Лусия готова была ехать куда угодно.
А вот Луис волновался. Все же ребенок двух герцогских родов… есть опасность либо мертвого младенца, либо урода. И осложнений при родах. Луис не знал, каких именно, но вдруг?
А еще первый ребенок может появиться на свет раньше срока.
Ох-х-х…
Повитуху, что ли, поискать? Чтобы согласилась поехать с ними?
Идея казалась неглупой. Что ж, у него было еще несколько дней до тех пор, пока корабль Эдмона Арьена не бросит якорь в ближайшем городке.
Глава 7
Род КарнавонАлаис Карнавон ждала визита или Арона, или Элайны и не была разочарована, когда госпожа Шедер шагнула через порог.
– Элайна?
– Я пришла поговорить…
Да, сейчас самое время.
Они только-только доехали до Рентара, еще не успели даже распаковаться, Арон удрал в контору, слуги падают с ног от усталости, детей пушкой не добудишься, своего Алаис вот пять минут назад укачала – красота! Никто не подслушает.
– Присядешь? – Алаис показала глазами на кровать.
Элайна без лишних гримас и жестов опустилась на смятые простыни.
– Кто ты такая?
– Алекс Тан, – Алаис смотрела невинно, но внутренне напряглась. И не зря.
– Это ты Шедерам рассказывай, – Элайна передернула плечами. – Я с Шелленом больше пятнадцати лет вместе, понимаешь? И знаю, что такое родовой знак. Он должен быть у герцога, а не у какой-то девчонки непонятного происхождения.
Алаис передернула плечами. Ее явно хотели оскорбить, но зачем? Вывести из себя и посмотреть на реакцию? Ну-ну…
– Что ты хочешь услышать – и зачем?
– Твой род и настоящее имя. А зачем…
– Из любопытства, правда? – Алаис собиралась отстаивать свое инкогнито до последнего. – Ты никак не сможешь ни подтвердить мои слова, ни опровергнуть, а вот я… я наживу себе кучу проблем, если моя тайна раскроется.
Элайна и не подумала отвечать на обвинение.
– Я узнала цвета. Ты – Карнавон, но ты ведь не герцогиня? Я помню, как ее описывали, она – урод, чудовище с красными глазами…
Алаис словно плетью стегнули.
– Не смей так о ней! Не смей, слышишь!
В люльке недовольно пискнул ребенок, и Алаис наклонилась к нему, покачивая колыбель и воркуя что-то нежное. Впрочем, пепелить глазами Элайну ей это совершенно не мешало.
Та молча сопела, понимая, что перегнула палку. Но…
– Я – Карнавон, – согласилась Алаис. – Только родилась чуть раньше, чем Алаис Карнавон.
И ведь не солгала. Просто ее душе действительно побольше лет, чем Алаис.
– То есть ты… но у герцога была законная жена!
– Шеллен ввел Далана в род, – напомнила Алаис. – Значение имеет кровь, а не возраст, хотя и он – тоже. Алаис Карнавон слишком слаба, слишком уродлива… ей не было места в этой жизни.
– Ты ее…
– Нет. Не я. Она сама.
И вновь женщина не лгала.
Алаис Карнавон пришла в ту заводь с намерением умереть. Она все: жизнь, смерть, разум, душу – без остатка отдала, чтобы пришла мстительница, она получила свое. А что мстительница не рвется в бой – уж простите! Может, она цинично намерена наблюдать смерть своих врагов от старости?
Элайна размышляла, постукивая пальчиками по губам.
– То есть ты – последняя из Карнавон?
– Нет, – и вновь Алаис не солгала. Какая же она – последняя? Вот он, деть, сопит в две дырочки! Не важно, что у него пока мозгов, как у котенка, зато он – полноправный Карнавон! – Я в любой момент могу передать медальон, но пока этого не хочу.
– Кому?
Алаис покачала головой. Нет уж, такой информацией она не поделится.
– Ты всерьез намерена помочь нам?
– Кому – нам? – вопросом на вопрос ответила Алаис.
– Мне. Далану. Шеллену.
Алаис заметила, что ни Арона, ни младших сыновей в списке не оказалось, но Элайна не стала дожидаться вопроса.
– Я… я не смогу оставаться рядом с мужем. Раньше я знала, что Шеллен жив, что с ним все в порядке, что он… он просто – есть! А сейчас… я лучше помру рядом с его могилой.
– Герцогам могилы не полагается, – отмахнулась Алаис. – Над водой прах развеивают.
– Меня это очень утешит.
Алаис покачала головой.
– Лайни… можно?
– Называй хоть как.
– Ты ведь семью подставишь. Я – вольный ветер, Далан явно сын магистра, а вот ты – Шедер. Муж, сыновья…
– Знаю, все знаю. Но… дети – они больше Арона, только Далан мой.
Алаис искренне удивилась. Бывало и в ее мире, что одного ребенка мать любит, а второго гнобит, но ей это было решительно непонятно. Родители Тани между детьми различий не делали, и Алаис надеялась так же относиться к своим детям.
– И ты всех бросишь? У тебя младшему…
– Три года. Справятся без меня. Если все получится – вернемся. Если нет…
Алаис покачала головой.
– Я бы тебя не взяла. Слишком велик риск провала.
– Почему?
Элайна не возмущалась. Дочь купца, она могла оценить риски, взвесить их, разобраться…
– Первое. Ты любишь Шеллена и можешь выдать себя. Второе. Наверняка рядом с ним есть предатели. Далана он не видел, так ведь?
– Издали. Но мы решили, что пока знакомить их рано. Вот когда Далан был маленький, Шеллен его часто видел, просто мальчик не помнит.
– Хоть это хорошо. Не будут орать при виде друг друга. Тебя – знают. Далана – нет. А замаскировать тебя мы попросту не сможем. Кожа, волосы, лицо, глаза…
– Как тебя?
Алаис подняла брови.
– Когда ты не следишь за собой, то ходишь, двигаешься совсем иначе. Иначе говоришь, держишься…
– Вполне возможно. Как… Шеллен?
– Да, и это тоже есть. Проскальзывает иногда.
Алаис мысленно ругнулась.
Ну да, моторика-то принадлежит Алаис Карнавон, это она училась кушать, не оттопыривая локти, ходить с книгами на голове и прочим аристократическим ужимкам. И когда душа отвлекается, привычки лезут наружу сорняками.
Плохо. Вот так и прокалываются люди.
– Я привыкла бродяжить. Далан гибче и мягче. А ты… извини, но на тебе хорошая жизнь крупными буквами написана.
Элайна покачала головой.
– Я все равно поеду с вами.
– Куда?
– Допустим, в Тавальен?
Алаис взялась за виски.
– Элайна, давай сначала расскажем все Далану, послушаем, что он скажет, а уж потом…
Женщина вздохнула и согласилась.
* * *Далан не подвел.
Алаис так и тянуло съязвить – мексиканские сериалы, только не понял бы никто.
Благородный отец: «Хулио, ты не сын мне!»
Страдающая мать: «Хулио, ты сын не только мне, но еще и ему, тому…»
Алаис (группа поддержки): «Хулио, не плачь! И из окна тоже не бросайся, не надо!»
Лизетта (тетушка, заламывающая руки): «О, сколько лет тому позору!»
Сам Далан – главное действующее лицо… и это лицо про телесериалы даже не слышало. И как должно реагировать (обморок, страдания, рыдания, попытки сейчас же воссоединиться с родным отцом), тоже было не в курсе. А потому получилось не хрестоматийно и вовсе даже не по канону.
Услышав о великой любви и трагедии своих родителей, мальчишка сначала задумался, потом сморщил нос, а потом выдал такое, от чего Арон расцвел майской розой, а Элайна побледнела и осела в кресло.
– Пап, а не наплевать ли, кто меня там сделал? Воспитывал-то ты, ты и отец! А этот…
– Осеменитель, – тихо подсказала Алаис, но Далан услышал.
– Во! Этот осеменитель пусть облезет и неровно обрастет! Мне он к чему со своим наследством? Жил и проживу, сам
