Схватив эльфийку за серебряную косу, Гентукки притянул её к себе, недвусмысленно потёршись внушительным гульфиком о её попку, и попытался поцеловать. Страшно закричав, та развернулась и огрела его сцепленными в замок руками по… Из-за разницы в росте удар попал троллю в грудь.
– А ты страстная! – облизнувшись, заявил тот. – Мне это нравится!
Между тем рыцарь красиво спешился и, подойдя к парочке, тыкнул в тролля мечом.
– Отпусти её, негодяй! Или…
– Или что? – поинтересовался тот, одной рукой удерживая несчастную девственницу за запястья, а другой шаря по её телу.
– Или ты погибнешь! – воскликнул юноша, бросаясь в бой.
Гентукки отшвырнул рыдающую эльфийку в сторону, и она приземлилась аккурат на колени самого богато одетого из гостей. Тот так обрадовался, что, забыв про бой, принялся утешать её бокалом вина. Его счастье, что он был без супруги! Остальные мужчины косились на счастливчика, как на злейшего врага.
В зале трактира то сверкали молнии, то темнело, и страшные тени с горящими глазами носились, истошно крича и таская со столов мясо, хлеб и овощи. Магистр Иживолис, если и был магом не сильным, в чём, правда, Дрюня сомневался с их первой встречи, иллюзии создавал первоклассные!
Бой между добром и злом окончился поражением последнего. Издав горестный вопль, пронзённый световым мечом тролль упал на колени перед разрумянившейся от вина эльфийкой и простонал:
– Ты будешь жалеть всю жизнь, что так и не узнала блаженства быть со мной!
– Умри молча и с достоинством! – посоветовал из-за его спины рыцарь.
– Блаженство? – заинтересовалась Аллилуэль. – Правда, что ли?
Гентукки принялся артистично расстёгивать ширинку.
Зрители издали вздох и дружно закашлялись. Как оказалось, дышать им было уже нечем, поскольку они всё время задерживали дыхание.
– Смотри и скорби! – взревел Гентукки… и «умер», так и не расстегнув последней пуговицы на штанах и не продемонстрировав инструмент, дарующий блаженство.
Зрительницы издали душераздирающий стон.
– Так будет с каждым, кто встанет на пути добра! – поставив на противника стройную ногу в ботфорте, сообщил рыцарь. – Ибо девственность, как и добро, есть величайшая драгоценность на свете, которая должна быть отдана лишь добровольно!
– Я согласна! – вскричала Аллилуэль, вскакивая с колен счастливчика и бросаясь к спасителю. – Ты прекрасен и мужественен, мой рыцарь! А любовь преодолевает все преграды! Молю тебя, преодолей мою!
Страстный поцелуй скрепил договор. Прекрасный юноша посадил прекрасную эльфийку на прекрасного, отяжелевшего от хлеба единорога и увёз из харчевни под бурные и продолжительные рыдания, смех и аплодисменты собравшихся.
– Порадовали так порадовали! – говорил хозяин харчевни, щедрой рукой бросая в колпак монеты. – Давно не получали такого удовольствия, правда, жена?
– Да-а-а! – отвечала дородная хозяйка, мечтательно туманясь очами и поглядывая на мужа с интересом, напомнившим Дрюне тролличий.
– Отужинайте за счёт заведения! – не замечая её пылких взглядов, пригласил тот. – Присаживайтесь за тот свободный столик, всё сделаем в лучшем виде!
Спустя некоторое время актёры были встречены бурей оваций и сытным ужином.
С Алли магистр чары снимать не стал – надо было поддерживать авторитет прекраснодевственной эльфийки, и она весь вечер притягивала взгляды мужчин. А женщины, к сожалению, остались без сладкого – юноша, исполняющий роль прекрасного смелого рыцаря, в харчевне не появился, и неудивительно, ведь его изображал сам мэтр Иживолис.
Отужинав, комедианты поспешили покинуть гостеприимный дом вместе с припасами, натасканными иллюзиями магистра во время представления. Конечно, после успеха спектакля никто не стал бы гнаться за ними из-за пары жареных поросят и нескольких краюх хлеба, но искушать судьбу таки не стоило.
– Знаешь, – признался Дрюня «троллю», сидя на козлах рядом с ним, – это было великолепно! Давно я не слышал такого восхитительного бреда!
Гентукки покосился на него и вздохнул невесело:
– Ничего ты не понимаешь, малыш, в истинном искусстве, как его понимает толпа…
* * *Дикрай уже сделал два круга по оранжерее и каждый раз приводил спутников к одному и тому же месту, где между толстыми ветвями лиан виднелась шершавая поверхность камня. Останавливался, обнюхивал лианы, камень, землю и вновь принимался кружить.
– Да что с тобой такое, Рай? – рявкнул рю Воронн, потеряв терпение. – След потерял?
Барс обиженно рыкнул и потрусил прочь из оранжереи…
* * *…И тут Дробуш Вырвиглот вдруг вспомнил о себе такое, отчего сразу стало жарко. Тролли тоже были доисторическими реликтами! А подобное подобному, как известно, вреда не приносит!
Коротко глянув на приближающихся с алчным блеском в глазах рубак, Вырвиглот одним гигантским прыжком пересёк грот и оказался у каменного столпа с возмутителем, а точнее, возбудителем спокойствия. С корнем выдрав грибец из трещины в камне, в которой тот рос, он… проглотил его.
Далёкий свет разума первым забрезжил во взглядах сестёр. Они изумлённо оглядели себя, потом того, к кому направлялись, остальных – и дружно принялись протирать глаза.
– Ой! – пискнула Виньовинья, упираясь руками в грудь Варгаса. – Мэтр, вы здорово меня целуете, но зачем вы меня здорово целуете?
– Пресвятые тапочки! – ахнул тот, отступив назад от гномеллы так быстро, что, споткнувшись, едва не упал.
– Мррр, мррр, мррр, – рефреном звучал мягкий рокот расслабившихся кошачьих.
А затем наступила глухая тишина – оборотни осознали, что все взгляды обращены на их весьма откровенные обтирания.
Спустя мгновение Вирош принял человеческий облик. Волосы его были взъерошены, глаза горели диким огнём, лицо выражало смятение.
– Я-а-а… э-э-э… – глубокомысленно заметил он.
– Вот меня угораздило! – высказалась фарга, тоже пришедшая в себя и сменившая ипостась. – Грой… прости!
Видно было, что простое слово «прости» далось ей с превеликим трудом, однако она не постыдилась произнести его на глазах у всех.
– И ты меня прости, сестра, – улыбнулся Вирош, – был не в себе! А где эта Аркаешева флора? Где гадский гриб?
Дробуш со скрипом почесал затылок.
– Полагаю, уже нигде, кроме меня! – сообщил он.
– Ты его скушал? – ахнула Виньо.
– Сожрал, – усмехнулась Тариша, – ну надо же!
– Употребил?! – восхитились сёстры.
– Неужели съел? – воскликнул Варгас. – Вот это здорово!
Тролль выглядел героем, который вернулся с войны в родное село, полное молодых девок.
– Едали мы эти кордыбанки… – смущённо проворчал он.
* * *Проход перекрывала призрачная стена, издающая едва слышное гудение.
– Не трогай! – предупредил Яго, когда барс привёл их из оранжереи несколькими уровнями ниже. – Это может быть опасно!
Он посмотрел на бледную Аргониэль. Эльфийка, казалось, едва держалась на ногах и выглядела измученной.
– Почему мы не можем пройти дальше? – голос рю Воронна звучал хлёстко, бил, будто пощёчинами. – Отвечай!
– Никто не может пройти, кроме моего отца и брата, – сказала та, – я не знаю, что скрывается за щитом!
– Твой брат увёл сюда человеческую девушку! – раздался голос Дикрая. – Мы бы очень хотели знать, зачем?
– Я не знаю, я правда ничего не знаю! – закричала Арго, падая на пол и рыдая.
– Она не врёт, – оборотень посмотрел на Яго, – я чувствую лишь страх и отчаяние.
– И что нам теперь делать? – удивился молчащий доселе Йожевиж. – Интересно, нас уже хватились или ещё нет?
– Идти назад, – улыбнулся Рай, – к Виньо и остальным!
– Что? – осипшим от волнения голосом спросил гном.
– Я пытался дать вам понять, там,
