Рухнув на землю, Крамер выпустил пол-ленты прямо в набегавших людей. Стрелок он неплохой, а расстояние было совсем небольшим. И что бы ему не выстрелить первым?
С криками разбегаются в сторону наши противники. Не все — кое-кто так и остается лежать на песке.
— Вперед! Лоу, беги, если жизнь дорога!
Не знаю, кто нам ворожил сегодня? Бог или дьявол? Но для Всевышнего это как-то… словом, нас осталось четверо.
Я, Крамер, Лоу и Фергюссон. Где все остальные? Там… где ж ещё?
Относительно целым и даже не раненным, остался только мастер-сержант. Ему только щеку немного зацепило осколками.
Меня слегка задело в левую руку, так, вскользь прошло, только рукав разодрало очень даже не слабо. Два попадания в бронежилет — русская продукция своё высокое качество подтвердила. Кровавая рана на лбу — содрало всю кожу и Крамер сейчас бинтует мне голову. А это где? Да… черт его ведает, не всё ли теперь уже равно?
Лоу так до конца и не очухался, его сильно контузило взрывом.
Фергюссон, до этого раненый в плечо, получил ранение ещё и в ногу — самостоятельно идти не может. И как он только сюда-то добежал?
Сюда — это в развалины какого-то сарая. Крыши тут почти нет, да и стен всего три, вместо отсутствующей кто-то подвесил старую рыболовную сеть.
Связи нет.
Мой коммуникатор разбит, Лоу тоже ничем не может мне помочь — у него от разгрузочного жилета остались одни клочья. Рация, разбитая осколками, осталась на месте боя, коммуникатор же самого радиста попросту исчез, вместе с карманом на разгрузке. У Фергюссона тоже ничего не осталось, он даже и не может вспомнить, куда все оно делось.
А когда Крамер, присев на корточки, высыпает на землю горсть обломков, которые когда-то были его связной аппаратурой, вопросов ему никто не задает. А вот нашлемная камера у него уцелела — и даже не поцарапана! Бывает же! Мою срезало на месте последнего боя, у оставшихся тоже ничего нет. Впрочем, на шлеме у Фергюссона остался обломок крепления…
Самое же плохое то, что у нас практически не осталось вооружения. Винтовка Лоу валяется где-то около его радиостанции, пулемет мастер-сержанта, после того, как закончилась лента, улетел в ближайший куст. У Фергюссона один магазин, ещё меньше у Крамера. У меня два неполных магазина и штатная «Беретта-92». Мастер-сержант отдает свой пистолет нашему радисту.
— Джефф… Сколько у нас патронов?
— Меньше сотни, сэр. И к пистолетам около тридцати. Две гранаты есть, и в подствольнике у меня одна заряжена.
Пять минут боя. Это — если сильно повезёт, в чём я совсем не уверен.
Один полноценный боец — это я про Крамера.
Один более-менее целый (это я, если кто не понял) и двое условных.
Вот и всё… И как прикажете воевать с такими силами?
А придется… Отсидеться в этой развалине нам не дадут. Наверняка, уже осмотрено место боестолкновения, проверены тела погибших — и уже выдвинулись на наши поиски дозорные группы. Вот так! А быстро здесь меняются местами! Из охотников — в дичь!
И вся мощь нашей страны теперь совершенно бесполезна, нас попросту не найдут.
И кстати, неплохо было бы вообще прикинуть наши дальнейшие действия. Добраться отсюда до базы, даже при условии полнейшего безразличия со стороны местного населения, — задача далеко не тривиальная. Фергюссон идти не может и, стало быть, двое из нас должны его нести. Ладно, носилки мы как-нибудь попробуем изобразить. Сломаем где-нибудь пару деревяшек. Плохо, что плащ-палаток, как у русских, нет. Да и обычных пончо никто из нас с собой не имеет. Придется искать какие-то подручные средства. В крайнем случае можно использовать для этой цели обыкновенную штурмовую веревку, моток которой таскает с собой каждый солдат. Порежем ее на соответствующие отрезки, скрепим их между собой, изобразив подобие крупноячеистой рыболовной сети — и вполне можно будет тащить таким образом нашего раненого. Нести его придется, разумеется, мне и контуженому радисту. Превращать Крамера в носильщика, выводя таким образом нашу наиболее эффективную боевую единицу за штат, — глупость несусветная. Правда, непонятно, каким образом будет исполнять эти функции Лоу: он и сам-то на ногах еле держится. Но другого выхода все равно никакого нет. Тащить несколько километров раненого на плечах — проще уж здесь его пристрелить. Таким караваном мы и пятисот метров не пройдем. Не говоря уже о том, что как-то ещё надо будет преодолеть открытое пространство перед воротами базы. Когда расчищали оборонительный периметр, то в первую очередь озаботились тем, чтобы никто не мог скрытно подойти к нашему забору. Теперь, как выясняется, эта предосторожность имеет и другую сторону. Для того, чтобы просто подойти к воротам, нам надо пробежать по легко простреливаемой со всех сторон местности чуть больше километра. Причем по прямой бежать не получится: наши заботливые саперы понатыкали повсюду минных полей. Как обычных, так и управляемых. Схема их расположения никому из нас неизвестна. Да и не было в этом никакой необходимости, ибо заезжали и выезжали мы всегда по одному и тому же маршруту.
Хорошее слово — заезжали… Заезжать нам сейчас не на чем: разбитые автомобили, небось, уже разбирают по винтику, снимая с них все более-менее ценное. Остается вариант быстрого бега по открытой местности под огнем вероятных снайперов противника. Что-то вроде «Падения Черного ястреба» в дикопольском исполнении. Спасибо… мы уж как-нибудь и без такой экзотики обойдемся!
Да и помимо этого есть ещё одна очень веская причина, по которой мне не очень хочется бежать по дороге к воротам базы.
Каждый раз, подъезжая к оборонительному периметру, наши коммуникаторы автоматически передают системам слежения и наблюдения свои идентификационные коды. И, только после получения от них обратного информационного пакета, в ушах звучит команда: «Продолжить движение»!» Мол, в конвое все свои, посторонних нет. Если же они присутствуют, и их визит заранее не согласован, то навстречу выдвигается подразделение охраны, дабы проконтролировать визитеров.
И только так — в противном случае сработают управляемые минные поля.
А сейчас у нас нет ни одного коммуникатора. И никаких средств связи вообще. Ни передать информацию о себе, ни вызвать охрану — мы не можем ничего.
Нас нет.
С точки зрения компьютера, который руководит автоматической системой
