А вдруг?
Вообще, в обряде Луису вряд ли что-то угрожало, если в нем есть хоть капля крови Лаисов. Не сожрут, даже не понадкусывают. Но гарантий акулы не дают, так что элемент риска остается. А Алаис не знает, есть ли в нем хоть капля крови Лаисов, так что рискуют они на пару. Читала, читала в хрониках и такие истории. Ах, как же Алаис была сейчас благодарна своим родным. Они своим презрением сделали из нее книжного червя, но как это пригодилось в жизни!
Вот Алита умела виртуозно играть веером и хлопать ресницами, а еще правильно дышать, так, что грудь и в самом скромном вырезе выглядела очень аппетитно. Насколько бы пригодилось сейчас это умение Алаис? Перед мордой акулы.
Акула бы оценила, особенно веер в роли зубочистки.
Вывод – приобретай знания, а остальное приложится.
Когда Алаис подошла к спорщикам, на нее посмотрели три пары внимательных глаз. И не сказать, чтобы очень уж дружелюбных.
– Вы приняли решение, тьер? Тьерина?
Лусия замотала головой.
– Я – нет. Ни за что! Нет!
Была бы честь предложена, а от убытка Бог избавил. Вот уж чего Алаис не собиралась делать, так уговаривать и умолять. Не хочешь – не ешь. Но вслух она сказала совсем другое:
– С таким настроением действительно лучше не лезть в воду. Акулы чуют и кровь, и страх. А вы, тьер?
Луис боялся, это было видно. Но…
– Я попробую.
Алаис покачала головой.
– Тьер, как вы думаете, что стало бы со мной, если бы я была не Карнавон?
– Сожрали бы? – предложил свою версию Массимо.
Алаис наградила его улыбкой.
– Абсолютно точно. Сожрали бы и плавником не повели. Так что либо делаем, либо… вы уверены в своем происхождении?
Луис побагровел.
– Да что вы…
И осекся. А ведь и верно, Алаис Карнавон не могла знать точно. Она предполагала, как и он сам, как и его мать… А если когда-то давно его прабабка солгала – или ей солгали? Возможно многое…
– Если я не Лаис, меня… сожрут?
– Нет. – Алаис покачала головой. – Я не могу прогнозировать результат. Может быть, вас просто утопят – это было. Могут переломать кости, могут уволочь в Море, могут многое. Я читала в хрониках. А могут и отпустить, если вы заблуждались без злого умысла.
– Знать бы, как эти рыбины отличают злой умысел от доброго, – буркнул Массимо.
– Так же, как Карнавонов от Таламиров, – парировала Алаис. – Итак? Мне холодно стоять в мокром платье и хотелось бы переодеться.
Луис вздохнул.
Подумал о сестре, брате, матери… перед глазами, как живой, встал Родригу.
И сделал шаг вперед, отстраняя Лусию.
– Я готов, госпожа.
Алаис положила руку на запястье Луиса. Под ее пальцами бешено бился пульс. Тьер Даверт был вовсе не так спокоен, как пытался показать окружающим.
– Может, вы разденетесь?
– Если меня утопят, то хотя бы в штанах, – не согласился Луис.
– Как пожелаете.
Шаг, другой, и вот уже лунная дорожка стелется им под ноги.
– Надеюсь, вам не слишком холодно?
– Что вы, герцогиня, я испытываю истинное наслаждение от купания ночью, в одежде.
– В Море, где водятся акулы и косатки.
– Такие милые и безыскусные…
– Не сомневаюсь, после Тавальена и окружения Преотца вы можете считать милой даже большую белую акулу. Действительно, очаровательная рыбешка.
– И такая ласковая, искренняя, непосредственная. Особенно если ее поставить рядом с тьером Синором, – пробормотал Луис.
– И безобидная. Рядом с Преотцом.
Мужчина и женщина переглянулись – и откровенно прыснули, разрушая всю торжественность момента. Определенно, у них было нечто общее.
Вода плескалась вокруг щиколоток, потом колен, дошла до бедер, заставив Алаис скрипнуть зубами, вот она уже им по пояс, по грудь…
– Что от меня требуется?
– Дайте мне руку, Луис. Запястье. Мне нужна кровь.
Луис повиновался. Алаис осторожно взяла его запястье, очень узкое для мужчины, тонкая кость, длинные смуглые пальцы, красивая форма ногтей, когда-то она сказала бы – рука аристократа.
Сейчас… сложно сказать.
Герцоги – не аристократия. Они – выше.
Кинжал Карнавонов царапнул запястье. Темная струйка полилась по смуглой коже. Алаис отступила на шаг.
Эту битву Луис Даверт выиграет или проиграет – сам. Ее в расчет не примут, даже если она бросится на акулу грудью.
– Кровью Лаиса, кровью Моря. Свидетельствую, что этот человек хочет причислить себя к роду Лаис, быть его частью, его солью, его Морем, его дела – дела рода, его честь – честь рода. Да будет порукой его честности кровь Королей.
Шаг назад. Еще один, и еще…
Здесь и сейчас все решится без нее. Она просто свидетель того, что произойдет.
Акулы не всегда выставляют над водой плавник. Там может виднеться вовсе уж маленькая часть, размером с ладошку, совершенно незаметная среди волн.
Луис и не заметил, пока что-то тяжелое не ткнулось ему в ноги.
Видит Арден, он бы и обмочился со страху, но все тело свело спазмом. А из воды медленно показывалось это…
Акулы бывают разные, но у конкретной приплывшей был острый нос серого цвета и маленькие хищные глазки. И она кружила рядом, задевая брюхом дно, кружила, подталкивая Луиса… на глубину?
Мужчине стало страшно.
В один миг пронеслась добрая сотня мыслей.
Если он Лаис… его не убьют? Или?..
Или это посторонняя акула? Но вроде бы косатки и акулы не любят друг друга? И не ходят стаями?
Рыло ткнулось раз, другой, а потом вдруг удар хоста сбил Луиса с ног. На берегу закричали, но мужчина ничего не мог сделать. Ухватив его за руку, акула тащила его за собой – в темноту ночного моря.
* * *Алаис схватилась за горло.
Черт!
Почему она решилась на эту глупость?!
Теперь и Даверт помрет, и Шеллена спасти не удастся… как бы самой еще уцелеть? Чем она думала, предполагая, что Даверты действительно Лаис? Мало ли у кого рождаются уроды? В ее родном мире таких было ой много, без всякой герцогской крови. Может, там мамаша бухала во время беременности, или наркоту пила, или папаша…
Размышления были бессмысленны.
Здоровущая акула тянула за собой Луиса Даверта, словно на веревочке…
Минуту?
Как нападают акулы?
Они подплывают, переворачиваются на спину, но не всегда, только если добыча находится на поверхности. Луис находился в воде, можно есть, как он есть.
Алаис встряхнулась и заставила себя рассуждать логично.
Она не раз слышала и читала об акулах.
Милые рыбки могут атаковать кого угодно, но тащить за собой? Нет, это нет. Ранить – запросто, а вот кушать человека акуле не нравится. Мы слишком жесткие и костлявые. Некалорийные.
Хотя… акула акуле рознь. Может быть, у данной конкретной рыбешки наступило пищевое бешенство? Еще как может.
Есть ли шанс, что происходит продолжение обряда?
Да, есть. Но сколько он продлится?
Алаис не знала, но безумие, творящееся на берегу, шансов не оставляло. В обмороке валялась Лусия, что-то делал над ней Массимо, Далан с ребенком на руках смотрел в Море, она стояла среди волн,
