Я встречаю взгляд Джеба, и он кивает, подтвердив, что всё помнит.
Морфей останавливается рядом со мной. Сияющие синие искры облачком окружают его руки, словно на нем надеты оптоволоконные перчатки. Свет разгорается и тускнеет, потом опять делается ярче. Его магия пока работает с перебоями, она еще не пробудилась до конца. Совсем как мотор, который долго стоял выключенным.
– Ты уверена, что рассказала нам свое видение целиком? – спрашивает он, пока папа и Джеб ищут тропинку.
– Кажется, да, – я тру лоб. – Я была… в странном месте, когда оно мне приснилось. А что?
Морфей поджимает губы.
– Я думал, что под заклятием зимы будет земля. Но Королева Слоновой Кости заморозила обитателей. Я не понимаю почему. Ведь именно земле грозила опасность рассыпаться, а не подземцам.
Я прикусываю губу. Что-то не дает мне покоя. Мама назвала каким-то странным словом ту болезнь, которая напала на Страну Чудес. Но я не помню, каким… что-то на Д.
Раздосадованная провалом в памяти, я иду туда, где папа и Джеб оттаскивают упавшие сучья с тропинки. Судя по всему, это и есть единственный выход.
Папа останавливает меня, когда я протягиваю руку, чтобы помочь.
– Элли, мы сами. Я не хочу, чтобы у тебя открылись раны.
Он поворачивается к Морфею:
– Ты скоро сможешь ее исцелить?
Синие светящиеся шарики – уверенные и уже не зыбкие – срываются с пальцев Морфея. Свет отражается от его лица. Он ухмыляется, как школьник.
– Да.
Чешик торжествующе порхает вокруг.
Папа кивает и достает из ножен железный кинжал.
– Отлично. Мы с Джебом пойдем и посмотрим, безопасна ли тропа. Скоро вернемся.
Джеб сжимает мою руку, прежде чем уйти. Я цепляюсь за него – и с удивлением вижу, что татуировка продолжает светиться, только не фиолетовым, а чисто-красным. Он удивленно поднимает брови, а потом опускает рукав. Невысказанная просьба заняться этой загадкой потом. Они с папой ныряют под низко нависшие ветви тумтумовых деревьев и исчезают из виду.
Глаза у Чешика вращаются – он рассказывает мне и Морфею, как сильно скучал по дому и как ему не терпится навестить любимые места.
– Сначала найди маму Алиссы и Королеву Слоновой Кости, – велит Морфей. – Дай им знать, что мы здесь. Если зеркала работают, пусть откроют для нас проход.
Чешик соглашается. Он пробирается сквозь тесно стоящие деревья и исчезает в мгновение ока.
Морфей поднимает руки, проверяя свою силу. Синие электрические нити тянутся к ветвям у нас над головой и стряхивают с них кучи снега. Морфей стоит, высоко вскинув крылья, гордый и величественный, под пушистым белым дождем. Он издает низкий довольный смех. Он беззаботен и игрив, еще больше чем в своей комнате в Гдетотам. Морфей столько времени провел без магии, что теперь она пьянит его.
Снег сыплется и на меня, холодный и освежающий. Он напоминает о техасских зимах и о том, как мы с Джебом и Дженарой играли в детстве. Снеговики, снежное мороженое, снежные крепости. Я невольно смеюсь вместе с Морфеем, невзирая на слабость.
– Потанцуй со мной, цветочек, – упрашивает он, а когда я колеблюсь, Морфей магией притягивает меня к себе.
Я прижимаюсь к его груди и наслаждаюсь жизненной силой Морфея, жалея, что я не в состоянии ее впитать.
Он обвивает мою талию, сжимает руку. Уткнувшись губами в мою покрытую дредами голову, Морфей напевает колыбельную. И никому, кроме меня, не слышен голос, который начинает звучать внутри: «Сегодня я был потрясен. Столько свободы. Столько жестокости».
Я втайне улыбаюсь и повторяю его изящные движения. Крылья Морфея окружают нас, как волшебный чернильный водопад.
«Вообще-то, – продолжает он мысленно, – именно так я и получил свою магию обратно».
Морфей раскручивает меня наружу и снова притягивает к себе.
«Надеюсь, в нашей игре ты дашь мне еще один шанс».
«В игре?» – переспрашиваю я.
– Я не против некоторой грубости, – отвечает Морфей, перестав напевать.
Он берет меня за руку, игриво прикусывает костяшки и касается моими пальцами красных отметин у себя на шее.
– Гневная королева и непослушный слуга… эти роли пригодятся нам для любовных игр. За вычетом плюща Червонной Королевы. Ну и одежды.
Я фыркаю.
– Что за бред.
– Предпочитаю слово «безумие».
Я улыбаюсь, радуясь тому, что он доволен и игрив. Я прижимаюсь ухом к груди Морфея, чтобы услышать мощное биение внутри. Пытаюсь заставить мое двойное сердце зазвучать в едином ритме, вторя этому четкому стуку. Но тщетно.
– Алисса, я стал самим собой, – негромко произносит Морфей, когда мы, окончив танец, начинаем тихонько покачиваться на месте.
– Да.
– И Джебедия тоже.
Я не отвечаю, потому что Джеб каким-то образом сохранил в себе магию Червонной Королевы, и я не знаю, как это понимать.
– Значит, теперь ты должна убедить его отказаться от клятвы, – решительно говорит Морфей.
Я пытаюсь отстраниться, но он держит крепко.
– Ты любишь меня. Ты признала это.
– Да, я люблю тебя.
В ответ его тело дрожит, словно он не в силах сдержать чувства.
– Мы оба знаем: ты поклялась, чтобы вытащить своего смертного рыцаря из Гдетотам. Чтобы он поверил в свою человечность и в тебя. Что ж, твоя тактика спасла ему жизнь.
Я стискиваю зубы.
– Это не единственная причина.
Очень важно, чтобы Морфей признал мою любовь к Джебу. И то же самое мне придется сказать Джебу про Морфея, прежде чем я умру. Нельзя, чтобы между ними оставалась висеть ложь.
– Я люблю вас обоих.
Морфей напрягается и вновь начинает вальсировать со мной, двигаясь в обратную сторону по нашим следам в снегу. Мы кружимся туда-сюда, как будто Морфей думает, что может отвлечь меня от моей правды.
Наконец мы, запыхавшись, останавливаемся – лицом к лицу. Наше дыхание повисает паром между нами, и вся его прежняя игривость гаснет, как свеча.
– Мне надоело ждать. Сейчас или никогда. И не забывай – наш союз гарантирует,
