо, жизнь в таверне не отличалась разнообразием, и местные обитатели жаждали развеять скуку.
Шелки неплохо дрались руками и ногами, а иногда прыгали на противника грудью, точно шли на таран, и мощным толчком выбивали из мерзавцев дух. Айви сидела за стойкой бара, развернувшись вполоборота и с умеренным интересом наблюдала за дракой, употребляя какой-то коктейль. Её невозмутимый вид ещё больше распалял ублюдков, и они рвались к девушке, точно зомби, не обращая внимания на сыплющиеся со всех сторон удары. Только однажды такая попытка увенчалась сомнительным успехом, и Николаю довелось увидеть, на что способна в ближнем бою сама Айви. Она едва заметно уклонилась (хотя со стороны казалось, что продолжает потягивать коктейль), пропустила противника к стойке и ногой подправила его траекторию, превратив движение в падение. Падению, впрочем, помешала мебель. Тем временем свободной рукой девушка нанесла два удара: кулаком в печень и локтем в грудь. Байкер сдался и улёгся под стойкой.
– Фек! – раздался хриплый возглас Гахарта.
Слегка помятый, он вывалился из хаоса боя, поправил красный колпак и поклонился Айви.
– Прош прощения, моя госпожа, что пришлось заставить вас делать нашу работ, – прохрипел предводитель шелки. – Это больш не повторитс.
Это действительно больше не повторилось. Трое шелки и посетители таверны, пожелавшие принять участие в потасовке, вполне справлялись с пришлыми байкерами. Только через десять минут один из них смог выбраться из свалки и улизнуть на улицу незаметно для остальных. Для всех остальных, кроме, конечно, Айви.
– Кажется, нам пора уходить, – сказала она и, подозвав пальцем трактирщика, протянула ему кредитку.
По большому счёту с наймом шелки в их положении мало что изменилось. Они теперь могли позволить себе чуть больше рисковать и задерживаться на одном месте до истечения лимита времени, а не исчезать с запасом в десять-пятнадцать минут. Но бег, похожий на бегство, продолжался.
* * *Николай вернулся от кассы и стал наблюдать за дорогой, пока Айви, придерживая рукой заправочный пистолет, смотрела на счётчик. Пахло соляркой. Холодный ветер трепал чахлые посадки и гонял по асфальту пустые пластиковые стаканы.
– По моим подсчётам, у вас осталось пять монет с закрытым контрактом, – задумчиво произнесла Айви.
– Пять? – переспросил он, пытаясь припомнить движение средств.
– Восемь амрунов закрыто, – пояснила Айви. – Три монеты ушли на оплату шелки. Итого пять.
– Верно, пять, – подтвердил он. – Правда, одной я собрался воспользоваться сам как талисманом. Ума не приложу, на что могут понадобиться остальные? Вот разве нанять ещё кого-нибудь вроде ваших тюленей-оборотней. Или лучше какого-нибудь проныру.
– Зачем?
– Например, чтобы он катался с чёртовым никелем на вашем «Транспортёре»
