– Хм, про пулемётчиков забыл? Они всю машину изрешетят, как только бензовоз ворота вышибет. Кстати, кто машину водить умеет?
Отозвался Илья.
– Негусто. А второй вариант?
– Снять пулемётчиков, как Лощилин предлагал, из пулемёта расстрелять баки с топливом. Не знаю, как в этих ДОТах, а на передовой немецкие пулемётчики каждый третий патрон в ленте трассирующим закладывали. Не хуже зажигательного сработает.
– Верно. Только если топливо в баках взорвётся, горящий бензин затопит всю базу, сам сгоришь.
– Риск – дело благородное, – высказался Фуников.
Лейтенант задумался. Решение принимать ему, но и вся ответственность за исход операции лежит на нём, командование спросит строго именно с командира группы.
– Во сколько меняются часовые? В восемь? Значит, надо дождаться, когда смена уйдёт. Думаю, караульных три комплекта. Один на посту, один бодрствующий в караулке, один отдыхает. Получается взвод. Сафрон, а где караульное помещение?
– От нефтебазы метров сто. У караула карабины, автоматов нет, два пулемёта в ДОТах на базе.
– Тогда так. Сафрон, ночью, под утро, угоняешь машину, лучше грузовик или бензовоз, только пустой. В помощь тебе Лощилин. Сбиваете в восемь пятнадцать ворота, гонишь к ближайшему ДОТу, чтобы очухаться не успели. Забрасываете ДОТ гранатами, потом огонь из пулемёта по бакам. Бейте по нижней части. По-всякому бензин потечёт, даже если трассирующих пуль в ленте не будет, можно будет бросить гранату и поджечь. Фуников, тебе придётся взрывчатку и взрыватели взять и ждать развития событий неподалёку от ограждения. Не получится у парней – пробивайся сам. Сам понимаешь, стоит подорвать один бак, будут гореть другие.
– Командир, баки обвалованы землёй, – предостерёг Илья.
– Тогда уже неважно будет. Я беру на себя караул, который меняться будет, иначе на помощь прибегут.
Тоже рисковое занятие. У караульных десять карабинов против одного МП 38/40 у лейтенанта. Маловата группа для хорошо охраняемой базы. Для любой армии топливо как кровь для человека. На базе сотни тонн драгоценного горючего. Лишить немцев бензина – значит поставить на прикол танки, самолёты. Конечно, немцы будут возить бензин с других нефтебаз машинами, но плечо пробега будет значительно большим, потому как нефтебаза – структура серьёзная, в любом месте не обустроишь. Нужны и огромные баки, и насосы, а главное – пути подвоза топлива с нефтеперерабатывающих заводов и дороги, желательно с твёрдым покрытием, для бензовозов, развозящих топливо по полкам и аэродромам.
За полночь Илья толкнул Лощилина:
– Хорош дрыхнуть, пора криминалом заниматься.
Спросонья Владимир не понял:
– Ты про какой криминал?
– Машину угнать надо, забыл? Я главный автовор, а ты подмастерье, но срок немцы отвесят поровну.
– Тебе только шутить!
«Сидоры» освободили от взрывчатки, оставили лишь боеприпасы. Ещё у каждого по две гранаты Ф-1 было. Действия всей группы уже расписаны, поэтому ушли из дома без приказа. Подходя к Золотухино, Илья проверил, легко ли выходит нож из ножен, беззвучно ли.
Вошли в село, продвигались, прижимаясь к забору по правой стороне улицы. Показались два мотоцикла с колясками у одного дома. Будь задание другим, Илья обязательно угнал бы. Но сегодня будет нужен грузовик, и чем крупнее, тем лучше. Прошли улицу до конца, свернули в переулок. Не зря говорят – кто ищет, тот обрящет. Здоровенный «Бюссинг», пятитонка, у дома стоял.
– Володя, глянь, есть ли часовой?
Лощилин исчез в темноте, вернулся через четверть часа:
– Охраны нет, мотор холодный.
Холодный двигатель – это плохо. Приехали давно или не ездили, потому что мотор неисправен? И не пойдёшь, не спросишь у немца, в порядке ли движок. Обычно такие грузовики служили в артиллерийских частях тягачами или на складах боеприпасов из-за хорошей грузоподъёмности.
Водитель в избе, на постое, и хорошо, если один. С ним может быть старший, какой-нибудь ефрейтор, по-немецки – старший солдат или фельдфебель.
– Володя, ты на стрёме.
Сам Илья забрался на высокую ступеньку, заглянул в кабину – пусто. Осторожно открыл дверь, сел на сиденье, ощупал органы управления. Его интересовал стартёр. На части немецких машин стартёр запускался круглой педалью в полу, на других – кнопкой на панели. Всё лучше сейчас узнать, чем потом терять время. Замок зажигания был, но на немецких военных машинах стоял не всегда. Причём делалось так специально: вдруг водитель потеряет ключ и сорвёт боевое задание? На танках и САУ ключей зажигания отродясь не было, что на наших, что на немецких. Разобрался, даже рычагом КПП пару раз передачи переключил.
Выбрался из кабины. С Лощилиным договорились немцев ждать у калитки. Первого, если их двое будет, валит Лощилин, второго – Илья. Прислонились к забору спинами, сидя на земле. Луна была, но они остановились в тени грузовика. Земля холодная, ноги и пятая точка замёрзли быстро. И ходить для согрева нежелательно: хрустнет под ногами хворостина или стекло, можно заиметь проблему. Утром, скорее, ночью – четыре часа всего! – заорал петух. Да мощно, так что и дремота куда делась. Как только петушок уцелел! Уж очень немцы курятину любили, почти всю живность у селян повыбили и сожрали, домашнюю-то курочку сравнить не с чем.
В шесть хлопнула дверь, из избы вышел немец. Парни к щелям в заборе приникли. Немец в отхожее место направился. Позёвывал и потягивался. Потом в избе скрылся на полчаса, а вышел уже при поясе и в руке ранец нёс. У красноармейцев «сидоры» были, как прозвали вещмешки, а у немцев ранцы из телячьей кожи, довольно удобные, потому как вещи под дождём в них не промокали, но весом потяжелее «сидора» были, а на марше лишние сто граммов уже чувствуются. Немец калитку распахнул. И тут же получил нож в сердце от Лощилина. Рухнул молча. Илья сразу обыскал, нашёл связку ключей, сунул в свой карман.
– Бери за ноги, – прошептал он Лощилину. Забросим в кузов.
Раскачав, тело забросили в кузов. Во-первых, хозяевам меньше проблем, а во-вторых, если немцы труп обнаружат, будут машину искать. Очень бы этого не хотелось. Илья в кузов крытый забрался. Надо личные документы водителя забрать и оружие. У шофёра на ремне кобура с пистолетом, в бою каждый патрон на счету
