Чудесное настроение покинуло меня так же быстро, как и пришло. А принцесса, не поднимаясь с пола, зарыдала, обхватив голову руками, бормоча сквозь слезы: «И больше так никогда не будет? Он не вернется? И все?!»
Джуффин подошел к ней, сел рядом, коснулся рукой макушки, и рыдания понемногу утихли. Принцесса приподнялась на локте, растерянно, словно спросонок, огляделась по сторонам и печально сказала:
– Зря я это затеяла. Хотела похвастаться, как была счастлива. И поделиться радостью, чтобы вам было не очень обидно. А вместо этого заново поняла, что все потеряла. Можно, я не буду больше рассказывать? Очень горько вспоминать. И сердце рвется на части, несмотря на твое колдовство.
– Ладно, если тяжело, не рассказывай, – согласился Джуффин. – Мне и так все в общем понятно. Кроме одного: с чего ты вдруг решила, будто сэр Макс убил твоего возлюбленного? Что между ними произошло?
– Мой возлюбленный испугался, – почти беззвучно сказала принцесса. – Или я сама испугалась? До сих пор не знаю, чей это был страх – мой или его? Но наше общее счастье тогда закончилось. Нельзя быть счастливым, когда боишься, – это понятно. Страх делался все сильней, он стал той силой, которая нас разлучила. Мой возлюбленный разжал объятия, и я рухнула вниз. Падала долго-долго, или мне просто так показалось? Не знаю. Обнимались мы наяву, на что хочешь могу поспорить, а вот падение было похоже на сон. Наконец я ощутила удар и увидела перед собой страшное лицо ужасающего злодея, который нас разлучил.
Я подумал, что из всех комплиментов, которые так щедро раздавала эта барышня, мне достался самый крутой. «Страшное лицо ужасающего злодея» – о таком я, всю жизнь полагавший себя обладателем совершенно заурядной физиономии, не смел и мечтать.
– Но с чего ты взяла, что вас разлучил именно он, а не какие-то другие обстоятельства? – спросил Джуффин.
– Мой возлюбленный точно знал: этот злодей всему виной, от его тяжелого взгляда закончилась радость. А я знала вместе с ним. Мы так любили друг друга, что у нас были общие мысли. И общий страх. И вообще все. Но его мысль про злодея была последней из тех, что мы разделили. После нее мой мужчина-дракон исчез навсегда, как будто умер. Как вы думаете, он все-таки жив?
– Боюсь, что да, – мрачно сказал Джуффин. И тут же ослепительно улыбнулся: – Прими мои поздравления, сэр Макс, ты лучшее огородное пугало в столице Соединенного Королевства. Если бы даже ты уродился отвратительным типом, который всегда выигрывает у меня в карты, ежедневно жалуется всем вокруг на свою покойную мамашу и ворует табак из карманов коллег, я бы сейчас все равно благословил тот день, когда ты появился в Ехо. Оба дня.
– Спасибо, – растерянно поблагодарил я. – Если хочешь, я могу попробовать, но не обещаю, особенно насчет табака: какой из меня, к драным козам, карманник с руками из задницы…
Но шеф меня не слушал. Он повернулся к принцессе.
– Госпожа Тапута Кут-Каята, ты невероятно удачлива. Пережила самое удивительное приключение, какое только можно представить, и чудом осталась в живых. Из пасти Пожирателя обычно никому не удается уйти.
Принцесса удивленно моргнула и вдруг завопила: «Не-е-е-е-е-е-ет!», да так громко, что я поневоле посочувствовал своим домочадцам. Наверняка сейчас все они подскочили в своих постелях и на подстилках, проклиная тот день, когда связались со мной. Мало того, что набил гостиную самыми ужасающими демонами ада, каких только сумел отыскать, так еще и пытать их зачем-то затеял, не дожидаясь утра. Иной версии у человека, услышавшего душераздирающий вой маленькой шиншийской принцессы, родиться не могло.
Джуффин некоторое время сочувственно слушал эту симфонию протеста, наконец легонько щелкнул принцессу по лбу. Она, хвала Магистрам, тут же заткнулась и повисла на его шее, сбивчиво бормоча: «Спасибо, ты добрый, спасибо, что так хорошо меня заколдовал, я не могу, когда так больно, я не хочу, никогда-никогда!»
Мы с Шурфом растерянно смотрели то на них, то друг на друга. Обычно полное непонимание происходящего посещает нас по очереди: где недостаточно его обширных знаний и систематического ума, могут оказаться полезны моя интуиция и, скажем так, специфический опыт. И наоборот. Но сейчас мы достигли удивительного единодушия: оба не только ни хрена не понимали, но даже не представляли, в какой стороне следует искать выход из этого когнитивного тупика.
– О каком «пожирателе» вы говорили? – наконец спросил Джуффина Шурф. – Боюсь, я ничего не…
– Конечно, ты не знаешь о Пожирателях, – согласился шеф Тайного Сыска. – О них вообще никто не знает. Потому что не о ком знать. На самом деле никаких Пожирателей нет – такова официальная версия. И в общем это правда. То есть для нас с тобой их действительно нет. Как и для всех остальных, родившихся в этом Мире. За это следует сказать спасибо Древним. Они принудили Пожирателей заключить соответствующий договор, и с тех пор об этих тварях действительно ни слуху, ни духу. Однако, судя по всему, в договоре нашлись лазейки. Мне следовало это предусмотреть. Но я не хотел даже думать о Пожирателях. Меня от них тошнит.
На это, кстати, было похоже. Я имею в виду, выражение лица у Джуффина сделалось такое, что впору засылать гонца к шиншийцам с просьбой одолжить нам упаковку пилюль от качки. А лучше сразу две.
– Я не стану говорить, что обычно вы выражаетесь гораздо более ясно, – сухо сказал Шурф. – Потому что это вы и сами прекрасно знаете.
– Да уж догадываюсь, – криво ухмыльнулся Джуффин. – Но войди в мое положение, сэр Шурф. Я хочу сказать, сперва обнимись с этой красоткой, а потом я посмотрю, что останется от ясности твоих выражений. С большим удовольствием посмотрю!
Но Шурф был неумолим.
– Это мастерский комплимент достоинствам юной леди, но вряд ли он является настоящим объяснением.
– Ну почему же, отчасти является. Поскольку в первую очередь мне сейчас надо думать, что с ней делать. А уже потом обо всем остальном, включая четкие и ясные ответы на твои вопросы. Не серчай, сэр Шурф.
– Не надо ничего со мной делать! – всполошилась принцесса. – Просто объясни, что случилось. Почему ты говоришь, будто я чудом осталась живой? Что ты имел в виду? Мой прекрасный возлюбленный не убийца, я точно знаю!
– Конечно, он не убийца, – согласился Джуффин. – Он – сама смерть. Наихудшая ее разновидность, потому что хищники вроде него не оставляют от человека вообще ничего, даже крошечной искры сознания, которая после обычной смерти может продолжить путь.
Я невольно содрогнулся. Шурф, похоже, тоже не слишком обрадовался услышанному. А лицо принцессы сморщилось, как у младенца, изготовившегося заорать. Похоже, именно этому занятию она и вознамерилась посвятить ближайшие часа
