«Если тебя сожрут, гада, – от души подумала Алаис – пусть жрут медленно! Столько планов расстроить, это уметь надо!»
Ей оставалось только ждать.
* * *Луис летел сквозь воду.
В первую минуту он безумно испугался, но потом…
Челюсти акулы держали его крепко, но бережно, хотя одно движение зубов…
А зубы острые, треугольные, словно кинжалы, чуть сдвинь челюсти – и ему конец. Он просто истечет кровью. Но пока ничего не происходило…
Его просто несли от берега.
Одного, испуганного… он так и будет лежать тряпкой – или попробует вырваться, пока не сожрали?
Акула словно услышала мужчину.
Зубастая пасть разжалась. У Луиса появилось ощущение, что его брезгливо сплюнули – мол, докажи, что ты чего-то стоишь?
И как?
Расцеловать акулу в нос? Или ударить кинжалом? Оружие у Луиса было, но на такую зверюгу не кинжал нужен, а гарпун. Так что мужчина просто поплыл к берегу.
Минуты не прошло, как перед ним промелькнуло мощное тело, резко направляя в другую сторону.
Луис попробовал еще раз.
Бесполезно. Акула не причиняла ему вреда, но и к берегу его не пустят, это ясно. И что делать?
По счастью, Луис неплохо плавал, так что сейчас улегся на воду, справедливо рассудив, что если пожелают, его съедят в любом положении, и перевел дыхание.
Что делать теперь?
Акула кружила рядом, Луис видел ее плавник. Потом хищная туша подтолкнула под спину, и он хлебнул воды.
Осталось полное впечатление, что хищница тоже недоумевает. Позвали вот, а дальше-то что? Обряд проходить будем или еще поплаваем?
Что он должен сделать?
Что?
Луис вспомнил прочитанные им книги, вспомнил рассказы Алаис Карнавон, повернулся и уставился прямо в глаза акулы.
Хищница постоянно двигалась, чуть быстрее, чуть медленнее, и Луис поворачивался вслед за ней.
Громадная пасть была прямо перед ним. Щерились темно-красные челюсти, усаженные в несколько рядов острыми треугольными зубами, пожелай акула, и Луис был бы уже мертв. Но…
Его не тронули.
И на очередном повороте Луису пришла в голову безумная идея.
– Кровью Моря, кровью Лаисов…
Рука, протянутая вперед, наткнулась на будто бы специально выставленный зуб, острая боль рванулась от ладони к плечу, Луис подумал, что руку ему распахало качественно.
А еще, что если он ошибся, то сейчас и умрет.
Но ничего такого не произошло.
Пасть захлопнулась. Акула просто развернулась – и уплыла, на прощание проведя жестким хвостом по ногам Луиса. Интересно, кожа цела или нет? Насчет одежды тьер Даверт и не сомневался. Он огляделся вокруг.
Звезды, Море, ночь…
Костер он увидел сразу. И поплыл туда, где были люди и жизнь.
Каждую минуту он ожидал возвращения акулы, но хищница явно решила не баловать его своим обществом.
Неясным оставался и другой вопрос.
Он прошел испытание – или нет?
Он все же Лаис?
Луис надеялся, что доплывет до берега и что Алаис Карнавон объяснит ему, что произошло.
* * *Алаис выжидала в воде пару минут, потом вздохнула и повернулась к земле. Хватит с нее купаний на сегодня, лимит исчерпан. На берегу ее встретил Массимо.
– Где он?!
– Вы же видели – его унесли.
– Унесли?! – взъярился Массимо. – И что теперь?
– Даже не представляю, – честно призналась Алаис. Адреналин сыграл свою роль, ее повело, и она едва не упала прямо на Ольрата. – Теперь мы можем только ждать, он либо вернется, либо нет. Даверт умеет плавать?
– Да.
– Хорошо?
– Да.
– Тогда шансы есть. Предлагаю подождать до утра, а там уж решать, что делать.
– Думаешь, его не убили?
Алаис вспомнила размеры акулы.
– Если бы рыба хотела кушать, я бы заметила. Пасть позволяет ей спокойно откусывать руки и ноги. Уж орал бы Луис так, что на Маритани бы услышали.
Массимо кивнул. Но…
– А если его… сразу?
– Нет, – отвергла его предположение Алаис. – Он точно был жив, когда его тащили.
Массимо это не очень утешило, но хоть так.
– Что с девушкой?
– В обмороке.
– Вы бы ее в себя привели, что ли?
Массимо только махнул рукой.
– Сейчас займусь. Его точно не убили?
– Нет. Луис был жив, когда акула уносила его, но что будет дальше – я не знаю. Такие случаи тоже описаны… он ведь незаконный, и хотя кровь Лаисов там по прямой линии, но ни его мать, ни дед, ни… кто там еще?
– Бабки. Там по женской линии шло наследование.
– Вот. Никто из его предков не проходил через ритуал, понятно, что сейчас от него потребуется намного больше, чем от меня или малыша.
– Даст Арден, он справится!
Алаис пожала плечами.
– Не знаю. Пойду переоденусь, а то получите к рассвету мой труп.
Массимо кивнул, и Алаис направилась приводить себя в порядок. Что там с Давертом будет, неизвестно, а у нее дел хватает. И простуда ей совершенно не нужна.
* * *Алаис успела переодеться, высушить, расчесать и заплести волосы, когда со стороны моря послышался вскрик.
Лусия, то истерически рыдающая на плече у Массимо, то порывающаяся броситься на Алаис, в очередной раз упала в обморок, но возиться с ней было некому. Не в этот раз.
Массимо встрепенулся и подбежал к берегу. Потом вообще бросился в воду, помогая кому-то плывущему, поддерживая усталого пловца.
– Луис!!!
И верно, это был Луис Даверт.
В разодранной одежде, с порезами и царапинами, с серьезной раной на левой руке, выглядел он, как готовое блюдо для акул. Но…
Расспросить мужчину можно и позднее. А пока…
Горячий травяной отвар с медом пришелся как нельзя более кстати. И благодарности во взгляде Луиса было с избытком. Он залпом, не обращая внимания на температуру жидкости, выпил три чашки, потом откинулся назад, покрепче завернулся в одеяло, подсунутое Даланом, и перевел дух.
– Я уж думал – сожрут.
– У меня тоже были такие опасения, – призналась Алаис. – Но до рассвета мы бы отсюда не ушли.
– Почему?
– По преданиям, иногда на рассвете на землю выходил новый герцог, а иногда волны выносили труп, – честно ответила женщина. – Как повезет.
Луис передернулся.
– Повезет, это верно.
– Она просто утащила вас? – уточнила Алаис.
– Нет. Не просто…
Луис замолчал.
Как описать это жуткое чувство?
Когда есть ты, есть громадная (ну, не такая уж большая, но у страха глаза велики) хищница, которая в любой момент может сожрать тебя, и есть Море, которое для нее родная стихия. А для тебя?
Для тебя не так чтобы родная.
Тавальенцы не любили Море, но в Луисе, видимо, кровь заговорила громко. Он еще в детстве удирал из дома, чтобы где-нибудь искупаться. Мать волновалась, но Эттану ничего не говорила, теперь Луис понимал почему. Наверное, отец так и не узнал об этой тайне.
Сколько он ни старался сломать Луиса, превратив его в свое подобие, но Море…
Ах, это безудержное, бездонное, безграничное, восхитительное…
Как ни назови, но Море было для Луиса тем, что всегда останется в его жизни. Можно запретить мальчику бегать на Море, но сделать что-то Морю Эттан Даверт не сможет. Не причинит ему боль, не обидит, не ударит…
– Она хотела крови. Добровольно данной крови, – наконец разродился Луис. – И не надо больше об этом, ладно?
Алаис кивнула.
Не надо так и не надо. Она бы тоже не хотела рассказывать о
