– Мне тоже, – серьезно согласилась она и вылезла в окно.
– Спасибо, – сказала ей вслед леди Кайрена. – Очень приятно, что вы за меня заступились. Беда в том, что по мнению вашего… вашего друга я – не человек, попавший в беду, а преступница. Чего со мной церемониться.
– Зато по законам моей страны ты никакая не преступница, – улыбнулась принцесса, сунувшись обратно в окно. – У нас разрешается привораживать столько народу, сколько захочешь и сможешь. Правда, приворожить надолго, больше, чем на одну ночь, считается очень трудным колдовством, и мало у кого получается, но тут как во всяком деле – кто сумел, тот и молодец. А вот использовать чужую любовь, чтобы получить выгоду, у нас не принято. Но это тоже не считается преступлением. Всего лишь великим позо… не очень хорошим поступком, способным омрачить любую судьбу.
Леди Кайрена помрачнела, а я сказал:
– Вот потому я и считаю, что возможность самостоятельно ликвидировать последствия собственных преступлений – большая удача. И судьба сразу становится гораздо менее омраченной, сам сто раз проверял. Приступайте, чего тянуть.
• Примерно полчаса спустя, леди Кайрена, все это время производившая недоступные моему пониманию манипуляции над тазами, сказала:
– Осталось вылить из них воду. И на этом все.
– Обратно в реку?
– Можно и в реку. Но это необязательно. Все равно куда.
– Ладно, – кивнул я. – Тогда пошли на крышу.
– Через окно? – испуганно спросила леди Кайрена.
– Ну а как еще? Других выходов нет.
Она скривилась так, словно я предложил ей сплясать голышом на площади Побед Гурига Седьмого, распевая матросские песни. Но в окно полезла как миленькая. Видимо, воспринимая эту процедуру как заслуженную гражданскую казнь.
Я намеревался выплеснуть воду с крыши прямо вниз, на улицу, склонная к мелкому хулиганству принцесса заранее попискивала от восторга и рвалась помогать, но леди Кайрена наотрез отказалась подвергать ни в чем не повинных прохожих риску быть облитыми холодной водой в зимний день. Мы были вынуждены признать ее правоту. Поэтому вылили воду из тазов прямо на черепицу, а потом смотрели, как тонкие струйки медленно расползаются в стороны и подбираются к самому краю крыши, чтобы все-таки пролиться на головы прохожих, но не бурным потоком, а безобидным мелким дождем. Впрочем, никаких прохожих внизу в этот момент не было, можно сказать, все старания зря.
Я достал из Щели между Мирами какао для принцессы и кофе для себя. Леди Кайрена наотрез отказалась пробовать подозрительные напитки из не менее подозрительных иных реальностей, но кружку нашей ужасной домашней камры по классическому дворцовому рецепту, за которой я не поленился смотаться на кухню, с благодарностью приняла. Спросила:
– Вы больше не сердитесь?
– Да вроде бы нет, – ответил я, растягиваясь на только что отобранном у принцессы одеяле. – То ли потому, что дело сделано, то ли просто устал. Но, кстати, о деле: генерала Бубуту тоже надо расколдовать. Мне эта история с самого начала не понравилась, но все были так рады от него избавиться, что я решил – ладно, пусть так. Тем более, ворожба была всего лишь одной из версий, заочно, в его отсутствие никто не взялся бы доказать. Но теперь-то все ясно.
– Но его приворожила не я! – воскликнула леди Кайрена.
– Да уж догадываюсь, что не вы лично. Пошлите зов своей подружке, названной сестре, или кем вы там друг другу приходитесь, пусть немедленно прекращает это безобразие. Бедняга и так крупно влип: сидит сейчас без возлюбленной, своих сбережений и моих сигар в Ташере… или еще на палубе? Туда же до хрена плыть. В любом случае, надо его расколдовать, пусть одной бедой будет меньше. Разбитое сердце – это совсем не смешно.
– Мы и так собирались, – неохотно сказала леди Кайрена. – Не планировали мучить его всю жизнь этой любовью.
– Вот и не мучайте. Снимите заклятие прямо сейчас.
– Сейчас, так сейчас, – равнодушно кивнула леди Кайрена. И надолго умолкла, погрузившись в Безмолвный разговор.
А я воспользовался паузой, чтобы мечтательно уставиться на плывущие по небу бледные зимние облака. Не по обязанности, как постоянно делал в последнее время, а просто для удовольствия. Ясно, что пернатые змеи мне не покажутся, сколько ни пялься, как ни мечтай о встрече. Я им не нравлюсь. Кажусь недостаточно очаровательным. Хоть привораживай…
Стоп, – удивленно подумал я, – а это идея. Кайрена сказала, что при помощи ее заклятия можно приворожить даже сон. А если может она, такой красавчик, как я, тем более справится. По крайней мере, стоит попробовать. Как минимум будет смешно.
Я, конечно, и сам понимал, что смешного тут мало. Настолько мало, что впору начинать деликатно расспрашивать окружающих, не попахивает ли от меня безумием, хотя бы слегка. Или, наоборот, подальше от них отодвинуться, чтобы ничего не унюхали прежде, чем… Прежде, чем – что?!
Ты это серьезно? – спросил я себя. Все взвесил и понял, что да, серьезно. Насколько вообще можно оставаться серьезным, когда в твоей голове воцарилась абсолютная победительница конкурса «Самая безумная идея всех миров и времен». Беднягу можно понять, куда ей еще податься. Такую гостью не выдержит больше ничья голова.
– Я поговорила с Атаной, – сообщила леди Кайрена. – Она все сделает, как только вернется домой со службы: возня с водой и тазами в помещении Таможенного архива вызовет слишком много вопросов. Но буквально через два-три часа генерал Бох будет избавлен от чар, даю вам слово. На этом, надеюсь, все? Вы не станете предавать дело огласке? Не потащите меня в Канцелярию Скорой Расправы?
– Я не потащу. Но окончательное решение остается за сэром Джуффином.
– Вы ему расскажете? – ахнула леди Кайрена.
– Все-таки удивительно, насколько вы его недооцениваете, – усмехнулся я. – Расскажу, не расскажу – да кто меня спрашивать будет? От сэра Джуффина Халли ничего нельзя скрыть, даже если очень захочется. Но я постараюсь уговорить его не давать хода вашему делу. Возможно, он пойдет мне навстречу… предварительно четвертовав за излишнюю мягкосердечность.
– Вы шутите насчет четвертования? – осторожно спросила леди Кайрена.
– Шучу, конечно. Вряд ли шеф станет убивать меня таким трудоемким варварским способом, когда можно просто аккуратно испепелить. А может, вообще пронесет, я везучий. Но последнее желание приговоренного у меня все равно есть. Научите меня этому вашему старинному привороту.
– Но зачем? – устало вздохнула леди Кайрена. – Вы и так всем нравитесь. Куда вам еще?
– Ничего, – усмехнулся я. – Пусть будет. Дополнительная неотразимость никому не повредит. И это не просьба, а условие. Пока не научусь вашему приворотному заклятию, вы отсюда
