Из пластинки вдруг прозвучал чуть искажённый, но всё же узнаваемый голос капитана второго ранга:
– Говорит «Морской дракон». Слышу вас хорошо, Иван Андреевич. Передайте механизм Ивану Григорьевичу.
– Слушаюсь.
Руднев взял пластинку с некоторой опаской.
– Говорит Руднев. Вы меня правда хорошо слышите, Владимир Николаевич?
– Слышу отлично. Связь проверена. Отключайте аппарат, Иван Григорьевич.
Шёберг мгновенно увидел некоторую растерянность Руднева и тихо подсказал:
– Нажать вот сюда. – И продолжил гораздо громче: – Сверх того Владимир Николаевич просил передать: поскольку вам, Иван Григорьевич, командовать в бою, вы должны первым изучить сию бумагу с описанием. Разумеется, после вас то же должны сделать и все господа офицеры.
Эти слова также были встречены полным пониманием.
Обучение Дарьи несколько отличалось от того, что девушка ожидала.
– Я не буду учить вас, как очищать рану, перевязывать и тому подобному, вы это и так знаете. А вот чего вы не знаете. – Госпожа магистр извлекла тонкий браслет из жёлтой меди. В него был вделан очень мелкий незврачный камешек. – Это бронза, – объяснила Марья Захаровна, – серебро или золото были бы лучше, но такое вам носить не следует. Вот этот кристалл очень важный. Если он засветится красным, такой раненый не для меня. В этом случае надлежит делать вот что…
Дарья прямо впивалась глазами в наставницу. Писать она не умела и целиком полагалась на память.
– Далее: допустим, огонёк не горит. Тогда этот человек уже ко мне пойдёт. Главное, чтобы раненый или контуженный доехал до госпиталя живым. – Госпожа доктор приостановилась. Даше показалось, что она раздумывает: то ли говорить, то ли промолчать. Но через небольшое время наставница тряхнула головой, будто приняла решение. – Ладно. Так и быть, дам я вам кое-что, чтоб меня вызвать. Смотрите же… – На свет появилась серебряная (наверняка очень дорогая) плоская дощечка с камушками. – Работать с ней надо так… – Последовали пояснения. – Запомнила?
Девушка закивала.
– Повтори!
Даша повторила с двумя ошибками.
– Нет, так не пойдёт. Во-первых, неправильно указана руна, то есть буква…
Услышав отповедь, девушка ожидаемо застыдилась.
– А теперь ещё раз повтори.
На этот раз правила были продекламированы без единой ошибки.
– Похвально. Спрячь эту штуку подальше и поглубже. Терять её нельзя…
Уж это было насквозь понятно.
– И ещё помни: вызывать меня лишь в самом крайнем случае. Не нужно, чтобы эту пластинку у тебя видели: ни свои, ни чужие.
Это также было ясно.
– Почти наверняка вызывать меня надо вот в каких случаях…
Мариэла рассчитывала, что для начала одолжит амулет связи у Тифора или Риммера, а потом закажет себе отдельно. Она недооценила любезность товарищей: свои амулеты предложили оба. Подумав, маг жизни сочла, что возможность оперативной связи с Тифором более ценна, и забрала амулет у капитана Риммера.
Капитан второго ранга наведался в лавку-пекарню в компании с вестовым. У того при себе имелась корзинка. Услышав об объёме заказа, хозяин расщедрился и дал вдобавок два новых образца печенья за счёт заведения. Отдать справедливость Семакову: он вспомнил о предубеждениях дракона.
– Ибрагим, тот господин, которого я собираюсь угощать, очень любит твоё печенье, но от души ненавидит ржаную муку. Так что за этим следи, будь любезен, а то ведь он откажется наотрез.
– Как можно, ярбай![15] – Татарин по-русски говорил вполне грамотно и лишь для фасона вставлял тюркизмы. – Чтобы Ибрагим Али подмешал ржаную муку в настоящие турецкие сладости? Никогда такому не бывать! Даже если бы я захотел, это не в моих силах. В здешних краях такую не достать.
То было почти правдой. Ржаную муку в Севастополе купить было возможно, но обошлась бы она дороже пшеничной.
У хозяина была дочь на выданье, и он уже решил, что при такой удачной торговле за Лейлу можно взять вдвое больший калым, чем предполагалось раньше. Конечно, если русский офицер и дальше будет покупать корзинами. Воистину, этого обжору послал сам всемилостивый Аллах.
Сначала Семаков думал выйти в море с рассветом, но погода внесла коррективы. Из-за дождя с туманом видимость была почти нулевая. В результате «Морской дракон» и «Херсонес» отдали швартовы в девять часов утра.
– Интересно, как Владимир Николаевич надеется найти караван в этакую погоду. В Лондоне – и то яснее.
Руднев был не одинок в своём недоумении. Эту же мысль разделяли все офицеры «Херсонеса».
Начарт, видимо, имел другие причины для удивления и не постеснялся высказать свои воззрения вслух:
– Я вот думаю, из какой страны эти статские? Не из Европы – за это поручусь.
– Европа, скажете тоже, Степан Леонидович. Да они такие же европейцы, как я китаец. А вот Североамериканские Соединённые Штаты – это, вам скажу, такая ещё Gemisch[16].
Следует заметить, что с некоторых пор галлицизмы в речи русских офицеров стали пропадать.
– Ну да, это вы о немце, который Риммер Карлович. А вместе с ним и Тифор Ахмедович, этот отчеством точно из турок, хотя физиономией не очень похож. А Марья Захаровна вообще из русских, хотя и говорит не чисто.
– Вот это не обязательно. Она, возможно, из болгарских краёв родом.
Дискуссия продолжалась. Но уйти в глубины этнографии и языкознания господам офицерам не удалось. Замигал сигнал вызова на аппарате связи.
– «Морской дракон» вызывает «Херсонес». «Морской дракон» вызывает «Херсонес». Как слышимость?
– Здесь Руднев. Слышу вас хорошо, Владимир Николаевич.
– Иван Григорьевич, вы от нас сигнал по аппарату поиска замечаете?
– Замечаем, Владимир Николаевич. Вы на зюйд-зюйд-весте.
– Имеем сигнал от нескольких кораблей, но еле заметный, шум мешает. Направление на зюйд. Количество пока определить не удаётся. На всякий случай держу связь. Вы тоже не отключайтесь. Следуйте за мной. Держу скорость шестнадцать узлов. Догоняйте. Становимся фронтом. Готовьтесь, Иван Григорьевич. С богом!
– К бою! – рявкнул командир «Херсонеса».
Нельзя не признать: хотя на корабле поднялась суета, но она была целенаправленной. Просвистели дудки унтеров и боцмана. Подносчики нырнули в трюмы. Серые гранаты послушно легли в крепкие матросские руки. Наводчики и комендоры замерли у гранатомётов.
Руднев дослал вперёд ставшие почти что привычными рычаги. Шум движков сделался чуть заметнее. Стрелка лага поползла к нужной отметке.
– Вот «Херсонес», он догоняет нас с левой раковины, – сделал очевидный вывод из показаний прибора лейтенант Мешков.
– Ваша правда, Михаил Григорьевич. Мы встретим этот караван… Да они поворачивают!
– А всё равно от нас не уйдут. Держу пари, они направляются в Балаклавскую бухту.
– Дождь всё
