Катастрофы не произошло только потому, что компьютер корабля по имени Индра, действующий гораздо быстрее любого человека, успел включить эгран за микросекунду до столкновения, и эта микросекунда спасла и корабль и экипаж.
Уклонившись от горы каменных глыб, перемешанных с глыбами льда и снежными комьями, «Ганг» пропахал в ней боком глубокую борозду и уткнулся носом в настоящий лес из огромных столбов, сверкающих кристаллами льда, усеявших гору с другой стороны.
Несмотря на силовую защиту, обшивка корабля не выдержала, её разорвали трещины, нижний корпус смялся в складки, а нос, разнёсший несколько столбов, сплющился как пузырь из фольги и лопнул!
Удар потряс и защитную капсулу, вмещавшую пост управления космолётом, и жилой отсек. Космонавты, не успевшие прийти в себя после кряк-скачка и попавшие в «ДТП», снова пережили встряску, хотя все, к счастью, остались живы.
Первым очнулся пилот-прима Тхакур, отличавшийся отменным здоровьем.
За ним зашевелился капитан корабля Рамвилас Сингх. Сиплым голосом запросил компьютер, затем начал вызывать членов экипажа.
Откликнулись все семеро, в том числе единственная женщина на борту, инженер-техник Сита Майтхилиларан.
– Всем принять бета-восстановители, – с облегчением произнёс Сингх. – Проверка систем!
Кто-то охнул.
Только теперь Сингх почувствовал, как на него навалилась странная шатающая сила. Мышцы начали подёргиваться сами собой. Перед глазами поплыли цветные круги. Во рту появился кислый вкус. Стало трудно дышать.
– Что за дьявольщина?! – изумлённо выговорил второй пилот Чатурведи Шукла. – Индра, что происходит?!
– Нерасчётные колебания гравитационного поля, – ответил компьютер вибрирующим голосом. – Ускорение свободного падения в месте посадки один и две десятых «же». Но поле имеет круговой градиент…
– Усиль защиту! – перехватил инициативу Сингх.
– Фиксирую сбои программы… не могу запустить компенсатор на полную мощность…
– Сделай что можешь!
– Подключаю резервные айти-мощности… рекомендую использование аптечки скорой помощи…
– Сами разберёмся, дай обзор.
Экраны перед космонавтами, сидящими в противоперегрузочных креслах, прозрели.
«Ганг» стоял, накренившись на левый бок, в глубокой борозде, уткнувшись носовым обтекателем в нагромождение каменных колонн и глыб правильных геометрических форм. Колонны были четырёхугольными, глыбы походили на громадные кубы со стороной метра в четыре и многогранники, многие из которых были расколоты и повреждены. Но следы их искусственного происхождения виднелись отчётливо. Края борозды доставали до середины корпуса корабля, и камеры верхних палуб могли обозревать ландшафт до близкого горизонта. Было видно, что гора обломков, пластов грязного снега и ледяных торосов, имеет округлую форму.
Судя по всему, «Ганг» вонзился не в трубу Бича, уходившую в обе стороны серебристой спицей до полного растворения в пространстве, а в эту гору, когда-то представлявшую собой планетоид или гигантский астероид. Вернее, всё, что от него осталось.
Вдали над соломинкой Бича, километрах в шестидесяти, сверкнула искорка.
– Индра?
– Бич налетел на койпероид, – доложил компьютер. – По моим оценкам, плотность астероидного материала и пыли в этом районе составляет двенадцать десятитысячных грамма на кубический сантиметр.
– А по количеству койпероидов?
– До сотни на миллиард кубических километров.
Сверкнула ещё одна искорка, поближе.
– Похоже, он каждую секунду натыкается на камни, – сказал эксперт-астрофизик корабля, Пандав Шрикат.
– Представляю, сколько пыли и снега Бич набрал, прокладывая дорогу через пояс Койпера, – задумчиво проговорила Сита.
– Основную массу он собрал, пересекая галактики.
– Настоящая космическая швабра, – пошутил пилот-навигатор Мохан Шивадан.
– Индра, что копаешься так долго? – проворчал Чатурведи. – Невмоготу уже.
– Минуту, – отозвался компьютер озабоченным тоном.
Скоро все почувствовали ослабление неприятного гнёта: гравитационный компенсатор заработал в полную силу. По отсеку управления пронёсся общий вздох облегчения.
– Жить хочется! – не сдержал эмоций Шивадан.
– Рисалдр, ждём ваших указаний, – приободрился Чатурведи, обращаясь к капитану.
– Стандартная ЧС-процедура, – сказал Сингх. – Выясняем объём разрушений, оцениваем наши возможности по устранению неполадок. Пытаемся установить связь с Центром.
По званию – рисалдр (майор) к нему обращался только первый пилот, остальные называли капитана сааб джи, но после пережитого потрясения Сингх простил навигатору его «вольность».
– Мы наткнулись на руины каких-то построек, – нервно заговорил Шрикат. – Предлагаю разведку.
– После того как приведём корабль в надлежащее состояние. За работу, сар джи!
Вдали над соломинкой Бича вспыхнул прозрачный дымок: разбился ещё один ледяной астероид…
Иллюстрация 11Вторая вылазка к «морде акулы» принесла несколько открытий.
Во-первых, удалось пробраться внутрь «акульего» сооружения через полуоткрытую «пасть» и пройти до его внутренних помещений, образующих своеобразный сросток «кишок» и «желудков».
Иван сделал предположение, что сооружение – космический корабль, и Егорыч поддержал космонавта, проведя анализ всей полученной информации.
Во-вторых, разведчики – Денис, Анатолий и Ваня Долгушин обнаружили трупы хозяев сооружения, облик которых оказался сродни облику земных улиток, увеличенных в сто раз. Всего трупов насчитывалось больше двадцати, и все останки говорили о том, что катастрофа для них, в результате которой корабль был повреждён, оказалась внезапной.
К сожалению, трупы разумных улиток начали рассыпаться в прах от прикосновений к ним, равно как и многие другие предметы обихода в помещениях, поэтому перенести на борт корабля удалось немногое.
Зато находка в хвосте «акулы» необычного аппарата, оказавшегося древним ядерным реактором, подтвердила гипотезу Долгушина: «акула» являлась космическим кораблём, возраст которого Егорыч после тщательного исследования материала определил в миллиард лет.
– Понятно, почему от них остаётся только пыль, – проговорил Богатырёв, сопровождавший разведчиков в качестве эксперта-ксенолога. – Они сохранились столько времени только благодаря низкой температуре, на Земле от них давно не осталось бы никаких следов.
– Законсервировались? – хмыкнул Анатолий.
– Можно сказать и так. Их законсервировал вакуум.
– Но здесь
