Некому было объяснить младшему Даверту, что люди просто доверяли Эттану. Он же Преотец! Глава храмовников, лицо по определению непогрешимое и бескорыстное. Разве может Эттан предавать, подличать, обманывать, сажать в тюрьму заведомо невинов-ных людей, шантажировать и даже убивать?
«Конечно, нет», – сказала бы паства.
«Почему нет?» – удивились бы храмовники.
«Еще как может», – сказали бы братья Даверт. Главное для отца – выгода, а уж как он ее получит и сколько смертей будет на его дороге… Наплевать ему!
Пусть хоть вся паства передохнет, на ее место новая найдется! Лишь бы он без денег не остался.
Луис весьма трезво смотрел на отца, но иногда ему казалось, что падает в яму со смолой. Черную, бездонную… и выбраться оттуда не сможет.
Никогда…
* * *Схожие чувства испытывала и Вальера.
Род Тессани был древним, а это означало многое. В том числе и обучение. Пусть в кармане лишнего медяка нет, ребенка все равно выучат. Учителей нанять не смогут, так мать будет заниматься с дочерью, а отец с сыном. С Вальерой же занимались равно и мать, и отец. И учили многому, не только ядам.
Учили разбираться в людях, определять, что и от кого можно ожидать, просчитывать последствия поступков, причем не только своих, но и чужих…
Вальере было страшно.
Пока Эттан двигался к своей цели – стать Преотцом, он был спокоен, осторожен и расчетлив, словно охотящийся кот. Нет никого аккуратнее этого животного.
Травинка лишняя не шевельнется, тень не двинется.
Одно движение, один бросок – и в когтях бьется добыча, наполняя кошачью душу радостью победы.
Эттан, конечно, не кот, но к своей цели двигался именно так, по-кошачьи. Беды начались, когда он до нее дошел. Стал Преотцом и решил, что выше только Арден. Только вот, с презрением глядя вниз, не забывайте, что на самом глубоком дне самого глубокого моря спит Ирион.
Ниже некуда, но и опаснее тоже некуда.
Тьер Даверт перестал соотносить реальность и свои желания. Вальера это кожей чувствовала.
Эттан пока еще не зарвался, но со временем, рано или поздно, так или иначе…
Чем хороши люди? Их можно дурачить долго.
Чем плохи люди? Рано или поздно до них доходит, что осла надо искать в зеркале, и происходит взрыв. Спонтанно, непредсказуемо и мощно. Как извержение вулкана.
Сбежать не удается никому. Лава заливает поселки на склонах, уничтожая с равным безразличием и поля, и города.
И Вальере не хотелось, чтобы ее семья стала таким «уничтоженным городом». А шансы были, еще как были. Сначала Эттану потребовалось выдать Лусию замуж за Карста.
Потом собрать ей достойное приданое, ради чего супруг стал почти в открытую грабить людей.
Что ему потребуется потом и кто за это заплатит?
Мальчики?
Лусия?
Вальере были одинаково дороги все дети, она никогда никого не выделяла, а все же… За Лусию она переживала больше всего. Парни справятся, а судьба одинокой и беззащитной девушки всегда трагична. Это жизнь…
Нечисто что-то с предложенным браком…
Ну ничего. Сейчас она выспросит все, что для нее разузнали, и отправится к супругу…
Дойти до нужной лавки ей не дали.
Тень, появившаяся из подворотни, зажала женщине рот ладонью и нанесла несколько ударов. Как пожелал тьер Эльнор – чтобы умерла не сразу, чтобы помучилась еще…
Она обмякла в жестоких руках, а тень рванула с нее плащ, сорвала с пояса кошелек и опять растворилась в темноте. Жертва осела на землю, словно брошенная жестоким хозяином марионетка.
Вальера сначала даже и не ощутила боли. Только холод.
Как будто внутри ее оказалась сосулька, и таять не собиралась.
Женщина открыла рот, попыталась позвать на помощь, крикнуть хоть что-то, но холод проник внутрь, сковал горло, заморозил легкие, заставив выдохнуть воздух… рука с лица куда-то убралась, но Вальера уже не думала о своих убийцах.
Дети…
Дети – это единственное, что ее беспокоило.
Как-то они без нее?
И попрощаться не получится…
Мелиона милосердная, снизойди!
Не дай умереть, не увидев их!
* * *Когда в дверь постучали, Луис как раз раскладывал пасьянс. Карты ложились неровно, не сходились, и мужчина чуть злился.
Сегодня он пришел домой пораньше, чтобы уделить время матери и сестре, ан нет! Мать куда-то ушла и до сих пор не вернулась, сестра ничего не знает, но про своего Карста готова щебетать часами. Хотя ничего о нем и не ведает.
Луис честно выслушал малышку, но волновался за мать. Куда она ушла?
Почему никого не взяла с собой?
Не хотела посвящать отца – сказала бы ему, он сам бы ее сопроводил! И ведь сколько раз говорено – бери с собой охрану, бери!
Все бесполезно!
Да что со мной может случиться…
То и может.
Луис нервничал, злился и понимал, что, если мать не придет к третьим петухам, он сам пойдет искать ее. Но куда?
Слуги уже спали, так что благородный тьер сам открыл дверь. И – остолбенел.
На пороге стоял мужчина, держащий на руках тонкую женскую фигурку. Голова женщины была запрокинута, волосы намокли и свисали темным тяжелым пологом, а лицо было мертвенно-бледным, заострившимся…
– Она сказала этот дом…
И только тут Луис узнал свою мать.
– Проходи.
Разум еще не принимал ужасную новость, но инстинкты были быстрее. Распахнуть дверь, грохнуть об стену тяжелый подсвечник и заорать на весь дом, призывая слуг.
Положить бесчувственную Вальеру на стол в гостиной, смахнув с него карты, и начать осматривать.
Кивнуть незнакомцу на кресло, рявкнуть слугам, чтобы бежали за лекарем.
И – вернуться к ранам.
Змей, змей, змей!!!
Луис, как бывалый дуэлянт, отлично разбирался в них.
Три!
Ранения!
В живот!
Твари, суки, сволочи! Он их заставит кровью умыться…
Только вот мать ему это не вернет. Луис прекрасно понимал, что при таких ранах Вальера не выживет. Вопрос только в сроках.
Сегодня?
Завтра?
Плюс-минус день, вряд ли два дня.
Арден, за что?!
Рядом засуетилась кухарка с миской воды и губкой. Луис взял у нее все из рук и принялся сам смывать с Вальеры грязь и кровь.
– Мама?!!
Вскрик Лусии раздался совершенно некстати. Но Вальера очнулась, открыла глаза, увидела над собой сына, и губы у нее чуть дрогнули.
– Лу…
– Лежи, мама. Тебе нельзя двигаться.
Вальера сдвинула брови. Потом на лице ее появилось выражение понимания.
Она вспомнила и переулок, и тень за спиной, и…
– Я хотела узнать о Лусии…
– Мам, ты молчи. Тебе говорить вредно.
Губы Вальеры тронула усмешка.
– Лу, я же умираю.
– Неправда!
Луис сейчас и не то сказал бы. Да что сказал!
Явился бы здесь и сейчас Ирион, предложил бы душу в обмен на жизнь Вальеры Тессани, Луис и не задумался бы! Бегом побежал бы бумагу кровью подписывать!
Только вот не является великий змей по таким поводам, ой не является.
– Луис?
Мужчина обернулся и так сверкнул глазами на сестру, что избалованная девчонка мигом замолчала.
– Лу, отправляйся в комнату. И изволь одеться.
Лусия вспыхнула.
Только сейчас она заметила, что стоит посреди комнаты в прозрачной ночной рубашке. Но…
– Мама же не умрет, правда?
– Иди оденься.
Врать сестре Луис не мог, а утешать было некогда.
Большие темные глаза
