– Может, и нужно. Если, конечно, господин Иващенко перестанет валять дурака и начнет говорить серьезно. – И Танька деловито уселась за столик под яблоней, мимоходом бросив бабке: – Там, кажется, новый сериал начинается. Мама говорит, интересный!
– Та я знаю! – буркнула бабка. С тех самых пор, как от Танькиного прикосновения заработал отключенный за неуплату телефон, злить Иркину подружку бабка опасалась. Вдруг дармовая связь опять отключится? – А ось цей – он без мэнэ Яринку не обидит? – подозрительно косясь на Иващенко, поинтересовалась бабка.
– Ни в коем случае, – твердо заверила Танька. – Владимир Георгиевич сейчас с нами кое-что обсудит и поедет. Правда, Владимир Георгиевич?
Словно завороженный, Иващенко кивнул.
Неуверенно оглядываясь, бабка двинулась обратно к дому.
– Компот, господин Иващенко? Вишневый, сливовый, яблочный? – поинтересовалась Танька тоном, каким бизнесмены в сериалах спрашивают у своих партнеров: «Вам чай, кофе?»
– Вишневый, – выбрал бизнесмен, и Танька через плечо обронила:
– Вишневый, пожалуйста.
Ирка не сразу поняла, что подруга обращается именно к ней.
Подавив возмущенный вопль «Я тебе не секретарша!», Ирка поднялась и только мрачно буркнула:
– Вишневого нет, весь выдули.
– Тогда сливовый, – согласилась Танька. – Да вы присаживайтесь, Владимир Георгиевич. Побеседуем. А ты лук убери, – бросила она Богдану. – Не то еще господин Иващенко скажет, что мы его к соглашению вынудили. Под дулом пистолета.
– Почему под дулом? – переспросил Богдан, косясь на свой лук, у которого явно не было никакого дула.
– Если он скажет, что вынудили под стрелой лука, будет как с историей о ведьмах. Засмеют.
Когда Ирка вернулась из погреба с компотом (перелила из банки в кувшин, на поднос поставила, рядом четыре стакана – все как в лучших домах), переговоры были в самом разгаре. Танька небрежным жестом велела Ирке наполнить стаканы. Ирка стиснула зубы, но ссориться не стала, понимала – не время.
– Только, пожалуйста, не надо второй раз держать нас за дурачков. Конечно, вы покроете все расходы, дорогой Владимир Георгиевич, куда денетесь. Это ведь вы к нам пришли, а не мы к вам, – с приторной любезностью цедила Танька, болтая компот в стакане. – Теперь давайте поговорим об оплате!
– Я ни в коем случае не держу вас за дурачков, дорогая Татьяна… э-э…
– Николаевна, – надменным движением наклонила голову Танька.
– Дорогая Татьяна Николаевна! – с легкой насмешкой выдал Иващенко. Потом запнулся, одарил Таньку долгим взглядом, нахмурился, что-то припоминая, и уже другим тоном поинтересовался: – Погодите, а мы с вами вроде бы раньше встречались… На конкурсе детского рисунка, точно! Ваш отец, случайно, недвижимостью не торгует?
– Торгует, и не случайно, – отрезала Танька.
Иващенко помолчал, явно задумавшись. Потом сообщил:
– Много слышал о нем. И какую же оплату вы хотите получить?
– Думаю, 20 процентов от похищенной суммы будет в самый раз, – чуть побледнев от собственной наглости, выдала Танька.
Иващенко поперхнулся компотом.
– Сколько? Вы что, с ума сошли? Двадцать процентов? От пятидесяти миллионов долларов?
У Ирки перехватило дух, Богдан широко распахнул глаза, а Танька судорожно вздрогнула. Ирка подумала, что подруга, точно как Иващенко, тоже подавится компотом, но Танька только молча отставила стакан в сторону.
– Вы соображаете? – продолжал бушевать Иващенко. – Вот так за здорово живешь 10 лимонов отдать? Что я партнерам скажу? Куда баксы делись? Даю полпроцента и ни центом больше!
– Если мы ваши деньги не найдем, вам и остальные сорок миллионов не видать, – почти машинально парировала Танька. – Ладно, бог с вами, раз вы такой жадный. Три! Три процента!
– Ноль семьдесят пять!
– Два!
– Хорошо! – вскричал Иващенко. – Один, и все, все! Пятьсот тысяч я найду как компенсировать, но это мое последнее слово!
Танька коротко кивнула.
Вырвав из блокнота листок, принялась писать.
– И что, мы будем это заверять у нотариуса? – кисло поинтересовался Иващенко, читая текст соглашения.
– Зачем нам нотариус? – удивилась Танька. Быстрым движением отобрав у Богдана стрелу, она потянулась к руке Иващенко. Бизнесмен резко вскрикнул и изумленно уставился на свой окровавленный палец. Танька прижала его палец к бумаге.
– Посмотрим, как вы решитесь нарушить такое соглашение, – сказала девчонка и постаралась ухмыльнуться как можно более зловеще.
Похоже, ее улыбка и собственный кровавый отпечаток на белом листе произвели на Иващенко впечатление. Бизнесмен побледнел.
– Так, значит, завтра жду вас у меня в офисе? – спросил он, поднимаясь из-за стола.
– Ждите-ждите, а как же, – промурлыкала Танька, дуя на бумагу, чтобы просушить кровавый отпечаток.
Бизнесмен побледнел еще больше и почти бегом двинулся к калитке.
– Ну ни фига ж себе! – выдохнул Богдан, угрюмо молчавший во время переговоров. – Такая вроде тихая, трусливая, в школе всего боится… А тут надо же, как мужика раскрутила!
– При чем тут школа, – фыркнула Танька. – Это бизнес! – Она помахала текстом соглашения. – Ты хоть понимаешь… Нет, ничего ты не понимаешь! – Она повернулась к Ирке: – Ты хоть понимаешь, как нам повезло?
– Не знаю. Я этого Иващенко вообще-то выставить хотела, – неуверенно протянула Ирка. – А вышло какое-то колдовство за деньги. Как-то меня это все… напрягает.
– Интересно! – обиженно протянула Танька. – Для кого я тут старалась? Колдовство за деньги ее напрягает, видите ли! У всего есть цена, даже у волшебства! А что ты в принципе со своим колдовством делать собиралась? Для друзей ворожить по большим праздникам? Так извини, твои друзья и сами в ворожбе разбираются! – На Танькиных губах проскользнула самодовольная улыбка. – Мы ж не мошенничаем, как эти вот, из газеты, мы самое настоящее ведьмовство предлагаем, без дураков!
– И деньги какие-то… безумные! – почти жалобно протянула Ирка. – Даже представить сложно. Полмиллиона долларов на троих!
Танька покосилась на Богдана, скорчила гримаску:
– А я еще сказала, что без дураков! Прости, Богданчик, про тебя забыла. Не понимаю, чего мы еще и с ним должны делиться! По-моему, от него никакого толку. Ну ладно, раз ты говоришь, пусть будет на троих. А если на троих, так не такие уж и безумные деньги. – Она вытащила из кармана калькулятор, быстренько пощелкала клавишами. – Получается на каждого 166 тысяч 666, – вдруг Танька помрачнела, – 666? Нехорошее число. Дьявольское.
– О, говорю ж, трусливая – жуть, всего боится, даже денег, – хмыкнул Богдан. – Можешь мне свою долю отдать. Мне хорошо, и у тебя счастливое число – ноль.
Танька в ответ молча скрутила фигу.
– Но-но, без ведьмовских штучек, – угрожающе помахал мечом Богдан. Тут же глаза его стали мечтательными, затуманились. – Ты, Ирка, дом заново отстроишь, а то эта развалюха скоро на вас с бабкой рухнет. Я отцу машину куплю. Путешествовать поедем.
– За границу, – подхватила Танька. – И в Германию твою поедем, обязательно, слышь, Ирка? Сможем там сколько угодно жить, пока ты… В общем, сколько надо будет.
– Бабка перестанет ворчать, что от меня одни убытки, – поддаваясь общему настроению, пробормотала Ирка. И вдруг встряхнула волосами, приходя в себя. – Ребята, а кто знает, как мы это богатство собираемся заработать? Кто-нибудь умеет разыскивать украденные миллионы?
Гробовое молчание было ей ответом.
Глава 4. Карты, деньги, две тайны
– М-да-а, – протянула Танька, разглядывая вылезающего из маршрутки Богдана. – Что он
