– Когда великий маг заключает договор в свою пользу с явлением, превосходящим человеческое понимание, он своей волей насильственно придает второй стороне такую конфигурацию, которая делает нарушение договора невозможным, – сказала леди Сотофа. – Никакие иные способы договориться с тем, что больше тебя самого, не работают. – И, помолчав, добавила: – Это, конечно, только сказать легко. Сделать гораздо сложнее. Однако Ерги Отшельнику, судя по всему, удалось. По крайней мере, с тех пор о Пожирателях в Мире не было ни слуху, ни духу. А если и были, нам с девочками эти слухи и духи обнаружить не удалось. Но получается, что-то в последнее время изменилось, если они вернулись охотиться в наши края.
– Ну так сновидцы же, – напомнил я. – В последнее время в Мире околачивается слишком много сновидцев, которые родились не пойми где. В иных реальностях, я имею в виду. А значит, на них договор не распространяется. Чего бы не поохотиться, когда вокруг столько бесплатной жратвы? А юную леди могли просто перепутать с кем-то из них. О Дочерях Красной пустыни я вчера впервые от вас же услышал, понятия не имею, могут ли они официально считаться людьми, рожденными в нашем Мире. Хрен знает, откуда их демоны Красной пустыни берут, может, как раз по иным реальностям сирот собирают? Или просто их таинственное появление не считается настоящим, полноценным рождением? А даже если не так, совершенно не удивлюсь, что Пожиратели могли перепутать. Заранее уверен, что все, кто состоит из небытия, полные дураки.
Я говорил и слышал свой голос словно бы со стороны – такой спокойный, отстраненный, снисходительный, как будто меня интересовало исключительно теоретическое решение задачи, да и то только потому, что больше нечем занять ум. На самом деле мне сейчас хотелось кричать, попутно колотясь головой об стены, просто чтобы немного отвлечься от нового духоподъемного знания о пожирающем неопытных сновидцев небытии. Но я, на свою беду, человек практичный. И уже не раз убеждался, что ни от криков, ни даже от битья об стены никакой хозяйственной пользы обычно почему-то нет.
– Спасибо, – поблагодарил меня Джуффин. – Я хотел сказать примерно то же самое, но не успел сформулировать. Хорошо все-таки, что на тебя не действуют разговоры о Пожирателях. Хоть у кого-то из нас нынче вечером ясная голова.
– Да, на этой теме почему-то трудно сконцентрироваться, – согласился сэр Шурф. – Замутненность ума – крайне неприятное ощущение; я об этом, оказывается, забыл. Уже давно привык считать способность к умственной концентрации своим неотъемлемым качеством, и вдруг…
– Ничего неотъемлемого не бывает, – заметила леди Сотофа. – Все можно утратить, а потом обрести заново. Или не обрести, как пойдет. Тебе ли этого не знать.
– Так это правда? – вдруг спросила принцесса. И, не дожидаясь ответа, громко выкрикнула, скривившись: – Сама знаю, что правда! Он меня не любил. Он меня обманывал. А сам хотел меня съесть! Презренный неуместный предатель. Грязная задница. Яростный негодяй!
С одной стороны, я ей всем сердцем сочувствовал. А с другой, изумлялся, как быстро она сменила концепцию. Мне самому, окажись я на ее месте, потребовалось бы гораздо больше убедительных доказательств и времени. Возможно, целая жизнь.
Принцесса снова расплакалась, горько, навзрыд. Но сквозь слезы сказала:
– Вы должны научить меня, как его убить. Как этот ваш древний колдун. Что он сделал? Я буду тренироваться, сколько надо, я очень упорная. И тоже так смогу.
– Какая хорошая девочка, – сказал я леди Сотофе. – Всем пример.
Та понимающе рассмеялась:
– А то!
Села рядом с рыдающей принцессой, обняла ее крепко-крепко, сказала:
– Ничего, госпожа Тапута Кут-Каята. Мы заставим нелепого негодяя крепко пожалеть о своем поведении. Придумаем что-нибудь. А сейчас главное, чтобы он не пригрезился тебе раньше времени, пока ты не научилась его убивать.
– Для этого у нас есть отличное лекарство, – усмехнулся Джуффин. – По имени сэр Макс. Благо, его Пожиратель совершенно точно боится. Всего глоток его крови, и Пожиратель даже близко к юной леди не подойдет.
– Какая прекрасная идея! – обрадовался я. – А если юная леди сожрет меня целиком, безопасность ей гарантирована до конца дней.
– Скорее всего, – невозмутимо согласился шеф Тайного Сыска. – Но для начала обойдемся малой кровью, буквально парой капель. Надеюсь, тебе не жалко? Я бы охотно поделился своей, но Пожиратель удрал именно от тебя. В таком деле хочется хоть каких-то гарантий.
– Я должна его укусить? – деловито спросила принцесса.
На радостях она даже реветь перестала. И впервые за весь вечер посмотрела на меня с неподдельной нежностью. Примерно как я сам на Сотофин пирог.
Кусаться ей, хвала Магистрам, никто не позволил, хотя в какой-то момент я всерьез опасался, что общее желание порадовать нашу гостью окажется сильнее здравого смысла. Но обошлось гуманным хирургическим вмешательством: я просто проткнул палец острым ножом, а принцесса слизнула выступившую кровь и прочувствованно сказала:
– Оказывается, ты тоже хороший человек.
Ничего удивительного. Многие так считают: хороший человек – это тот, кто позволяет другим безнаказанно пить свою кровь.
– А как быть с остальными принцессами? – спросил я Джуффина.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну так они же тоже Дочери Красной пустыни. Или их прямые потомки. А значит, в опасности, разве нет? – Я повернулся к леди Сотофе. – Вы говорили, за последние годы в Ехо три девчонки пропали. Не хотелось бы думать, что по той же причине, но вдруг? Может быть, всех остальных тоже моей кровью напоить? Правда, их там аж двести с чем-то…
– Без меня двести тридцать шесть, – подсказала принцесса. – Но это здесь, в вашем городе. А дома еще тысяча четыреста сорок восемь, если никто не подал в отставку, пока мы в отъезде. А сколько капель крови в одном человеке? Твоей хватит на всех? Иначе нечестно!
Я понял, что крупно влип. Главное, сам же напросился. Никто не тянул меня за язык.
– О тех, кто дома, не беспокойся, – сказал принцессе сэр Джуффин. – В любой другой реальности я не был бы так уверен в их безопасности, но в нашей всех хищных тварей тянет поближе к Сердцу Мира – чуют его силу, она для них как магнит. Уже на окраинах Соединенного
