Оно бы броситься к писателю прямо сейчас. Но… Успеется. В конце концов, когда они с Алиной в последний раз гуляли вот так, просто ради удовольствия? А тут еще и мягкий, искрящийся снежный покров. Хм. Ну, насчет искрящегося — это преувеличение. Солнца нет и в помине. Небо затянуто облачностью, и все еще продолжает идти снег. Но зато все вокруг белым-бело. Ни ветерка. Падают невесомые снежинки. Кра-со-та!
Достигнув договоренности в главном, дальше они просто гуляли, беседуя много и ни о чем. Вроде тараторили как два пулемета, а в то же время спроси о сути разговора, так и не нашлись бы с ответом. Ну и, само собой, снежки. А то как же. Вот прямо детвора малолетняя! Под занавес еще и снеговика слепили. Вернулись домой довольные, раскрасневшиеся и промокшие. Пришлось приводить себя в порядок и переодеваться в сухое.
Все же снег не располагает к велопрогулкам. А жаль. Нет, конечно, выпендриться можно. Но лучше воздержаться. Будь у него хотя бы зубатые покрышки, может, еще и подумал бы. А так предпочел прогуляться пешочком. «Нива» вроде как и под задницей, но воду из котла уже слил, и запускать агрегат по новой никакого желания. К тому же до дома Лапина не больше километра. Считай, рядом.
По пути заскочил в рабочее общежитие. Мало ли, вдруг Саня со своим знакомым переговорил. Как выяснилось, тот еще не вернулся с работы. Дело к вечеру, и вскорости должен появиться. Но Игорь решил не терять время и дойти до писателя. По сути, разговор недолгий. Да — значит, да. Нет… А почему, собственно говоря, нет?
— Здорово, пропащая душа! — Александр, как всегда, сгреб руку товарища своей лапой.
— И тебе не хворать, — улыбнулся в ответ стоящий в дверях Игорь. — А чего сам открываешь? Ведь должен по идее работать.
— Да тут такое дело… — замялся писатель, — ей как раз поплохело.
— Только не скажи, что Ганка в положении, — хмыкнул Бородин.
— Да ты и сам все сказал, — слегка развел руками писатель.
— А говорил…
— Что боюсь связывать себя отношениями из-за возможного возвращения домой, — перебил его Александр. — Но тут такое дело, что… Ясно, словом.
— Все, Саня, не заводись. — Игорь выставил перед собой руки в примирительном жесте. — Лично я одобряю. Как и говорил раньше, случится — ты и новым детям ума дашь, и прежних не забудешь. Когда хоть сподобились?
— Второй месяц уже.
— Что-то как-то подзадержались. Нет?
— Нормально все. Ладно, пошли на кухню. Буду потчевать тебя сдобой. Ганка меня решила совсем закормить. Эдак раздобрею на домашних харчах, аки боров.
— А ты давай с нами. По лесам да по долам. Разгонишь кровушку по жилам, глядишь, жирок сойдет.
— Возможно, было бы интересно. Но, признаться, меня вполне устраивает стрельбище. А рисковать собой на Диких землях… Нет уж, уволь. Я не настолько болен на голову.
— А если кукловоды решат, что сцена убийства одного писателя и его супруги…
— Игорь! — возмущенно оборвал его Лапин.
— Молчу, Александр Борисович. Молчу. Да только тут кликай не кликай, а от нас мало что зависит. Все. Все. Больше не буду.
— Игорь, здравствуй, — появившись в дверях столовой, на русском, но с характерным талосским акцентом, поздоровалась Ганка.
— Поздравляю, — улыбнувшись, сразу выдал Бородин.
— С ума сошел?! — тут же возмутилась будущая мать.
— Ой! Извините. Ну, вы тогда мне хоть чем-нибудь рот заткните, — припомнив о суевериях аборигенов, поспешил повиниться он.
Впрочем… При чем тут аборигены. Суеверий и на Земле, в просвещенном двадцать первом веке, хватает. А уж те, что связаны с деторождением, так и вовсе цветут пышным цветом.
— На, ешь, — выставив перед другом плетеную корзиночку с выпечкой, предложил Лапин.
— Ага. Лучше буду жевать.
— Ты жуй да выкладывай, с чем пожаловал. Ведь просто так не пришел бы.
— Ну, извини. А с другой стороны, тебя ведь тоже ничего, кроме собственных книжек, не волнует.
— Угу. Чаю?
— Давай. Тут вот какая ситуация, Саня. Решили мы перебираться на Дикие земли. Присмотрел я одно местечко. Вполне годная усадьба посреди пустоши. И от княжества недалеко, и в то же время наособицу. Ты не веришь или не хочешь верить в извращенные мозги кукловодов и в то, что они способны сотворить любую гадость. — Игорь принял исходящую паром чашку. — Это дело твое. Я верю. И неоднократно видел тому подтверждение.
— Ну, решил и решил. Как уже и сказал, я пас.
— Да я тебя и не зову с собой. А вот Алину и детей оставить не могу. Как и остальных.
— И?
— Словом, хочу предложить тебе стать крупным владельцем недвижимости.
— Звучит интригующе.
— Словом, есть домик одного мастера, Туманова, который был вынужден выехать за пределы княжества, ну и дома́ Руля и Алины. Не знаю, известно ли тебе насчет недвижимости тех, кто выбрался на постоянное жительство за границу.
— Известно, — внимательно слушая товарища, подтвердил Лапин.
— Тем лучше. Так вот, я предлагаю следующее. Руль закрывает кредит, и ты по документам выкупаешь оба дома по заниженной цене. Потом выставляешь на продажу и спокойно ожидаешь покупателя. Соболев и Туманов получают приемлемую сумму, ты — свои комиссионные. С недвижимостью Алины все несколько иначе. Там вполне можно открыть гостиницу или общежитие. Первое даже лучше, потому что все уже обустроено должным образом. Работаешь с Михайловой пятьдесят на пятьдесят и постепенно выкупаешь свою половину. Миллионы на этом не заработать, но кое-какая подпитка будет.
— Хм. Заманчиво. Очень заманчиво. В принципе Алине Витальевне это уже давно предлагали. Но ей гостиничное предприятие было неинтересно. Да и сваха она от бога. А что, агентство прикроете?