— Думаю, он больше пригодится тебе здесь, — сказал Ханна Соль и встал. — У тебя еще есть время, Вэра. Господин отвечает за своего вассала, поэтому тебе и доказывать невиновность Рана. Учти, я не желаю открытого разбирательства — это бросит тень на нашу семью.
Он помолчал и добавил:
— Либо ты добудешь доказательства и найдешь настоящего убийцу, либо Ран признается в содеянном и понесет заслуженное наказание — от твоей руки. Держать при себе обвиненного в преступлении ты не сможешь.
— Сама знаю! Сколько у нас времени? Хотя бы примерно?
— Не так уж много. Об этом деле пока знают единицы, и они будут молчать, а я могу задержать расследование, но это долго не продлится. Рано или поздно они обязаны будут доложить о случившемся.
Он подошел к столу и бросил на него еще несколько увесистых папок.
— Это то, что сможет помочь в расследовании… я надеюсь. А теперь нам пора. — Ханна Соль кивнул Мирайни, и тот присоединился к коллеге. — Наше отсутствие и без того может вызвать кривотолки…
— Что, даже не позавтракаете? — улыбнулась Вера. Она была в бешенстве, но толку поднимать крик и крушить мебель?
— Нет, благодарю, — отказался Ханна Соль и вышел.
— Отравы боится, — предположил Керр вполголоса, но так, чтобы тот его наверняка услышал.
— Однажды, — отчеканила Вера с тем же расчетом, — я выберу момент, когда Император будет в хорошем расположении духа, и расскажу ему о презумпции невиновности. Уверена, он оценит!
— Госпожа, а что это за зверь такой — презумпция? — негромко спросил Керр, когда за гостями закрылась дверь.
— Узнаешь, — зловеще пообещала она и выглянула в окно. Дождь немного унялся, и можно было рассмотреть, как тянется по раскисшей дороге кавалькада железоконных всадников. — Чтоб им задницы седлами до мяса стереть!
— Госпожа! — на два голоса воскликнули Гайя, но Вера отмахнулась.
— Я не со зла… Так, пожелала доброй дороги.
Да уж, прокляни она гостей всерьез, в столицу они бы въезжали, стоя в стременах. Или лежа поперек седла…
— Какая отвратительная история, — пробормотала она, встряхнула головой и приказала: — Керр, ты сегодня дежуришь. Вернется Лио — обрисуй ему ситуацию. А Ран пойдет со мной. Сдается мне, нас ждет долгий разговор…
Уже в дверях Вера добавила:
— Хорошо еще, ученики разъехались! Не то я бы их научила чему-нибудь… под горячую руку!
— Чего хорошего, — проворчал Керр. — Шиарли с зеркальной магией накоротке, может, подсказали бы что.
— Обойдемся своими силами, — ответила Вера и взяла папки со стола. — Идем!
Что поделать, ей лучше всего думалось не в кабинете, а хотя бы в гостиной. Или в спальне, но случай выдался явно неподходящий.
Она не слишком хорошо представляла, с чего начать разговор: любой выбранный тон казался фальшивым. К сожалению, выражать искреннее сочувствие Вера умела скверно — не на ком было потренироваться, так уж сложилась жизнь, — а Соль Вэра тем паче не обращала внимания на подобные мелочи. Что греха таить, ее куда больше интересовала собственная персона, чем переживания какого-то телохранителя, пускай даже она питала к нему привязанность определенного рода…
— Спрашивайте, госпожа, — нарушил молчание Ран, когда за ними закрылась дверь ее покоев.
— О чем?
— О чем угодно. О том, что мне известно, о моих догадках и подозрениях насчет всего этого…
— Да нет, с этим, пожалуй, мы обождем, — сказала Вера, взглянув на него внимательнее, и жестом велела сесть. — По-моему, тебе не помешает добрый глоток вина!
— Еще нет и полудня, госпожа. — Ран улыбнулся краем рта, и она, поморщившись, развеяла воздушную маску, потому что эта улыбка совершенно не подходила к лицу Лио. — А не вы ли говорили однажды, что пьют с утра только высокородные господа и вконец опустившиеся пропойцы?
— Во-первых, мало ли что я когда-то говорила? Во-вторых, ты далеко не низкого происхождения, а повод у тебя более чем уважительный… И у меня тоже, — подумав, сказала Вера. — Мало мне было проклятого ректорства, теперь меня решили сделать дознавателем! А главное… Главное, я даже не представляю, с чего начать, за что взяться первым!
— Может, посмотреть папки, которые оставил господин Гайяри?
— Пожалуй… Но ты не уклоняйся от разговора, — велела она.
— Я и не уклоняюсь, госпожа, но пить не стану и вам не советую. По-моему, сейчас лучше держать голову ясной, а мысли — в порядке.
— Если ты начинаешь занудствовать, Ран, — сказала Вера, сев на подлокотник его кресла, — значит, дело в самом деле дрянь. И не нужно притворяться, я тебя знаю… долго, одним словом.
— В самом деле, госпожа?
Он поднял голову, чтобы взглянуть ей в лицо, и глаза его неожиданно ярко вспыхнули серебром на свету.
«Ну точно, нервы шалят, — убедилась Вера. — У Лио глаза только темнеют, если что не так, а у Рана вот так полыхают разве что в разгар боя или со мной в постели, когда эмоции захлестывают. А что по лицу ничего не видно — умеет он себя в руках держать, ничего не скажешь!»
— Именно так. Не забывай, — она обхватила его рукой за шею, чтобы удобнее было сидеть, и прижала к себе, — что ты мне годишься… нет, во внуки вряд ли, но в сыновья уж точно, и я попросту опытнее!
И это было чистой правдой: в этом мире даже не владеющие магией люди могли похвастаться долгим веком, а уж волшебники, да еще из старой знати, как Гайяри или те же Мирайни, и подавно. Ран, хоть и выглядел ровесником своей госпожи, был намного моложе ее, как, впрочем, и остальные Гайяри.
Вера как-то подсчитала: если сложить годы жизни всех троих, все равно выходило меньше, чем стукнуло Соль Вэре. Другое дело, что фактический возраст еще ничего не значил: в свои годы дочь Правого полумесяца оставалась сущим подростком с ветром в голове… до недавнего времени.
Хорошо еще, у Ханна
