– Сыр преувеличивает, – недовольно буркнул Джап.
– Я? – глядя на Джапа, Пармезан возмущенно откинулся в сторону. – Преувеличиваю? – Он откинулся еще дальше и выпал бы из тук-тука, если бы Джап не схватил его за руку. – Можно подумать, это меня красотка Сиена поцеловала на прощание!
– О! – только и смог произнести возница.
– Это ничего не значит!
– Ну да, конечно, – усмехнулся Пармезан. – Расскажи кому-нибудь еще об этом.
Возница ничего не сказал, но согласно кивнул.
Чтобы успокоиться, Джап сделал глубокий вдох. Как перед тем, как нырнуть следом за Энгель-Роком в подводную пещеру.
– Мы с Сиеной старые друзья.
– То есть?.. – Пармезан постучал кончиками указательных пальцев друг о друга.
– Нет! – не сдержавшись, рявкнул Джап. – Просто друзья!
– Как скажешь, – не стал настаивать на своей версии Пармезан. Хотя всем своим видом попытался дать понять, что она ему гораздо больше нра- вится.
– Так, значит, вы нашли то, что искали? – спросил возница.
– В смысле? – непонимающе посмотрел на него Джап.
– Ну, вы искали мастера тату, – концом длинного чубука возница указал на дверь мастерской. – Если бы вы сразу мне сказали, кто вам нужен…
– Мне нужен Дарен из дома Лысого Фаруха. Знаешь такого?
– Ну, разумеется, – ответил возница.
– Тогда поворачивайся ко мне спиной и начинай крутить педали.
Возница так и поступил.
И вскоре они уже подъезжали к трехэтажному дому с красным фасадом.
На фасаде имелась только вывеска, оповещающая всех интересующихся, что в этом доме находится «Мастерская непревзойденного мастера тату Дарена». На вывеске был изображен череп с кинжалом, вошедшим в правую глазницу, и стрелка, указывающая, куда следовало идти, чтобы попасть в мастерскую.
Вход в мастерскую находился с другой стороны дома, в узком проходе между стеной дома Лысого Фаруха и серой, глухой стеной дома напротив. Между домами, лепящимися поближе к базарным площадям, существовало огромное множество таких узких проходов, в лабиринте которых могли не заплутать только местные мальчишки.
Едва только Джап с Пармезаном свернули за угол, как навстречу им из бокового прохода вышли трое.
На всех троих были одинаковые короткие серые плащи-накидки, под которыми удобно было прятать оружие, и небольшие, круглые шапочки, с петушиными перьями, вставленными за отвороты. Во времена Джапова детства такой униформы ни у кого в городе не было. Но, судя по тому, насколько демонстративно-вызывающе вели себя парни в плащах, это были представители одной из местных банд, находящихся под крышей у уликаров. Такое бывало и прежде. Уликары прикрывали глаза на то, что делали представители какой-то одной уличной банды. И даже, случалось, выручали, когда их подопечные попадали в беду. В качестве ответной любезности те сдавали уликарам других правонарушителей. Нередко прикормленная уликарами шпана намеренно устраивала провокации, чтобы дать повод для ареста того или иного человека. Крышуемых уликарами мелких жуликов в городе не любили. Ни другие жулики, ни простые обыватели. Их почему-то называли хорьками. Но найти на них управу не могли – не уликарам же на них жаловаться. А если что, хорьки могли и сами на кого надо настучать. Правда, случалось, когда хорьки кому-то очень уж сильно досаждали, одного или двух из них вдруг находили в переулке удавленными или с перерезанными горлами. И никто, разумеется, понятия не имел, как такое могло случиться.
– Говорят, вы мастера тату ищете? – глумливо усмехаясь, спросил один из парней.
– Прочь с дороги, – спокойно, без угрозы произнес Джап.
Таким тоном обычно обращаются не к человеку, а к ослу или верблюду, оказавшемуся на пути и мешающему пройти.
– Ты почему такой невежливый, дядя? – чуть подался вперед другой парень, со сломанным носом.
– Пошли вон, – все так же спокойно произнес Джап.
– Слушай, тебе вежливо задали вопрос! – вызывающе взмахнул рукой первый. – Почему бы просто не ответить?
– Ты ходишь по нашим улицам, значит, должен проявлять к нам уважение, – выдал веский, как ему казалось, аргумент третий, до сих пор молчавший хорек.
– Дай-ка сюда картинку, которую ты мастерам показываешь! – требовательно взмахнул кончиками пальцев первый.
Быстро же, однако, дошла до них информация, подумал Джап. Они всего-то у трех мастеров побывали.
Сиена доносить на него не станет – исключено.
Тогда кто же?
Хайрах или Кин?
Кин или Хайрах?
А, впрочем, какая разница!
Эта шпана все равно не понимает, в чем тут дело. Просто сует свой глупый нос куда не следует. Может, думают, что чужаки ищут кого-то из их шайки. Или просто так, от нечего делать нарываются.
– Ну, я вижу, ты хороших слов не понимаешь!
Первый откинул полу плаща в сторону так, чтобы стала видна рука, сжимающая нож. Двое других сделали то же самое.
Джап локтем толкнул Пармезана за спину, чтобы не мешался под рукой, и медленно, как будто с неохотой, вытянул из-за спины длинный меч. И замер, положив его на плечо.
Увидев меч, хорьки насмешливо загоготали.
В принципе, у них имелись на то основания. В узком проулке сражаться длинным мечом неудобно. Не размахнешься, острие цепляется за стены. Куда проще быстро подбежать к противнику и пырнуть его ножом в живот.
Однако хорьки упустили из вида один существенный момент: Джап вырос на этих улицах и имел немалый опыт драк в узких проулках. Тогда, в детстве, они дрались не на мечах, а палками, но разница, в общем-то, небольшая. Чтобы обратить противников в бегство, им все равно нужно было кровь пустить.
Первым на Джапа бросился хорек со сломанным носом.
Джапу даже не пришлось его бить. Он только выставил перед собой ногу. Хорек сам со всей дури налетел на его стопу, которая разом вышибла весь воздух из легких парня.
Оттолкнув судорожно хватающего ртом воздух хорька в сторону, Джап с шагом вперед обрушил меч плашмя на голову первого, который, судя по говорливости, являлся заводилой.
Хорек рухнул, как подрубленный.
А Джап отбил руку третьего хорька, который попытался ткнуть его ножом в спину, и тут же ударил его рукояткой меча в висок. Да так, что голова хорька стукнулась о стену.
– Хорьки, – презрительно процедил сквозь зубы Джап.
И кинул меч в ножны.
Хорек со сломанным носом, которого Джап ударил первым, пришел в себя, суетливо поднялся на четвереньки, встал на ноги и кинулся бежать.
Джап догнал его в два прыжка, поймал за ворот и с ходу направил лбом в стену.
Глянув хорьку в лицо, он понял, что дело сделано, и просто отпустил его.
– Собери ножи, – сказал он Пармезану.
– Что это было? – спросил Сыр.
– Ерунда. Хорьки местные.
– Может, и хорьки, – Пармезан протянул Джапу фибулу, которой был заколот плащ одного из напавших на них хорьков. – А это у него откуда?
Фибула была выполнена в форме заколки с серебряной круглой печаткой – три перекрещенные молнии на фоне восьмиконечной звезды.
– На скелете, что мы нашли в лесу на Острове душителей, был такой же медальон.
– Да, верно, – Джап крутанул фибулу пальцами.
– Энгель-Рок говорил, что это герб Клана Ур-Вир. Который ищет те же сокровища, что и мы.
– Не накручивай, –
