В дверь звонят, и я возвращаюсь к реальности. Наверное, это папа. Он оставил на холодильнике пульт, управляющий дверью гаража.
Я встаю и смотрю вокруг. Содержимое кресла валяется на полу. Из дыр в обивке торчит вата. Кресло теперь похоже на детскую игрушку – ту, где надо выдавливать пластилин сквозь стратегически расположенные отверстия.
Снова раздается звонок.
Я вытряхиваю вату из волос. Как объяснить папе, что случилось с креслом?
Сходя с ума от тревоги, я прячу все находки в рюкзак и мгновенно принимаю решение забрать их с собой в Лондон. А затем, вспомнив жестоких обитателей подземного мира, которых я видела на сайте, и черноглазого крылатого мальчика, который каким-то образом оказался частью моего прошлого, я бросаю туда же папин армейских нож.
Отложив рюкзак, я робко подхожу к двери и отпираю ее, поглядывая через плечо на бардак в комнате.
На крыльце, пряча мобильник в карман смокинга, стоит Джеб. Я кое-как изображаю спокойствие.
– Привет.
– Привет, – отвечает он.
Молния рассекает тучи у него за спиной.
Длинные ресницы Джеба отбрасывают тень на щеки. Порыв ветра доносит до меня запах одеколона.
Может быть, он пришел извиниться. Надеюсь, так оно и есть, потому что сейчас я бы не отказалась от его помощи.
– Надо поговорить, – произносит он.
Резкий тон немедленно заставляет меня подобраться.
Стоя на пороге, Джеб возвышается надо мной. Даже в смокинге вид у него какой-то потрепанный, начиная от небритого подбородка и заканчивая банданой, повязанной на левом предплечье. Белая майка и поношенные черные армейские ботинки вместо парадной рубашки и танцевальных туфель отлично довершают образ. Королева старшей школы Плезанса сойдет с ума от ярости, когда все это увидит.
– А я думала, ты едешь на великосветский бал, – осторожно говорю я, зондируя почву.
– Я сегодня без машины.
Перевод: Таэлор подвезет его в семейном лимузине, и они стильно опоздают.
Он вжимает костяшки пальцев в завиток на двери. Челюсть у него ходит туда-сюда. Все верно, Джеб здорово взвинчен. В чем дело? Не он, а я заслуживаю извинений. Причем очень серьезных.
– Можно войти?
Под нижней губой у Джеба посверкивает что-то красное – это новенький гранатовый лабрет, в котором отражается свет. Итак, тайна пакета из ювелирного магазина официально раскрыта.
– Какая прелесть, – насмешливо говорю я. – Таэлор подарила тебе блестяшку!
Он трогает пирсинг языком.
– Она очень старается быть тактичной.
Во мне горячей белой волной поднимается ярость, когда я вспоминаю всё, что Таэлор наговорила про Лондон и вообще.
– Ну конечно. Она просто восьмое чудо света, только рожки мешают.
Джеб морщит лоб.
– В каком смысле?
– Тактичности у Таэлор примерно как у паука-птицееда. Гранат – ее камень. На губе ты носишь символ ее дня рожденья. Попробуй сказать теперь, что она тебя не поймала.
Он смотрит на меня сверху вниз и хмурится еще сильнее.
– Отстань от Таэлор. У нее и без того плохой день. Она потеряла сумочку с деньгами. – Джеб медлит и проводит пальцем по дверному косяку. – Сумочка точно была при ней, когда она заходила в ваш магазин. Но, наверное, ты бы позвонила, если бы что-то нашла. Ты ничего не видела?
Я чувствую укол совести.
– Нет. И я, к твоему сведению, не работаю хранительницей сумочек ее величества.
– Эл, я серьезно. Прояви немного сочувствия. Ты и так ее уже обидела.
– Я?
– Ты ляпнула ей прямо в лицо, что отец ее не любит. Ты не знаешь, каково это. Твой папа… Тебе так повезло! А мне и Таэлор – нет. Ты же знаешь, что она переживает. Это было грубо.
У меня кровь застывает в жилах. Я очень хочу пересказать Джебу слова Таэлор, которые вызвали такую реакцию, но не сделаю этого. Было время, когда он доверял мне достаточно, чтобы без вопросов принять мою сторону против кого угодно. А теперь Джеб постоянно пытается сделать нас с Таэлор добрыми приятельницами. Но проблемы тут не у меня… не считая того, что я обманщица и воровка.
Все сваливается на мою голову – разнообразные жуткие открытия, разрушенная дружба с Джебом, несчастная семья. Такое ощущение, что я задыхаюсь. Я пытаюсь захлопнуть дверь, но нога Джеба мне мешает. Я дергаю, и дверь распахивается.
Джеб держится за ручку, чтобы я не вздумала запереться.
Капли дождя блестят на его гладких волосах (наверняка понадобилась уйма геля и прорва времени, чтобы довести прическу до совершенства). Таэлор это обязательно одобрит. Но лично я предпочитаю растрепанного Джеба – лохматого, мокрого от пота, в пятнах машинного масла или акварели. Это тот Джеб, с которым я выросла. Тот, на кого могла положиться. Тот, которого потеряла.
Я собираюсь с духом.
– Если ты пришел отчитать меня за то, что я обидела твою божественную подружку, считай, миссия выполнена.
– Ну нет, я еще даже не начал. Мне написала Джен. Хитч кое-что ей рассказал. По ходу, он не не такая уж сволочь, как кажется. – Он задумался, в какие это неприятности ты влезла, раз тебе срочно понадобился поддельный паспорт.
У меня пересыхает в горле. Я мечтаю просочиться сквозь трещины в линолеуме.
– Не сейчас.
– А когда? Кинешь эсэмэску, когда сядешь в самолет?
Я отворачиваюсь. Джеб шагает за порог.
Прежде чем он успевает войти в гостиную, я встаю перед ним, складываю руки на груди и подавляю порыв как следует ему врезать.
– Я тебя не приглашала.
Он наваливается плечом на сделанную Элисон фотографию в рамке – пшеничное поле во время жатвы.
– И что?
Джеб ногой захлопывает дверь, отрезая шум грозы и запах дождя.
– Я не вампир, я проверял, –
