Перед моими глазами встал образ одного из автомобилей, во время моего возвращения от Аллы на базу.
Из-под прикрытой крышки грузового отсека тогда свешивался кусок полиэтиленовой пленки. Черного цвета, совсем почти незаметный в вечерней полутьме. Тогда я не обратил на это никакого внимания, мало ли… А вот теперь… м-м-мда, плохо быть невнимательным!
Но водитель машины Мюнстера и он сам — оба погибли в результате нападения!
Надо же, какое совпадение! Какое трагическое совпадение, да…
Словом, когда в прихожей проскрипела, открываясь, дверь, у нас на душе, как это говорят по-русски, не то, что кошки — целые тигры скреблись! Настроение, которое хоть чуток успело улучшиться, когда мы вошли в этот дом, сейчас находилось на самой нижней точке — больше ему падать было просто некуда.
— Мария… — поворачиваюсь я к двери.
И осекаюсь — следом за нею в комнату тихо… просочился, я даже иного слова подобрать не могу, здоровенный мужик. Крепко сбитый и мускулистый, он, однако, передвигался с ловкостью кота — совершенно незаметно и почти бесшумно. Рука моя, рванувшаяся было к оружию, замерла на полпути — мне в глаза холодно взглянул пистолетный ствол. Чертыхнулся и Крамер, тоже не успевший выхватить пистолет.
— Не стоит… — мягко произносит наша хозяйка. — Если бы я хотела вам плохого, мне достаточно было просто не мешать тем, кто обыскивал дом. И незваных гостей давно бы уже куда-нибудь, да утащили… Да и не советую вам делать резких движений — Зевс этого не любит. Были у нас тут такие умники, сомневались. Теперь не сомневаются, знаете ли. Некому…
Зевс? Греческий…э-э-э… этот самый… в смысле, с Олимпа? С горы?
Здоровяк усмехается — ага, вот кого имела в виду девушка!
Присев на корточки, он неторопливо убирает пистолет. Но мы все понимаем, что достать его мужик успеет раньше, чем кто-либо из нас даже пошевелит рукой. Это профи — или я ничего не понимаю в военном деле! Приходилось мне встречать таких… г-м-м… ребят, да…
— Он проводит одного из вас к Алле. И всё — на этом моя помощь вам заканчивается. Пусть ваших раненых забирают не из моего дома — вокруг много любопытных глаз! Вон, поблизости множество развалин, туда и перетащите их, как стемнеет.
— Мисс, я чрезвычайно вам благодарен! Поверьте, что руководство базы…
— Ничего обо мне не узнает — таково моё условие! У вас там не то, что течет — как из ведра хлещет! Если уж хотите меня как-то отблагодарить, мы найдём какой-нибудь иной способ! Вот, например, Зевса можете использовать, как связного, разумеется. Это к нему тут приставать не каждый рискнет, а вот к беззащитной девушке…
Ох, что-то я сильно в её словах сомневаюсь! Найти за небольшое время такого спеца — и где? В этой дыре? Воля ваша, но вот тут я Марии не верю ни на грош.
— Кто пойдёт со мной? — интересуется здоровяк.
Тут и вариантов никаких нет, идти надо мне. С Крамером Алла разговаривать не станет. Не в том, разумеется, смысле, что не будет отвечать на его вопросы, этого-то не произойдёт. Но вот раскрывать перед ним факт своей связи с базой не станет точно. Не та фигура, чтобы ей с ним откровенничать. Всего лишь сержант…
— Значит, так! — легко поднимается на ноги Зевс. — В пути выполнять все мои указания — быстро и без болтовни. Скажу нырнуть в сортир — ныряй, только воздуха в грудь набери!
Нырнуть — куда?
Видя моё замешательство, проводник коротко объясняет мне смысл своих слов. Это у них тут юмор такой специфический, да?
— Вас ищут, — коротко говорит он. — Назначена награда, неофициально, сами понимаете. Прилетали ваши вертушки, высадили десант. Те потоптались на месте, забрали тела погибших — и загрузились назад. Для них вы все погибли. Там машина взорвалась — всё вокруг разметало в клочья. Даже и не понять, сколько тут народу полегло. А атаманы предупредили, что за каждого найденного американца будет выплачено по тысяче евро. За мертвого — живой стоит вдвое дороже.
Зачем им нужны живые?! Что они хотят с нами сделать?
А сумма, между прочим, весьма завлекательная! Вот и наш проводник… а кто ж его знает, вдруг он соблазнится таким кушем?
— Вы и сами нам заплатите, — пожимает плечами Зевс. — Цену теперь знаете…
Да, ясное же дело — заплатим! Кто б сомневался-то! Уж чего-чего, а всяких-разных цветных бумажек нам не жалко — не свои! Гривен — тех вообще можем насыпать целый чемодан! Это добро и на самой Украине не больно-то кому надобно, а уж здесь… Можем и карбованцами расплатиться — их у нас тоже немало припасено. Валюта Дикого поля иногда вдруг кому-то внезапно требуется, поэтому и мы держим у себя дежурный запас. Так, на всякий случай, разумеется. Хоть они и стоят не очень-то дорого, по сравнению с нормальными деньгами, но их курс колебаниям подвержен слабо. Вот гривна, та скачет. Как пьяный клоун на вечеринке — такие иногда фортеля выделывает! А карбованец относительно стабилен.
Винтовку пришлось оставить — она слабо сочеталась с гражданской одеждой. На удивление, у Марии в доме оказался приличный запас всякого добра — от армейской формы до вполне гражданских пиджаков. Мне, так вообще подобрали почти по фигуре, словно специально подготовились, добывая брюки и куртки разных размеров и фасонов. А вот ботинки я оставил свои — в таких тут столько народу шастает!
Осмотрев меня, проводник кивает — порядок!
— Дождемся сумерек — и потопаем. Народ с постов тоже жрать попрёт, весь день уже на ногах — а про кормежку никто и не почесался вообще! Вот, под шумок, и пойдем, благословясь! Подремли пока…
Странное дело, слова его действуют на меня как-то расслабляюще, и только сейчас я понимаю, что совершенно нечеловечески устал. Бросив взгляд на мастер-сержанта, вижу, как он утвердительно кивает. Ну, что ж, пожалуй, я последую этому полезному совету, ведь впереди предстоит совершенно непредсказуемая ночь!
Постовой лениво повернул голову, провожая взглядом автомобиль, увозивший смену. Теперь, как минимум, четыре
